Шанс на миллион долларов - Наталья Александрова

Тогда я ничего не понимала, но потом, после всех несчастий… не знаю, как тебе объяснить. Знаешь, это не моя мысль, я где-то читала, что человеческая жизнь состоит из мгновений счастья, остальное не в счет. Тем, у кого этих мгновений много, повезло. А зато те, у кого их мало, сильнее их ощущают. И мне так хочется повторить это с тобой!

Тут Лена заметила, как он украдкой посмотрел на часы, потом сказал:

– Конечно, солнышко, мы туда поедем, но чуть позже. А сначала – в Лондон. Тебе там тоже понравится. Посмотришь на Букингемский дворец, на бифитеров в Тауэре, покормишь уток в Сент-Джеймс-парке – в общем, там есть на что посмотреть…

– Если мы все это будем делать с тобой, то я согласна.

Тогда Строганов промолчал, перевел разговор на другую тему, и она не придала этому большого значения. Но теперь, после всего, что случилось, особенно учитывая найденный билет, Лена поняла, что тот разговор Александр завел неспроста, он исподволь приучал ее к мысли, что она должна будет поехать в Лондон. Что она проболтается кому-нибудь, он не боялся – он знал, что Лена ни с кем никогда не обсуждала их отношений. Она была очень сдержанна и неболтлива, об этой черте ее характера Александр знал. Зачем же она была нужна Александру в Лондоне? Ведь о том, что он позовет ее туда просто так, чтобы провести там с ней время, теперь уже не могло быть и речи.

В этот же день Костромин снова был на ковре у управляющего.

– Артур Виленович, нашел я их гнездышко, все там перетряхнул, иголку не пропустили ребята мои. Ничего связанного с деньгами нету.

– Ох, зря я тебе деньги плачу! Немалые, между прочим, где ты еще такую работу найдешь? Конечно, так он тебе и оставит на виду финансовые бумаги. А ты проверил, никуда он не собирался?

– Обижаете, Артур Виленович, за мальчика меня держите. Искали билеты, заявки на бронирование мест – ничего. Единственное, что на размышление наводит, – в шкафу куча рекламных проспектов, гостиницы на Кипре…

– Ага! А ты говоришь, ничего нет. Значит, отдыхать собирался, на Кипре… У меня были подозрения, что деньги ушли на Кипр, там все проще… Похоже, эта версия подтверждается. Так. Что с девкой?

– Следим за ней. У меня впечатление, что она в курсе дела – проверяет наличие слежки, вчера днем от наблюдения ушла.

– Ну ты даешь, профессионал хренов! Если от тебя девчонка неопытная уйти смогла, то как же ты за серьезными людьми следишь?

– Артур Виленович, молодой парень ее вчера упустил, я ему уже врезал по полной. Думаю, после смерти Строганова она растерялась и так или иначе проколется.

– Ты мне очки-то не втирай! Мне «так или иначе» не годится! Ты вот хочешь в живых остаться? «Так или иначе» тебя ведь не устроит? И меня тоже! Ты хоть понимаешь, в какую парашу мы влипли? Ты же в курсе, знаешь, как дело было. Пришли деньги от калмыцкого офшора, два с половиной миллиона зеленых! Причем знаешь, какие люди за офшорными фирмами прячутся? Сам понимаешь, что эта зелень наркотой пахнет. А где наркота – там человеческая жизнь недорого стоит. И вот эти-то деньги ушли в неизвестном направлении. Судя по всему, работал крутой хакер в паре с кем-то из банковского руководства. Все на Строганове сходится. Он обеспечил хакеру вход в банковскую сеть, дал ему пароли, коды доступа, что там еще нужно. После этого хакер имитировал недостающие реквизиты, а когда деньги ушли, замел в сети все следы, так что теперь никакими силами не установить, куда эти деньги делись. Строганов убит, самое вероятное, что его партнеры взорвали. Из-за таких денег немудрено. А как теперь хакера найти – это уж твоя забота, ты у меня за это деньги получаешь. Девка эта вполне может с ним на связь выйти, но если хакер Строганова убил, то он и девку убьет, ему она живая не нужна. А раз она от слежки уходит, значит, рыльце у нее в пушку, что-то знает. Последняя это наша ниточка. Глаз с нее не спускайте, все должны знать – куда ходила, что делала. И учти, Юра, я не забыл, что тебя в банк Строганов привел, так что ты землю рой, если не хочешь, чтобы от дружка твоего покойного на тебя подозрения пали!

– Артур Виленович, можете на меня положиться! Все, что могу, сделаю и что не могу – тоже.

– Смотри у меня!

Двумя часами позже Костромин вышел из банка, проехал остановку на троллейбусе, вышел, прошел проходным двором, убедился, что за ним нет слежки, и, пройдя еще один квартал, сел в ожидавшую его белую «Тойоту».

Саша Строганов и Юра Костромин дружили с детства, еще со школьной скамьи. Костромин был в классе новеньким. Когда рассаживались по партам, он отметил красивого широкоплечего Сашу и подумал, что обязательно сядет с ним за одну парту. Когда прежний сосед Строганова лопоухий очкарик Витька Чернышев по прозвищу Жаконя пошел на свое привычное место, Юра ловко подставил ему ножку. Жаконя под злой смех одноклассников растянулся на полу, рассыпал учебники, Юра со скромной улыбкой сел на его место, взглядом спросив разрешение у Строганова и получив такое же безмолвное согласие.

Саша Строганов был красив, удачлив и самоуверен. Он нравился девочкам, нравился учителям. То, что он получал как само собой разумеющееся, то, что приходило к нему легко, Юра Костромин должен был зарабатывать бесконечным трудом, напряжением сил и воли. Они получали одинаковые оценки, хотя затрачивали на учебу несоизмеримые усилия. Тем не менее, говоря о Строганове, учителя всегда не скрывали своего восхищения, а Костромин… да, это очень упорный настойчивый мальчик. Позже он понял, что на мнение учителей влиял тот незначительный факт, что мать Саши Строганова работала в то время в орготделе горкома партии. Тогда еще не было термина «спонсорская помощь», но Александра Викторовна Строганова была очень полезным человеком, о чем никогда не забывал директор школы, а значит – и все его подчиненные.

В отношениях с девочками, конечно, мама из Смольного не играла такой уж важной роли… Хотя Саша всегда хорошо одевался, у него водились карманные деньги, но он и так пользовался бы успехом – крупный, красивый, уверенный в себе. И здесь тоже ему само в руки шло то, за что Юре Костромину приходилось долго и упорно бороться.

Они окончили разные институты, но после окончания оказались в одном и том же оборонном НИИ: Строганов – рядовым инженером, Костромин – рядовым сотрудником первого отдела.

Строганов знал, что он не будет заниматься инженерной работой, и на все попытки своего непосредственного начальника включить его в работу отдела отвечал с величественной снисходительностью. Зато он активно включился в работу комитета комсомола, мгновенно вступил в партию и, еще не доработав обязательных для молодого специалиста трех лет, ушел в райком комсомола на перспективную должность. Далее он совершил характерный для тех времен зигзаг – проработав какое-то время в райкоме и поднявшись на одну-две ступеньки по кадровой лестнице, он снова вернулся в родной НИИ, но уже в должности секретаря парткома. Молодой секретарь выигрышно смотрелся на трибунах разных пленумов и партхозактивов, обещал поднять отечественную науку на небывалую высоту, очень понравился высокому партийному руководству (Александра Викторовна все еще работала в орготделе, хотя ей давно уже пора было на пенсию), – и, наконец, успешно завалив два-три важных правительственных заказа, Строганов перешел на долгожданный высокий пост в горкоме комсомола.