Клятва вечной любви - Ольга Володарская

– Куда? – задала уточняющий вопрос Шура. – Вквартиру побольше?

– Не в квартиру, а в дом. Птицефабрика, на которой дядяВитя работает, коттеджный поселок выстроила… Вот туда они и переезжают.

– Это тот, что на окраине города? У леса?

Вера, издав очередной вздох, утвердительно кивнула. И тутнастала очередь Шуры нервно моргать. Поселок, о котором шла речь, находилсяочень далеко от района, где жили Одинец и Чайка, а значит, теперь они будутгораздо реже видеться. Раньше-то постоянно со Стасом на улице сталкивались. Ииз школы вместе ходили. Стас с Верой, конечно, и без нее бы прекрасно дошли, ноШура (она жила на другой улице, и ей нужно было двигать в противоположномнаправлении) вызывалась их провожать. А потом могла у Чаек остаться, потому чтоее принц частенько к ним забегал: то попить – на третий этаж подниматься былолень, то в туалет, то домашнее задание списать. А теперь, получается, что Стас станетобитать на другом конце города, и встречаться доведется только в школе… А донового учебного года – еще два месяца!

– Стас! – услышала Шура голос тети Оли Радугиной.Она вышла из подъезда, держа в руках коробку с посудой, и стала оборачиваться,выискивая сына взглядом. Но того поблизости не было. – Девочки, –обратилась тетя Оля к Шуре и Вере, – вы Стаса не видели?

Обе синхронно мотнули головами.

– Что за негодник! – воскликнула тетя Оляраздраженно. – Ведь велено было сидеть на лавке у подъезда… – И, обратившиськ шоферу, сказала: – Подождите пять минут, я сына поищу! – После чегопоставила коробку в кузов и заторопилась в сторону школьного двора, где Стасчастенько пропадал, играя с пацанами в футбол.

Когда она скрылась, Вера наклонилась к Шуриному уху ипрошептала:

– Зря она туда пошла, Стас в другом месте.

– В каком?

– На чердаке вон того дома. – Вера указалаподбородком на стоящую по соседству кирпичную двухэтажку.

– Чего он там забыл?

– Прячется.

– От кого?

– От матери. Не хочет переезжать. Говорит, надоело.Только привыкнешь к району, квартире, как опять надо срываться…

– Все равно его найдут, – тяжело вздохнулаШура. – И заставят переехать.

– Не найдут, – заупрямилась Вера. – Никто,кроме нас, не знает, что он там, а мы не проболтаемся.

– Рано или поздно он спустится, и тогда…

– Мы все продумали. Выходить он будет, только когдастемнеет. А днем я буду к нему ходить – еду носить.

– Я тоже буду! – горячо подхватила Шура, в тотмомент не думая о том, что им с сестрой порой самим есть нечего. – А пойдемего сейчас проведаем?

И, не дожидаясь Вериного согласия, Шура зашагала к заветномудому. Правда, на полпути девочек перехватила тетя Оля, выбежавшая из-за углашколы.

– Нет его там! – всплеснула она руками. –Куда ж он запропастился? – И тетя Оля беспомощно спросила: – Ну что мнетеперь делать? В милицию, что ли, звонить?

– Зачем же сразу в милицию? – робко сказала Вера.

– А вдруг с ним что-нибудь нехорошее случилось? Что,если его увел какой-нибудь извращенец? – Женщина волновалась все больше иначала уже всхлипывать: – Я читала вчера в газете, что в соседнем городе одногомальчика нашли мертвым в городском парке… Над ним сначала поиздевались, а потомубили. Средь бела дня!

– Да не переживайте вы так.

Но тетя Оля не слышала Веру:

– Стасик у меня такой доверчивый… И любопытный! Вдругдядька какой позвал его, пообещав мопед показать или еще что? Он же пойдет…

По ее лицу потекли слезы. Вера ни разу не видела тетю Олюплачущей. Как и просто взволнованной. Мама Стаса всегда была само спокойствие.А сейчас прямо буря эмоций! Вере стало очень ее жаль.

