История одной истерии - Ирина Потанина

Я промолчала. К тому, что мне всегда интересно общаться с теми, с кем нормальным людям становится «не по себе», я уже давно привыкла. Сестрица опасливо оглянулась и застыла с гримасой ужаса на лице. Одним шагом преодолевая сразу несколько луж, многозначительно размахивая руками и мыча, за нами гнался Петрович. В его отчаянной жестикуляции и впрямь было нечто пугающее. Я невольно попятилась. Настасья тут же попыталась спрятаться за моей спиной. Дудки! Прошли времена, когда она легко могла сделать это. Платформы на сникерсах делали сестрицу даже несколько выше меня.

Бежать было глупо. С замиранием сердца мы обе следили за стремительно приближающейся громадной фигурой. В метре от нас Петрович вдруг остановился и, глядя излучающими болезненный восторг глазами куда-то внутрь себя, попытался выхватить нечто из-за пазухи.

Мне этот его жест абсолютно не понравился.

О том, как любовная лодка героини разбилась задолго до столкновения с бытом

Надлежало закричать, отскочить в сторону, полностью прикрыть собой Настасью… Вместо этого я тупо наблюдала за странными движениями Петровича. Вытаскиваемый им предмет зацепился за что-то внутри комбинезона и никак не хотел высовываться наружу.

— Может, вам помочь? — поражаясь собственной глупости, вежливо поинтересовалась я. — Только учтите, если вы намерены вытащить оттуда оружие, я, помогая, могу случайно поранить вас.

Прочитав по моим губам суть произнесенного, глухонемой замотал головой еще более отчаянно и под звук рвущихся ниток вытащил на свет небольшую книжицу в твердой обложке. «Хомутов П. С. Рассказы для Животных», — было написано на обложке.

— Это мне? — все так же вежливо поинтересовалась я. — Большое спасибо. Ну, мы пойдем…

Стоит заметить, что столь приветливые интонации мое естество всегда включало, когда требовалось скрыть испуг или растерянность. Пятясь от улыбающегося Петровича, я чуть не упала, споткнувшись. Забрызгала себя и сестрицу грязью, неприлично выругалась и попыталась заставить себя успокоиться. На тыльной стороне обложки красовалась обещанная дарственная надпись: «Нежданным посетительницам от автора».

— А чего так расплывчато? — прочитав надпись, возмутилась Настасья. — Именную же обещали!

В этот момент мне позвонил Шумилов.

— Слушаю, — отозвалась я, с досадой понимая, что опоздала на встречу.

Пришлось оправдываться:

— Как это не иду к вам? Именно этим и занимаюсь. Только дойти все никак не могу. Но я уже близко. Вижу даже, что вы вышли на балкон своего кабинета. Хотите, помашу вам рукой? Короткий светлый плащ, мокрые волосы. Хотя, клянусь, я пыталась попасть к вам вовремя и в нормальном виде. Но тут, знаете, то «Музей литератора» под ноги бросается, то молчаливый здоровяк Петрович атакует. Аж жуть берет.

— Я вас тоже вижу, — глядя в противоположную от нас с Настасьей сторону, изрек Шумилов. — Именно такой я себе и представлял протеже Зинаиды. Здравствуйте!

Я находилась уже непосредственно под балконом. Шумилов же смотрел на внушительных лет и размеров даму в светло-сером плаще, пересекающую в данный момент улицу.

— Жаль, что представляли такой. Потому что это не я, — сообщила я трубке. — Я стою прямо под вами.

Шумилов, нахмурившись, заглянул под балкон.

— Эта девочка — вы?! — недоуменно воскликнул он, встретившись глазами с приветливо скалящейся Настасьей.

— Нет. Я рядом. — Я вышла из-под навеса и помахала рукой. — А девочка — мой ассистент.

— Вас двое? Хорошо, поднимайтесь!

В двери громко щелкнул замок, и мы, оставляя на вылизанной до блеска лестнице грязные следы, помчались наверх. Честно говоря, теперь я шла производить на спонсора впечатление с куда большим энтузиазмом. Оказалось, что никакой он не старик. Джентльмен с шармом, немногим старше меня, держащийся с большим достоинством. Благородная посадка головы, плавные движения, тихий, но уверенный и немного хриплый голос — все это придавало Шумилову какой-то абсолютно нездешний, практически рыцарский вид.

Почти весь периметр кабинета, что выглядело вполне логично для рабочего пространства издателя, занимали книжные полки. Чего только тут не было! Я потрясенно озиралась по сторонам.

— Присаживайтесь, — хозяин жестом указал нам с сестрицей на кресла. — Простите, мне необходимо договорить, — добавил он, грустно кивая на выкрикивающую что-то неразборчиво оправдательное телефонную трубку.

Во все глаза я смотрела на г-на Шумилова и прилагала неимоверные усилия, дабы не выдать своего волнения. Усталые серые глаза, тонкие черты лица… Такому спонсору, чего греха таить, хотелось нравиться.

«Внимание! Внимание! — горланил сиреной здравый смысл в моей голове. — Тебя несет куда-то не туда! Остановись!»

Пришлось заставить себя опомниться. Выражение моего лица моментально приняло суровый и отстраненный вид. Для убедительности я достала блокнот и принялась что-то записывать. Издатель наконец оторвался от телефона и даже демонстративно выключил на нем звук. Потом огляделся и отключил еще кучу окружающих девайсов.

— Нужно, чтобы никто не звонил, не приходил, не писал и желательно еще не заглядывал в окна. — Он с серьезным видом опустил роллеты на окне. — Иначе нам точно не дадут поговорить. Воскресенье — то самое время, когда все думают, будто я свободен, и пытаются решить рабочие моменты, которыми боялись отвлекать меня на протяжении недели… Простите, — вдруг перебил он сам себя, всем своим видом выражая наивное удивление, — я чем-то обидел вас? Мне кажется, у вас резко испортилось настроение. Что-то не так?

О нет! Еще и приятен в общении! Это уж явное издевательство. Вообще говоря, я терпеть не могу мужчин, которые мне нравятся. Их появление на моем горизонте всегда влекло за собой массу проблем.

— Все хорошо, — отрезала я. — Настроение не влияет на качество моей работы. Перейдем к делу.

Шумилов, видимо, решил, что перед ним барышня с прескверным характером, и, пожав плечами, затих. Какое-то время мы сидели молча, вопросительно глядя друг на друга и не зная, с чего начинать разговор.

— Собью ли я вас с делового настроя, если предложу чаю? — поинтересовался наконец хозяин кабинета, решив, видимо, что в окружающей его сейчас обстановке присутствие барышни с отвратительным характером является естественным.

Образ строгой бизнес-леди не позволял мне принять столь соблазнительное предложение.

— Нет, нет, не собьете. Если уж у нее какой настрой имеется, то его ничем не перебить, — опасаясь, что рискует остаться без чая, все же поспешила заверить хозяина Настасья.

— Секретарь сегодня выходная… Воскресенье как-никак. Я пойду поставлю чайник. Или…

Я поняла Шумилова с полуслова.

— Настасья, будь добра, разберись с чаем, — попросила я сестрицу. — Сахар, заварка и чашки — в прихожей на серванте, а чайник — на тумбочке возле вешалки.