Расплата - Роберт Уилсон

– У тебя есть какие-нибудь рычаги воздействия на начальника полицейского управления?

– Попробую найти. Надо будет поговорить с Мервином Стэнли.

– Наташа, ты, надеюсь, понимаешь, как это важно и срочно?

К полуночи в голове Боксера прояснилось достаточно, чтобы вновь сесть за покерный стол и сыграть с Доном в карты. Деньги так и плыли Чарльзу в руки. Американец с трудом скрывал раздражение.

– Скоро три часа, – наконец бросил Дон. – Может, устроим перерыв?

– Думаешь, тебе повезет, как вчера? – спросил Боксер.

– Сам удивляюсь, как так вышло, – развел руками тот.

– Просто у меня в сапогах карты закончились, – усмехнулся Боксер.

Не отреагировав на шутку, Дон встал из-за стола.

Боксер вышел из казино. Нужно было действовать быстро. Он спустился на подземную стоянку, достал из бардачка взятого напрокат автомобиля пистолет, сунул под ремень брюк, а глушитель положил в карман. Не успел он добраться до реки, как навстречу проковылял Диогу Шавиш. Он припозднился. Придется подождать еще немного.

Боксер укрылся в сени росших вдоль набережной сосен. Журчала река. Редкие машины проезжали по мосту в сторону Монтижу. Чарльз посмотрел на освещенные окна квартиры Шавиша. Постоял, ожидая, что свет погаснет, и пытаясь уловить взглядом какое-нибудь движение. Ничего. Свет продолжал гореть. Прошло десять минут – самое время Шавишу лечь спать. Боксер чувствовал все большее напряжение. Наконец не выдержал и направился внутрь.

Он поднялся на второй этаж и прислушался. Из квартиры Шавиша доносилась музыка, других звуков не было. Аккуратно повернув ключ в замке, Боксер вошел. Музыка – разумеется, бразильская – играла громче, чем он предполагал. Чарльз представил лето, пляж и девушек в бикини. В пустой кухне горел свет, и Боксер воспользовался этим, чтобы приладить глушитель. На серванте стояли бутылка рома и банка колы. Под ними растеклась коричневая лужица. В спальне было темно. Дверь в гостиную была приоткрыта, и Боксер заглянул в щелку. Ни души. Кресла и диван были пусты. Он осмотрелся, пытаясь понять, горит ли еще где-нибудь свет. Нет, нигде ни проблеска.

Боксер предположил, что Шавиш включил музыку, приготовил себе коктейль, уселся в кресло помечтать о Бразилии да так и уснул, постепенно сползая вниз. Потому его и не видать в кресле. Проверить догадку он не мог – для этого нужно было взглянуть на отражение в балконной двери и тем самым показаться на глаза Шавишу. Чарльз видел лишь огоньки стереосистемы. Он опустился на четвереньки и прополз мимо двери. Проверил другие спальни, ванную, туалет. Ни следа Диогу Шавиша. Наконец, держа пистолет наготове, Боксер решился войти в гостиную.

Шавиш действительно спал в кресле. Между ног стоял полупустой стакан. Чарльз уселся в другое кресло и придвинул его так, чтобы оказаться прямо напротив спящего. Он пнул Шавиша в лодыжку, и тот с криком вскочил, расплескав содержимое стакана на брюки. Схватившись за ушибленную ногу, он судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы. Заметив пистолет в руке Боксера, он даже глазом не повел. «Ему это не впервой», – подумал Чарльз.

– Porra, – процедил Шавиш, – о que quer, seu cuzão?[5]

– Диогу, говори по-английски. Я знаю, ты можешь, – спокойно потребовал Боксер.

– Какой Диогу?

– Кончай притворяться.

– Меня зовут Руи Лопеш!

– Заткнись и послушай. – Боксеру все это надоело. – Нам с тобой уже доводилось беседовать, Диогу Шавиш.

Шавиш помотал головой, лихорадочно пытаясь собраться с мыслями.

– Это я привез тебе деньги Бруну Диаша. Потому и знаю, что ты говоришь по-английски.

До Шавиша наконец дошло, что его раскрыли, и он не на шутку испугался.

– Вижу, начинаешь вспоминать, – продолжил Боксер. – Бедную девочку до сих пор забыть не можешь, верно?

– Не знаю, о чем вы говорите.

– Помнишь Бьянку Диаш? – наседал Боксер. – Ей было всего семнадцать, а вы сломали ей жизнь, избили, изнасиловали и бросили умирать на дороге.

– Да не знаю я, о чем речь!

Боксер пнул его в колено.

– Porra! – Шавиш согнулся и схватился за колено, от боли у него выступили слезы.

– Я видел деньги на чердаке.

Шавиш откинулся назад, отпустив ногу. Его пальцы дрожали.

– Так тебе деньги нужны?

– Сколько у тебя осталось, Диогу?

– Тысяч сто пятьдесят. – В его голосе послышалась надежда. – Можешь забирать.

Боксер пожал плечами и покачал головой:

– Если бы хотел, то уже забрал бы.

Шавиш не сразу понял, что тот имеет в виду.

– Почему вы это сделали, Диогу?

– Что именно?

– Надругались над девушкой. Вы же получили выкуп!

– Я тут ни при чем. Это все те двое. Молодая, красивая, богатая. Они хотели, чтобы она знала, каково им было всю жизнь. Что я мог сделать?

– Запретить.

– Наверное, ты не знаешь, как Бруну Диаш заработал свое состояние.

– Зато я знаю, как ты заработал свое.

– Ты просто на стороне богача.

– В этом деле я всегда был только на стороне девушки.

– Но я ничего ей не сделал!

– Она не может ходить и говорить, – сказал Боксер. – Как главарь банды, ты несешь за это ответственность. Ты даже не подумал, что ей всего семнадцать, что она еще ребенок! Если тебе есть что передать Бьянке или Бруну Диашу… или красавице Кристине, которая присматривала за тобой по его просьбе, – говори.

Шавиш вытаращил глаза, осознав размах направленной против него операции.

– Скажи этому мерзавцу Диашу… – начал было он, но его запал тут же иссяк. – Черт с ним. Делай свое грязное дело.

Наташа Рэдклифф позвонила мэру Лондона Мервину Стэнли. За умение выпутываться из любых политических и жизненных передряг он заслужил прозвище Скользкий Мерв. Ничем другим за срок пребывания на посту он отметиться не успел. В то время как Наташа пыталась объяснить ему ситуацию, Стэнли пялился на обнаженную девушку по имени Светлана, которая облила свою силиконовую грудь шампанским и теперь облизывала ее невероятно длинным языком.

– Так о ком речь? – Он оторвался от завораживающего зрелища, чувствуя, что суть изложенного начинает от него ускользать.

– Фрэнк д’Круш.

– Слышал о таком.

– Мервин, он производит электромобили. Собирается построить два завода в Мидлендсе. Да, это вне твоей юрисдикции, но его дочь похитили в Лондоне.

– Дело дрянь, – сказал Мерв с густым, приторным акцентом старого итонца[6]. – Электромобили, говоришь? Помню я его. Выбивал для него разрешение на показ прототипов в Сити и Стратфорде, у Олимпийского стадиона. По-моему, они собирались устроить автопробег по стране в преддверии Олимпиады. Как, говоришь, зовут его дочь?