След страсти - Анна Дубчак

— Клара, что вы хотите конкретно? Денег?

— Можно и в золоте... — снизошла она.

— Вы хотите, чтобы я откупился от вас?

— Нет, Оскар. Вы прекрасно понимаете, чего я добиваюсь. Вы сожительствовали с моей дочерью два года, и я на это глаза закрывала, потому что знала — вы не обманете меня и женитесь на ней...

— Я и женился. Я люблю вашу дочь.

— Да, но так же, как вы влюбились в нее, вы позже, когда Риточка постареет, влюбитесь еще в кого-нибудь, и что тогда останется ей? Жалкая квартира? Занюханная дача? Ржавая железка с красивым названием «Мерседес»? Валюта, которая съестся и от нее останутся лишь воспоминания?

— Предлагайте...

— Купите своей любимой жене золотые часики, бриллиантовое колье, несколько колец — словом, то, что не обесценится никогда и в трудную минуту можно будет без особых потерь превратить в средства существования...

— Но у нее и так все есть... Вы же знаете. Я за свадебное колье отдал двенадцать тысяч...

— Тем проще. Отдайте мне все это в качестве залога, а Риточке купите новые украшения. И тогда я от вас отстану... — Клара прикусила губу, поняв, что сказала лишнее, опошлила и свела к грубой сделке счастье своей дочери.

— Я не собираюсь вам ничего отдавать. Больше того, — рассвирепел Оскар, — я могу сделать так, что вы никогда больше не увидитесь с Ритой, а следовательно, не получите с нее ни копейки...

Клара побелела.

— Но я не сделаю этого, чтобы только не травмировать ее. Мы поступим следующим образом. Да, в чем-то вы правы, жизнь непредсказуема, и Рита сама может скорее бросить меня и уйти к молодому мужчине. Ведь вы это хотели сказать?

Клара молчала, уставившись в пространство.

— Я пойду вам навстречу, соберу все Ритины драгоценности и попрошу ее положить на хранение в банк, но это все, Клара. Пусть она живет спокойно и ни о чем не переживает. А вас чтобы я у себя дома не видел, вы слышите меня? Я и так достаточно натерпелся за два года...

Ему хотелось, конечно, бросить ей в лицо многое, выговориться, произнести, наконец, ту цифру, исчисляемую не одним десятком рублей, которую он, как-то подсчитав под настроение, потратил исключительно на саму Клару. Но сдержался и промолчал. И у него была на это причина. Дело в том, что Оскар занимался продажей наркотиков, о чем никто не догадывался, а потому разговор о деньгах мог рано или поздно свестись к источнику его денег. Поэтому он и остановился. Понимая, что для таких людей, как Клара, материальная сторона разговора всегда куда более важна моральной, Оскар, как бы ставя точку на этой теме, достал бумажник, положил на стол несколько сотенных купюр.

— А это вам от Риты. Если она захочет, то позвонит вам.

И ушел. В тот же день бригада мастеров поставила в их квартире две металлические двери, сигнализацию и встроила в стену спальни сейф, куда Оскар переложил большую часть американских долларов и немецких марок, хранившихся у него в тайниках в Брюсовом переулке.

Рита, целиком и полностью поддерживающая все действия, направленные Оскаром на разрыв с ее матерью, была счастлива от сознания того, что именно она является хозяйкой большой и прекрасно обставленной квартиры. Теперь ей предстояло распоряжаться деньгами, самой определять, что готовить и покупать. И, главное, ей было необходимо понять, как вообще жить дальше, тем более что Оскар поощрял ее стремление к самостоятельности. Хотя эта самая пресловутая самостоятельность очень скоро все равно обрела свои границы — они совпали с границами их квартиры и лишь частично с Центральным округом Москвы, где Рита изучила все магазины и рынки. Развлечения, которым она предавалась, пока Оскар был на работе, сводились к просмотру видеофильмов, слушанию музыки и игре на компьютере. Еще допускался безобидный пасьянс и нейтральные разговоры с приятельницами по телефону. Что касалось остального (театры, кино, выставки, рестораны, вечеринки), то все было срежиссировано Оскаром вплоть до линии поведения и ее туалетов. А в целом получалось, что Рита должна была быть счастлива!

Однако она ушла от Арамы. От человека, к которому, как ей казалось раньше, она приросла и пустила корни.

— Ты молчишь? Не хочешь отвечать? Ну и не надо... — Теплая виноградная лоза скользнула вниз и распласталась на ковре. — Я счастлив, что увез тебя. Теперь ты будешь только моей...

— Оскар тоже так говорил, — не выдержала Рита. — Неужели вам, мужчинам, так важно быть собственниками?

— Да, без этого я, к примеру, не мужчина.

— А что будет, если я и от тебя уйду? — Она вяло усмехнулась. «Интересно, куда и с кем теперь?»

— Найду и обезглавлю. А твою красивую голову насажу на крест какой-нибудь церкви...

— И много голов ты уже насадил?..

— Как правило, первым ухожу от женщины я. — Амфиарай вдруг поднялся резко и поймал взглядом часы. — Одевайся, милая, мы же опаздываем...

...Волшебным местом, куда ее привез красавец Амфиарай, оказался большой ювелирный магазин на Тверской, название которого выветрилось из Ритиной головы, едва только она переступила порог этого выложенного голубым мрамором и задрапированного синим бархатом чуда дизайна и архитектуры. В центре круглого зала стояло три колонны, между которыми сверкала круглая же витрина, подсвеченная невидимыми огнями откуда-то сверху.

Риту, понятное дело, удивило, что магазин открыт в столь позднее время (было уже далеко за полночь). Но нетрудно было догадаться, что Амфиарая здесь знали и, разумеется, ждали.

Появился худой смуглый человек в белоснежном костюме в окружении четырех молчаливых, с каменными лицами мордоворотов в черных костюмах. «Телохранители или охранники», — определила Рита. Не зная, куда ее везут, она надела, к счастью, свое платье, в котором была у Ащепковых. Ее любовник собирался ей явно что-то подарить. Рите, немного искушенной в подобного рода подарках, было любопытно узнать, обладает ли Рай вкусом, и, понятное дело, хотелось выяснить, какой суммой он располагает. Ей, стоящей сейчас рядом с малознакомым мужчиной, с которым она провела в постели почти семь дней и о котором ровным счетом ничего не знала, стало нестерпимо грустно при мысли, что ее собираются купить очередной раз. Она не понимала еще своих чувств к Амфиараю, а потому ей было сложно определиться в создавшейся ситуации: принять ли подарок или нет? Если она откажется, то Амфиарай может обидеться, а если наоборот, то будет чувствовать себя обязанной ему.

— Не робей, здесь мы как дома, — успел шепнуть ей на ухо Рай, прежде чем отойти от нее к господину в белом. — Выбери что хочешь, на свое усмотрение. Цена значения не имеет. Если я захочу, то смогу купить тебе весь магазин...

Ей не понравился снисходительно-дружеский тон, но она молча двинулась вдоль овальных витрин, скользя взглядом по сверкающим на бархате и атласе бриллиантам, золоту, жемчугам... В большом магазине, помимо хозяина и его свиты, их было двое, а потому тишина стояла оглушительная. Рита боялась нарушить эту тишину цоканьем своих острых тоненьких каблучков. Боковым взглядом она видела, как Амфиарай и тот, другой человек, тихо беседуя, подошли к центральной витрине, ярко освещенной, и остановились там.