Незабытые чувства - Слава Доронина

– Обычно в фонд люди обращаются не просто так, а за помощью. Когда болеют дети. Ну или ты сам.

Ян смотрит так, словно пытается прочесть мои мысли. Не получится, Багдасаров. Там сейчас каша. Под прицелом проницательных глаз становится крайне неуютно. Мне требуется несколько мгновений, чтобы уловить суть вопроса, как и понять, почему Янис подошел. От этого сердце в груди сжимается еще больнее. К сожалению, я совсем недостойна того, чтобы обо мне беспокоились.

– Нет. К счастью, нет. Это рабочие моменты. – Чувствую, как позвоночник продирает озноб, а руки, находящиеся на руле, начинают дрожать.

Ян выразительно хмурится. Его почему-то не устраивает мой ответ. Почти четыре года прошло, а такое чувство, что между нами вчера все случилось... Разве так бывает?

Не в силах больше выдерживать гипнотический взгляд Багдасарова, я отвожу глаза. От осознания, что он подошел и спросил, всё ли у меня в порядке и для кого я ищу помощь, – получаю новый удар в солнечное сплетение.

В этом отличие между мной и Яном. Он идет напролом, не думает о последствиях, всегда с душой нараспашку и искренней непосредственностью, когда я закрываюсь от мира, включая холодную голову. Наверное, с годами у каждого из нас мало что изменилось в этом плане. Хотя с выдержкой у Багдасарова, кажется, стало получше. Да и я «оттаяла» после появления Андрея. Каждый что-то приобрел. Потеряв. Господи, ну почему же так тяжело? Спустя столько времени!

– В таком случае не советую, – произносит Ян с хрипотцой, и я снова поворачиваюсь.

Багдасаров стоит, вложив руки в карманы брюк, и продолжает меня изучать.

– Что? – произношу, сужая глаза и не понимая, что он имеет в виду.

– Связываться с фондом моей матери не советую. – Взгляд Яна съезжает на мои губы, а потом и чуть ниже – на декольте.

К щекам тут же подкатывает жар, лицо заливает смущением. Но вместе с этим в грудь как будто забивают ржавый гвоздь, а в легкие засыпают кучу битого стекла.

– Почему? – все же решаюсь задать вопрос.

Остатки невозмутимости вот-вот разрушатся в пыль, но я каким-то чудом держусь.

– А сама как думаешь?

– Ничего не думаю. Я не знала, что фонд, в который меня направили, принадлежит твоей матери. Но если бы узнала об этом чуть раньше, – киваю в сторону здания, – то этой встречи сейчас не произошло бы. Впредь мы не будем никак с тобой пересекаться, у меня работают помощники. И… если ты помнишь, я привыкла из всего извлекать выгоду. По максимуму. Поэтому в твоих советах не нуждаюсь.

Становится немного не по себе после этой речи, но вида не подаю. Пусть и дальше думает, что я стерва.

Повисает пауза. Ян громко хмыкает, закусив щеку, и прожигает меня глазами. В которых теперь плещется злость. Значит, не ошиблась? Это маска. Ян все такой же неуправляемый, каким был? Ничего не меняется, да?

– Пожалеешь ведь, Алёна, – в голосе Багдасарова проскальзывают насмешка и предостережение.

С языка чуть не соскакивает «Уже пожалела», но я вовремя себя останавливаю. Если наши встречи начнут носить постоянный характер, то ничем хорошим это не закончится, да. Может, Яну пора улетать?

Наверное, нужно заканчивать этот диалог. В привычной для себя манере. За эти годы я прокачала умение отшивать мужчин до профессионального уровня.

– Нет, не пожалею, – говорю твердо. – Отказываться от выгодного сотрудничества из-за того, что в прошлом у нас была интрижка, я не собираюсь. Мы взрослые люди. Продолжим делать вид, что просто давние знакомые, и сведем наше общение к минимуму. Надеюсь, я ответила на все твои вопросы. Извини, тороплюсь.

