Face Control - Владимир Спектр

– Надеюсь.

– Ладно, я пошла.

Опять остаюсь один, хотя бы еще на полчаса. В мозгу мелькают мысли: «Мудак, какой же мудак! Как ты вчера пересекся с Галей?! Как завис? Уебищное животное, что ты будешь пиздеть своей жене, всем остальным? Надо сваливать, пока Шашка не вернулась. Иначе все это может вылиться в очередной марафон. Правда, если ее дождаться, то можно спокойно выпить пива и заняться с ней сексом, а Галя такая извращенка… Надо хотя бы позвонить жене. Придумать легенду, отмазаться». Я весь в этой отстойности – неспособности принять быстрого решения, выбрать между двумя поступками, напрячься и поступить так, как следует. Уверен, что все мои беды: недостаток любви и денег, семейные конфликты, ощущение скуки и какой-то изматывающей постоянной печали – следствие этой ебаной нерешительности. Помню, еще маленьким боялся подойти к играющим детям и сказать им: «я с вами», все время искал случая проявить себя, а когда он наконец представлялся, обламывался, застывал от неспособности на действие.

Холодный душ колет и отрезвляет. Приходит Галя и приносит шесть банок Heineken. Пью пиво и чувствую: вот оно, блаженство. В такие минуты лучше всего умирать. На вершине кайфа. Ну, или когда кончаешь, например. Эякулируешь и в тот же миг улетаешь в вечную нирвану.

– Ты приободрился? – спрашивает Галя.

18:10.

– Не расслабляйся, милый. Сейчас еще выпьем, примем душ и… – Галя лежит рядом и курит, пуская дым кольцами.

Я только что кончил и совсем обессилел. На ум приходят мысли о том, что в последнее время только с Бурзум получается трахаться без остановки. Мысли эти не к месту, наверное, надо дать Гале то, чего она так хочет. Хотя почему это? Неужели пиво так дорого теперь стоит?

– Помоги мне немного. Давай поиграем, – прошу я посторгазмическим треснувшим голосом.

– Отлично. Я буду Клеопатрой, а ты захваченным в плен ассирийцем.

Перед глазами встают пирамиды, караваны, чертоги Элкхатеба, пустынная пыль. Здесь где-то был кран с Gosser.

– Иди сюда, раб!

Смуглая, тонкая, в золотых украшениях, Галя и вправду похожа на египтянку. Но вот какой из меня ассириец?! Додумать я не успеваю, захваченный новыми сексуальными впечатлениями. Галя крепко связывает меня.

– Поцелуй свою госпожу, раб, – приказывает она. Я неловко тянусь к ее губам. – Куда ты лезешь, животное? Сначала поцелуй мои ноги. Начни с больших пальцев.

Я послушно выполняю приказания. Возбуждение снова вливается в меня. Я целую ее ступни, лижу пальцы, скольжу языком по лодыжкам.

– Теперь здесь, – Галя указывает на внутреннюю сторону бедер.

Какая нежная кожа! Во мне рождается ощущение чего-то настолько интимного и личного, что на долю секунды становится грустно. «Все же обидно, что теперь ощущаю Шашку родной только в такие пронзительные моменты», – успеваю подумать я.

Галя раздвигает ноги:

– Вылижи меня всю, скотина.

Я начинаю ласкать ее клитор. Периодически язык опускается ниже, попадая во влагалище и дальше в анальное отверстие. Галя начинает стонать.

– Так, так, молодец, – шепчет она, – хороший раб, послушный.

Ее ногти впиваются в мою шею, царапают спину. Я вздыхаю от наслаждения, смешанного с болью. Все же я очень люблю коктейли! Внезапно Галя отталкивает меня и бьет ладонью по лицу.

– Ты что, наслаждаешься?! Ты ловишь кайф, животное? Ты должен думать только о моем удовольствии. Что это? – она указывает на мой стоящий хуй.

– Но…

Галя заставляет меня замолчать, еще раз ударив по губам.

– Молчи, скотина. Завтра же тебя обезглавят. Сначала тебя трахнет вся моя стража, а потом отрубят голову.