– Девочки, – умоляюще проговорила Радугина, –вы правда не знаете, где Стасик?

– Нет, – ответила Шура, упрямо поджав губы.

– А я знаю, – выдохнула Вера. – Он на чердакепрячется.

– Зачем? – округлила свои синие, такие похожие наСтасовы глаза тетя Оля.

– Уезжать не хочет.

– Да как он… да я ему… – Слезы потекли ещеобильнее, но теперь это были слезы облегчения. – Ну, я ему задам!

И тетя Оля, утирая мокрое лицо, бросилась к дому, гдепрятался Стас. Вера проводила ее взглядом, а когда женщина скрылась в подъезде,повернулась к подруге и не узнала ее. Шура была сама на себя не похожа. Еенекрасивое, но довольно приятное лицо обычно было приветливым, сейчас же на немзастыло такое злобное выражение, что оно казалось отталкивающим. Круглые щекиалели, пуговичный нос заострился, а небольшие каре-зеленые глаза смотрели наВеру с ненавистью.

– Предательница… – процедила она сквозьзубы. – Стукачка…

– Шур, ты чего обзываешься? – испуганно спросилаВера.

– Зачем ты Стаса заложила? Подруга, называется. Он тебепо секрету, а ты… Стукачка и есть!

– Но тетя Оля плакала… Мне стало ее жалко…

– Из-за тебя Стаса увезут! – закричалаШура. – Если бы не ты… – Она закашлялась, подступившие к горлу слезымешали дышать. – Ты мне больше не подруга, слышишь? Не желаю тебя знать!Опарыш!

И, развернувшись на стоптанных каблуках, унеслась, ни разуне обернувшись. Да и зачем оглядываться? Она и так знала, что увидела бы,посмотрев назад, – Вера совершенно точно плачет, низко опустив своюбелобрысую голову и вздрагивая худым тельцем. Шура часто видела ее в такомсостоянии, и сердце ее всегда сжималось от жалости, а единственным желаниембыло – защитить несчастное создание от враждебного мира. Но сегодня Шура неиспытывала жалости, и враждебность к Вере проявила именно она… А все из-заСтаса! Невыносимо было думать о том, что теперь он будет далеко, вот исорвалась на бедную Веру. «Погорячилась, – вынуждена была признатьШура. – Ну да ладно, отойду, извинюсь…»

Но извиниться не получилось. Когда Шура отошла от гнева (апроизошло это спустя две недели) и явилась в гости к Чайкам, тетя Ульянасказала, что Вера уехала в пионерский лагерь.

* * *

Вера сидела в автобусе, прижав к груди клетчатый чемодан, имечтала о том моменте, когда наконец попадет домой. Кто бы знал, как невыносимоей было находиться вдали от него, привычного, уютного, родного, и от мамы,единственной, любимой, самой лучшей на свете. Именно из-за разлуки с мамой Верастрадала больше всего. То, что ее в лагере травили, как когда-то в школе,девочка стойко сносила. К этому ей было не привыкать, а вот расставаться смамой дольше чем на неделю ей еще не приходилось. Но та неделя без Ульяны(когда они ездили с классом в тур по Золотому кольцу) пролетела незаметно, ведьс ней рядом был Стас, он и опекал, и развлекал, и защищал. А в лагерь Вераотправилась совсем одна. Она очень не хотела ехать, плакала и просила мамусдать путевку, но та не давала себя разжалобить, отмахивалась: «Хватит, Вера,быть малым дитем, пора взрослеть и от моего подола отрываться. А еще – учитьсяладить с людьми. Не вечно же Стас тебя опекать будет…» И с мукой в голоседобавляла: «И мне дай хоть немножко отдохнуть, одной побыть… Я так устала, такустала!»