Если бы нас не разъединяло стекло, то, скорее всего, Ян бы уже вцепился в мой локоть и хорошенько встряхнул, обозвав каким-нибудь ругательным словом. Я говорю это, чтобы он ушел и выбросил из головы все мысли на мой счет. Абсолютно все. Какими бы они ни были. Хорошими или плохими. Но, судя по тому, что вижу в глазах напротив, меня ждет фиаско. Не выбросит.

– Я недавно навел справки про одного человека и таким образом узнал о твоем несчастье. Наверное, сильно переживала, да?

По тому, сколько презрения в голосе Яна, сразу становится очевидно, о ком идет речь.

– Да, переживала. И до сих пор не могу с этим смириться, – быстро киваю я.

Янис насмешливо щурится.

– Поэтому нашла утешение в объятиях нового ухажера, пока Слуцкий проводит время на нарах? – язвительно осведомляется он.

– Да, всё именно так, – подтверждаю. – Антону дали приличный срок за его преступные махинации. А я встретила хорошего человека. Жизнь продолжается.

Надеюсь, в том сроке, который дали Слуцкому, наказание и за то, что он берет девушек против их воли. К слову, Гончаров выполнил свое обещание. Обходными путями. Не сразу. Но выполнил. Впрочем, мне уже все равно.

Ян нагло усмехается, и мне не нравится, как он сейчас смотрит на меня. Совсем не нравится. Потому что в его глазах нет ненависти. Но есть азарт. И жадность. Я уже отвыкла чувствовать нечто подобное рядом с мужчинами. С Багдасаровым иначе все ощущается. Столь сильных эмоций я больше ни с кем не испытывала. Даже близко.

– Ладно. Не смею отвлекать. Было приятно тебя увидеть. Ты почти не изменилась. Внешне так точно.

Я ничего не отвечаю. Поднимаю стекло, концентрируясь на том, чтобы плавно тронуться с места и не показать, как сильно нервничаю. Краем зрения замечаю, как Ян достает из кармана пачку сигарет, зубами вытягивает одну, не переставая задумчиво на меня смотреть.

Выжав педаль газа, резко срываюсь в сторону выезда с парковки, подальше от своего прошлого. Невыносимая слабость охватывает все тело. Внутри столько чувств и воспоминаний, что невозможно ни вдохнуть, ни выдохнуть. Остановившись у входа в парк, я смотрю на себя в отражении зеркала заднего вида. Глаза мертвые и неживые. Всё, как и снилось Яну. Внешне та же, а внутри давно пустота.

Перевожу взгляд на зеленые деревья, людей, яркую вывеску на здании. Вглядываюсь в окружающую обстановку, потом зажмуриваюсь, но легче не становится. В ушах по-прежнему звучит голос Яниса, а перед глазами стоит его лицо. Столько раз я возвращалась в прошлое, больше не хочу. То есть снова. Наши пути с Багдасаровым разошлись. Мы по-прежнему с разных орбит.

Поставив машину на сигнализацию, я захожу в парк. Андрея и Таню нахожу у пруда. Погода стоит замечательная, хотя утром обещали дождь. Может, к вечеру сорвется? Было бы превосходно. Не хочу идти на детскую площадку, с которой Андрея не увести в последнее время. Он безумно ревнует свою подружку к новому мальчику. Стас недавно переехал с родителями в наш дом, и мой проказник постоянно задевает соседа.

Я останавливаюсь рядом с Ульяновой, которая с кем-то разговаривает по телефону, и несколько минут наблюдаю, как Андрей бросает камешки в воду и недовольно при этом пыхтит, когда не получается закинуть их подальше. Силенок маловато. Но зато упрямства хоть отбавляй. Которое постоянно вылазит нам боком. И боевыми шрамами. Интересно, у ребенка сам по себе такой сложный характер или это из-за обстоятельств, в которых мы оказались с Андреем? Плохо, что мальчишка растет без отца. Но я стараюсь за двоих. Изо всех сил.