Она несколько раз резко бьет меня ладонью по члену. От неожиданности и боли эрекция начинает пропадать. Шашка наклоняется и берет мой член в рот.

Руки продолжают царапать мою кожу, издеваются над сосками. Член опять встает, и Галя туго обвязывает его у основания шнурком. Я растворяюсь в волне мазохистского удовольствия: боль, унижение, желание быть подстилкой своего хозяина, грязный запах секса. Мне кажется, я перестаю быть самим собой, идентифицировать себя как личность, как мелкого рекламщика, запутавшегося в сонме повседневных проблем и забот. Я хочу раствориться в сексуальном наслаждении. Я животное, используемое только для ебли. Все, что умею, знаю, хочу – ублажать хозяина. Галя садится на меня сверху. Из-за перевязанного шнурком члена ощущение такое, что вот-вот кончишь. Постоянно находишься на пике. Шашка трахает меня остервенело, визжит, бьет по лицу и груди и внезапно начинает конвульсировать в оргазме.

– Развяжи мне член, – прошу я. – Я тоже хочу кончить.

Поглощенная собственными ощущениями, Галя не слышит моей мольбы. Ее оргазм длится так долго, что я начинаю уставать. Изможденная, она падает на меня и лежит, слегка подрагивая всем телом.

– Ну, развяжи же меня. – Не надеясь на Галино сострадание, я пытаюсь выпутаться из веревок, скрутивших мои руки. Наконец мне это удается. Распухшими, дрожащими пальцами развязываю шнурок на члене. Темно-багровый от прилившей к нему крови, хуй стоит, как железный. Я поворачиваю Галю к себе спиной и буквально врываюсь в ее влагалище.

– Что… же… ты делаешь, – еле слышно шепчет она.

– Это восстание рабов! – кричу я и яростно колочу своим лобком ее упругий круглый зад. Галя тиха и покорна. Очень скоро я понимаю, что еще через минуту кончу. Чтобы хоть как-то оттянуть эякуляцию, вытаскиваю член и со всей силой сжимаю его у основания. Ну, теперь-то я протяну еще немного. Смачиваю хуй слюной и медленно, очень осторожно ввожу его в анальное отверстие.

– Скотина, – стонет Галя.

Сначала член с трудом продирается сквозь сфинктер, но постепенно фрикции становятся все быстрее, я все глубже проникаю в нее. Галя опять возбудилась, это чувствуется по тому, как она прерывисто дышит и сама насаживается на мой член. Вдруг, совсем неожиданно, молниеносный разряд пронзает все мое тело, искры проносятся от головки члена в простату и далее прямо в мозг. Ощущение такое, будто попал в эпицентр взрыва. Внезапно перестаю чувствовать. Мне кажется, что я оглох и ослеп. Галя что-то говорит, целует меня, но я не реагирую. Мое состояние близко к обморочному. Проходит какое-то время – час или сорок минут, не знаю. Шашка уходит в ванную и долго плещется под водой. «Надо валить, – думаю я, – надо срочно валить!»

Постоянно размышляю на вечные темы любви, преданности и секса. Мне кажется, я утратил что-то очень важное, чувственное и острое. Давно уже не дрожу от нежности и возбуждения при одной только мысли о любимой женщине. Даже перестал представлять, какая она. Нежная и заботливая? Пылкая и развратная? Умная и спокойная? Голая? Кроткая? Беззащитная? Наоборот – властная, гордая и лидирующая? Закрываю глаза в надежде увидеть образ, но пусто перед моим мысленным взором. Может быть оттого, что мне, влюбчивому от природы, столько раз казалось: вот она, единственная, родная, та, ради которой… И всякий раз обламывался, натыкаясь на потребительство и равнодушие. Хотелось драться, кричать, отстаивать свою любовь, пытаться объяснить: «Не используй меня, я не средство, я дарю тебе свою душу. Знай, никого нет на всей Земле, только ты и я! Давай объединимся, станем единым целым, вместе мы поработим этот мир!» Наверное, я просто устал любить, но по-прежнему хочу быть любимым.