Седьмой выстрел - Даниэль Виктор

Роллинз слабо кивнул, но тёмные, глубоко посаженные глаза и квадратная челюсть исключали всякую приветливость с его стороны. Машина меня не впечатлила. Даже теперь, когда автомобили окружают нас повсюду, я не стесняюсь того, что Предпочитаю конные экипажи. Двухколёсный кэб, быть может, и не обладает возможностями современного самоходного транспорта, но в руках хорошего кучера даст фору любой из технических диковинок наших дней. А главное, для меня дробный стук копыт, раздававшийся на улицах тёмными туманными ночами, символизирует Лондон девяностых годов, где мы с Шерлоком Холмсом пережили столько приключений. Думаю, у каждого из нас есть милые сердцу времена или места, где мы хотели бы остаться, а всё, что диссонирует с нашими воспоминаниями — новое здание или иная окраска стен, — всегда раздражает и кажется неуместным.

Прервав мои размышления, Роллинз рявкнул на носильщика:

— Джордж, чемоданы наверх!

Пока старик с трудом привязывал большую коробку к крыше «паккарда», я сказал Бевериджу:

— Я более двадцати лет был соратником Шерлока Холмса, но, хоть убейте, не могу понять, как ваш шофёр вычислил имя носильщика.

— А… — Беверидж улыбнулся. — Мы называем джорджами всех носильщиков. Первоначально их именовали так только на вокзалах — прозвище пошло от имени Джорджа Пульмана, изобретателя спального вагона.

Я взглянул на пожилого работягу, трудившегося под присмотром молодого человека. Окрик Роллинза заставил старика вздрогнуть. Сначала я решил, что причиной тому грубый тон шофёра, но теперь понял: всё дело в унизительной кличке. Не считая свирепого пигмея с Андаманских островов, погибшего тёмной ночью в Темзе, единственным темнокожим, которого я знавал, был Стив Дикси, воинственный боксёр по прозвищу Чёрный Стив из шайки старого Спенсера Джона, — отнюдь не самый отчаянный головорез из тех, кого надо страшиться. До этого я никогда не задавался вопросом, почему человек другой расы оказался столь задирист, но, пробыв на американской земле всего несколько минут, кажется, тут же столкнулся с межрасовыми проблемами.

— Познакомьтесь с Роллинзом и «паккардом» поближе, доктор, — сказал Беверидж, не заметив моей задумчивости, — потому что я собираюсь отдать их в ваше и мистера Холмса распоряжение. Сам я остановлюсь в своём клубе на Вандербильт-роу, ну а Роллинз всегда будет ждать вас у входа в ваш отель. С ним вы куда быстрее преуспеете в своём расследовании, чем при помощи нью-йоркских таксистов.

Я посмотрел на Роллинза, который наблюдал за носильщиком, всё ещё укреплявшим мой багаж на крыше автомобиля. Не требовалось быть детективом, даже любителем, чтобы призадуматься над тем, кому шофёр оказывал большую услугу — мне с моим расследованием или Бевериджу, получавшему в своё распоряжение пару глаз и пару ушей, способных разведать для своего работодателя всё, что мог утаить я, а позднее Холмс. Но эти подозрения быстро затмила новая угроза. Усевшись наконец в «паккард», мы влились в общий поток автомобилей — но поехали по правой стороне дороги!

— Успокойтесь, доктор, — усмехнулся Беверидж, заметив моё беспокойство. — Вы забыли, что здесь, в Америке, правостороннее движение. Поверьте, если за рулём Роллинз, вам нечего бояться.

Не успел я ответить, как «паккард» резко затормозил. Мы едва не врезались в машину, ехавшую впереди.

Беверидж, в отличие от меня, нисколько не испугался и преспокойно заметил:

— Видите, я же говорил: Роллинз всех за пояс заткнёт.

Поверив Бевериджу и отдавшись на волю Провидения, я откинулся на спинку мягкого сиденья и взглянул в окно, на высокие, освещённые заходящим солнцем здания. Но от созерцания достопримечательностей меня отвлёк Беверидж.

— О ваших с Шерлоком Холмсом подвигах известно даже по эту сторону Атлантики, — заявил он. — Благодаря вашим потрясающим фантазиям.

— Это, знаете ли, не фантазии…

— Полно, доктор, не обижайтесь. Я просто пытаюсь познакомиться с вами поближе и показать, как сильно я жду встречи с Шерлоком Холмсом.

Я ожидал, что Беверидж упомянет о тех делах Холмса, которыми он особенно восхищался, но бывший сенатор вдруг призадумался и затих. Через пару минут, глубоко вздохнув, он решительно произнёс:

— Я готов всеми силами помогать вам докопаться до истинных причин смерти Грэма, доктор.

Он на мгновение умолк, а затем, к моему изумлению, стал загибать пальцы и рассказывать о множестве встреч, которые для меня запланировал:

— Сегодня за обедом, перед тем как мы разместим вас в гостинице, вы увидите Кэролин и её мужа. Завтра утром встретитесь с сенатором Бьюкененом. В субботу мы посетим бывшего президента Соединённых Штатов в Сагамор-Хилл[16], а в понедельник прокатимся в Вашингтон, чтобы повидаться кое с кем из моих бывших коллег по Сенату. Пожалуй, пока хватит.

Несмотря на его энтузиазм, мои сомнения лишь усилились. Кто такой этот Беверидж, чтобы руководить моими изысканиями? Он уже предоставил мне автомобиль и водителя. Позволить другу жертвы слишком активно участвовать в расследовании — это, по меньшей мере, непрофессионально. В худшем же случае он может оказаться заинтересован в том, чтобы навязывать мне направление поисков и услуги своего шофёра. Кроме того, меня возмущало, что опрос свидетелей планирует какой-то там дилетант.

— Минуточку, — резко заметил я. — Я ценю ваши усилия, однако что заставило вас думать, будто я хочу встречаться со всеми этими людьми?

— Да сам мистер Холмс, — хохотнул Беверидж. — Телеграфируя Кэролин об изменениях в первоначальном плане, он попросил её устроить вам встречу с некоторыми из главных действующих лиц этой грязной истории. Именно он предложил поехать в Вашингтон. А я посоветовал встретиться с Рузвельтом, и Кэролин со мной согласилась. Президент с Грэмом вначале сцепились, но позже друг друга зауважали. Ведь Рузвельт насквозь видит эту вашингтонскую публику. Если Грэма хотел устранить кто-то из его окружения, Рузвельт мог бы дать нам ключ к разгадке.

Я кивнул, пытаясь скрыть досаду. В конце концов, Холмс в общих чертах наметил, что от меня требовалось: я должен был поговорить с людьми, близкими к Филлипсу, но настоящее следствие без него не начинать. А теперь я обнаружил, что он даже лишил меня права самому выбирать, кого опрашивать. Это было так характерно для Холмса: послать меня за океан, не снабдив подробными указаниями, чтобы в конце концов выяснилось, что он заблаговременно продумал все мои действия у меня за спиной.

— Так я продолжу, доктор, — сказал Беверидж. — Бывший сенатор Бьюкенен — один из тех, в кого метил Грэм своей «Изменой в Сенате». Сенатор с женой сегодня отправляются в Англию, но нам повезло — мы сможем с ними повидаться. С остальными сенаторами вы большей частью встретитесь в Вашингтоне.

Беверидж снова смолк, а затем вдруг добавил: