Изменник - Андрей Константинов

В настоящее время после обмена пленными между сербской и хорватской сторонами пункты сбора в этих республиках в основном ликвидированы.

Стоит отметить также, что упомянутые в СМИ «концентрированные» лагеря беженцев на территории Боснии и Герцеговины стали возникать только в апреле девяносто второго года, после начала вооруженных столкновений в этой республике. Ввиду постоянного перемещения значительного числа находящихся там беженцев, а также слабого внутрилагерного режима, факт содержания в лагере российских граждан неизбежно стал бы широко известен. Этого, однако, не произошло.

В целях получения дополнительной информации о судьбе пропавших безвести тележурналистов нами были направлены обращения к руководителям спецслужб Венгрии, Болгарии, Германии, Швеции, Италии, Испании и Франции с просьбой провести опросы югославских беженцев, пребывающих на территории их стран.

Ответ пока поступил только от Венгрии. В нем сообщается, что каких-либо сведений о В. Ножкине и Г. Курневе от югославских беженцев, пребывающих в Венгрии, получить не удалось…"

Было очевидно, что розыск зашел в тупик. Каждый, следующий день все сильнее «отодвигал» драму и снижал шансы на успех. А в Югославии не прекращалась война. Там гибли люди, ценность человеческой жизни падала быстрее стоимости динара… В ходе мероприятий один из сотрудников СВР был ранен, но Мукусееву об этом не сообщили.

В середине августа в очередной раз позвонил Широков:

— Есть потребность встретиться, Владимир Викторович.

— Появилось что-то новое?

— Да, и весьма интересное. Вы сможете приехать в шестнадцать часов? С вами хотят поговорить.

— Смогу. А кто хочет поговорить?

— Все узнаете на месте, Владимир Викторович… Итак, я выписываю пропуск и жду вас в шестнадцать ноль-ноль.

* * *

— С вами хочет встретиться Директор, — сказал Широков.

— Кто? — удивленно спросил Мукусеев.

— Директор Службы внешней разведки Евгений Максимович Прямиков.

Мукусеев понял, что произошло нечто весьма важное. Ему стало тревожно — Директор СВР слишком занятой человек, чтобы растрачивать время на встречи по несерьезным поводам… Пока Мукусеев вслед за Широковым шел по зеленой и ухоженной территории комплекса СВР, он задавал себе вопрос: что случилось? Что, черт побери, случилось такого, что им заинтересовался Прямиков?… Нашлись ребята? Нашлись их тела? Появились неопровержимые свидетельства их гибели?

Он шел, задавая себе вопросы и боясь услышать ответы.

…Прямиков встал из-за огромного стола, вышел навстречу, протягивая руку. У него была располагающая внешность и еще более располагающая репутация: экономист, историк, академик… Человек, ни разу не запятнавший себя за все чумовые годы постперестроечного бардака и открытого предательства.

В 1991-м толпа, распалившаяся от безнаказанной «казни» памятника Дзержинскому, рванулась штурмовать здание КГБ. Забаррикадировавшиеся внутри офицеры — безоружные! — спешно уничтожали дела агентов. Они рисковали жизнью, но спасали жизнь других и свою честь. Кто бы что ни говорил о «душителях свободы из КГБ», — никто не поставит их на одну доску с гэдээровской Штази, позорно сдавшей свою агентуру. Сколько бы ни тявкали Калугины и Гордиевские из-за бугра, КГБ стоял мужественно и гордо.

И тогда победители решили его разрушить. От комитета отрезали пограничные войска, контрразведку, радиоразведку и, конечно, ПГУ — первое главное управление… А «реформировать» КГБ назначили Вадима Викторовича Б. О, Вадик уже имел опыт реформы МВД. Он там маленько министром поработал… он славно поработал. Одним мощным росчерком пера он перекрыл финансирование агентурной работы. Но в госбезопасности он превзошел даже это свое достижение: передал американцам схемы прослушивания американского посольства! Офицеры ФСБ до сих пор скрипят зубами, когда слышат фамилию своего «дорогого шефа» Вадика Б. В общем, Ельцин и К (К — в значении кодла) верно угадали с назначением Вадика Б. (Б. — в значении Б. — не более того).

А вот назначив академика Прямикова Директором СВР, они не угадали. Умница, порядочный человек и патриот, Прямиков не стал холуйски лизать американские сапоги друга Билла. И хотя многие офицеры-разведчики (а нет более закрытой касты, чем каста разведчиков) восприняли назначение «чужака» без энтузиазма, Прямиков не дал парализовать работу СВР.

…Директор вышел из-за стола, протягивая руку:

— Здравствуйте, Владимир Викторович. Рад с вами познакомиться.

— Здравствуйте, Евгений Максимович. Я тоже весьма рад.

— Удивлены тем, что я пригласил вас?

— Признаться, да.

— Ничего, сейчас вы все поймете… Прошу садиться, товарищи.

Все трое сели за стол у окна. За окном шумела береза, ветер шевелил штору. На столе лежали несколько листов бумаги.

— Чай, кофе, минералка? — спросил Директор. И Мукусеев и Широков отказались.

— Вы, наверно, задаете себе вопрос, Владимир Викторович, зачем я вас пригласил?

— Я полагаю, вы получили информацию о Ножкине и Курневе? — произнес Мукусеев.

— Да, — ответил Директор. — Получили… к сожалению.

— К сожалению?

— Читайте сами, — сказал Директор и протянул журналисту бумагу. Поколебавшись секунду, Мукусеев взял. Он уже понял, что дело плохо.

"Директору Службы внешней разведки РФ.

…Довожу до Вашего сведения, что 8 августа с.г. в посольство РФ в Белграде позвонил житель г. Нови Град (Республика Сербская) Стеван Бороевич, 1963 г.р., серб, и сообщил, что располагает информацией о судьбе пропавших без вести русских журналистов. Информацию он готов передать «при условии его личной безопасности».

11 августа с.г. в г. Нови Град выехала группа в составе сотрудника посольства, исполняющего обязанности офицера безопасности и оператора российского ТВ. При встрече Стеван Бороевич рассказал, что в сентябре 1991 года он, как резервист, находился в составе подразделения ЮНА в районе боевых действий у деревни Хорватская Костайница. Взвод, командиром которого он был, занимал позиции со стороны Петрини.

В начале сентября (точную дату он не помнит) в расположение взвода прибыло специальное подразделение сербской милиции (12-15 человек) на микроавтобусе. Командовал милицейской группой Ранко Бороевич (не только однофамилец, но и земляк С. Бороевича — житель села Бороевичи). Ранко сказал Стевану, что милицейская спецгруппа выполняет особое задание. В тот же день около 14 часов из Костайницы появился автомобиль синего цвета, с буквами TV и под белым флагом. Когда автомобиль поравнялся с развилкой дорог, где заняли позицию милиционеры, один из бойцов «спецгруппы» открыл по нему огонь из АКМ.

К остановившемуся после обстрела автомобилю сразу же подошли несколько сотрудников милиции во главе с Р. Бороевичем. Вместе с ними к машине подошел и заявитель. По его словам, в автомобиле находились два человека. Оба были ранены. Р. Бороевич потребовал у них документы и, убедившись, что они являются русскими журналистами, сказал, что они хорватские шпионы. Затем он вынул пистолет и выстрелил в голову водителю (по описанию — В. Ножкину), потом — в голову пассажиру (по описанию — Г. Курневу).