Колыбельная для бронехода - Влад Тепеш

лицо — ваш бронеход. В общем, Кирин, у нас к вам есть деловой разговор.

— Я не имею никаких дел с бандитами и похитителями. Как, впрочем, и любой другой военнослужащий вооруженных сил Содружества.

Тут заговорила Дани Рохас, и я отметил, что голос у нее приятный.

— Мы не бандиты, Кирин. Мы — Движение Сопротивления. То, как именно ты попал на Нова Эдемо — исключение из правила. Мы так не поступаем, но сейчас оказались в отчаянном положении.

— А кому сопротивляетесь-то?

— Гектору Саламанке, единоличному правителю Нова Эдемо, кровавому диктатору, отнявшему у нас свободу и надежду на будущее. Согласись, что это не то же самое, что бандиты.

Хреновый расклад, прямо скажем. Я в руках у повстанцев вдали от дома и в наручниках, и у меня явно большие неприятности. Ладно, потяну время и постараюсь что-то придумать.

— Конечно, — согласился я. — Вы не бандиты, а террористы, восставшие против законной власти. Дани, или как там тебя, повзрослей и пойми: не имеет значения, как вы себя называете. Важно, кто вы для остальной галактики. Это для самих себя вы борцы за свободу, а я — из числа «остальной галактики», и для меня вы террористы. Все свои оправдания приберегите для прокурора и следователей, потому что мое похищение вам с рук не сойдет.

Дани вздохнула.

— Все же, даже если мы вот прямо сейчас раскаемся и тебя отпустим — следующий корабль прилетит только через три недели, так что спешить тебе точно некуда. Как насчет все-таки послушать вначале, а потом уже вешать ярлыки? Антону есть что тебе сказать и что предложить.

Я хмыкнул.

— Зачем предлагать что-то человеку в наручниках? Какую бы вы сделку мне ни предложили — я все равно пересмотрю ее в тот же миг, как буду без наручников.

— Резонно, — согласился Кастильо, — но это просто временная мере безопасности. У вас репутация опасного человека, и прямо сейчас вы очень злы.

— О, это слабо сказано. Вы, уроды, меня не просто похитили — вы почти буквально вытащили меня из постели такой сказочной девушки, которые тут, в Жопе Орла или где там эта Нова Эбено находится, вообще не водятся! Но впрочем, да, мне интересно, как вы умудрились это провернуть — в столице Содружества-то?

Антон вздохнул.

— А это не мы, это Рамон Меркадо. Его заслуга, его план. И то, тут даже не в том дело, как вас вывезли оттуда, а в том, как вас ввозили сюда. Космопорт-то под контролем Саламанки и его «ССОНЭ».

— «ССОНЭ»?

— Силы Самообороны Нова Эдемо, проще говоря — армия. Меркадо — умнейший человек, он очень много сделал для нашего общества и к тому же был на хорошем счету у Саламанки, но тайно поддерживал нас. Когда ему поставили тяжелый диагноз — он получил разрешение отправиться куда-то на более развитую планету на лечение. Меркадо использовал это обстоятельство не для своего спасения, а для спасения своей родины. Он составил и провернул план по вашему похищению, потратив все деньги на это, а не на лечение. Ну а сюда вас ввезли в состоянии комы и по документам Меркадо, с легендой, что лечение не помогло и Рамон предпочел умереть дома. Сам он к этому моменту уже, вероятно, мертв, умер вдали от Нова Эдемо. Его последняя жертва.

Я снова хмыкнул.

— Вот только непонятно, в чем суть плана с похищением меня. Как по мне, вы этим себе усложнили жизнь. Нафига вам я и почему я?

— Почему вы? Вы знаменитость, Кирин. Вы суперпрофи. Вы боец, каких мало, и один стоите взвода. Еще вы владеете эсперанто, а на Нова Эдемо говорят только на испанском, португальском и эсперанто, тут не проходят ни русский, ни английский, ни японский. Видите ли, нам нужен бронеходчик. До недавнего времени мы еще как-то могли противостоятьсилам ССОНЭ, правительственные бронеходчики — просто неумехи и бестолочи, годные только толпы демонстрантов давить. Мы их дурили, как-то раз даже уничтожили один бронеход, заманив на мины, а недавно сумели отобрать у правительственных сил аж четыре бронехода. Верней, три, четвертый мы не смогли увести, кроме меня, Дани и Густаво — это наш инженер — не нашлось четвертого человека, способного запустить и повести бронеход, так что пришлось сжечь. Но вот воевать на бронеходах могут только бронеходчики, с таким имплантом, как у вас. А у Саламанки не так давно появилась наемница-бронеходчица, не местная, естественно, и вот с ее появлением эффективность всего подразделения резко возросла. Мы начали нести критически тяжелые потери и сейчас нас просто прижали, что называется, к ногтю.

Я приподнял бровь: так-так-так, вот оно что, Михаэлыч… Они хотят, чтобы я за них сражался? Окей, я им подыграю. Для вида поломаюсь, потом соглашусь как бы нехотя, чтобы не спугнуть их слишком поспешным согласием… А потом кому-то внезапно настанет звездец.

— И вы решили уравновесить ситуацию, похитив меня, что ли?

— Именно.

— Гениально, блджад. Ге-ни-аль-но! Мне только интересно, как вы сами собираетесь спасаться, когда я сяду в заправленный и заряженный бронеход?

— О, ну вот тут мы доходим до того самого делового предложения, которое я уже упоминал, — сказал Антон. — Мы, конечно же, не рассчитывали, что знаменитость всей галактики будет сражаться за свободу захудалой планеты, о которой даже не слышал, задаром. К счастью, мы можем оплатить ваши услуги, Кирин, намного щедрее, чем вы можете себе представить.

Я криво улыбнулся:

— Антон, а вы знаете, в чем разница между профессиональным солдатом и наемником?

Тот нахмурился, а Дани сказала:

— А это разве не синонимы?

— Нет, разница огромна. Наемник сражается за деньги, а солдат — за родину.

— А то, что бронеходчикам платят колоссальные зарплаты — не считается войной за деньги?

— Нет. Профессиональный солдат — это человек, который сделал защиту родины своей профессией. Работа у него такая — родину защищать. И чем более развито общество — тем больше оно уважает своих солдат и тем больше оно выдвигает к солдату требований, развитому государству уже не нужны рекруты, нужны только профессиональные солдаты, которые посвятили защите страны всю свою жизнь. И это совершенно нормально, что тот, кто много делает и сильно рискует ради родины, родиной любим сильнее, чем другие члены общества. В общем, меня нельзя нанять за деньги, Дани, и сражаться за твою свободу я не буду.

— А мы и не предлагаем тебе сражаться за нашу родину, Кирин, — сказал Антон. — Мы заплатим тебе, чтобы ты сражался за свою.

06. Сад Милосердия

— А мы и не предлагаем тебе сражаться за