Скучающий жених - Барбара Картленд

– Эта леди к вам, сэр.

Лукреция прошла мимо него в небольшую гримерную.

Она никогда прежде не бывала в подобных помещениях, но комната оказалась такой, как она себе и представляла.

Бархатные занавеси, кушетка, обитая красным бархатом, туалетный столик, заставленный баночками с театральным гримом, флакончиками с лосьонами, вазочками с цветами, талисманами. Рядом стояли бокалы с остатками вина и пепельница с сигарными окурками.

Дверца гардероба, занимавшего все пространство у стены, была приоткрыта, и Лукреция увидела в нем яркие сценические костюмы.

Они казались какими-то заброшенными, будто в отсутствие человека становились никому не нужными.

Все вещи были поношенными и словно запыленными, а ковер, лежавший на полу, был совсем обветшалый. Навстречу ей поднялся хозяин гримерки.

– Бен мне сказал, что вы хотите меня видеть, – сказал он. – Старик так просил принять вас, что я нарушил свое правило не принимать посетителей до спектакля.

– Я весьма вам благодарна, – ответила Лукреция. – Меня зовут Лукреция Хедли, и я пришла к вам по делу.

Внешность господина Одровски была поразительна, и Лукреция сразу вспомнила, что он играл в спектакле, который она видела в Бате. Тогда она не знала, кто он.

Его красота была броской. Темные волосы, зачесанные назад над выпуклым лбом, правильные черты лица, крупный чувственный рот не сочетались с жестким выражением его глаз.

Одровски говорил с заметным акцентом. Лукреция подумала, что ему, наверное, хорошо удаются роли иностранцев.

Ее позабавило пристальное внимание режиссера: Одровски изучал все детали ее внешности. Лукреция понимала, что впечатлением, произведенным на привратника, и устройством этой беседы она обязана не только щедрым чаевым, но и горностаю на плаще, и драгоценностям, сверкавшим у нее на шее и в ушах.

– Почему бы вам не присесть, мисс Хедли? – спросил Одровски. – Позвольте мне предложить вам что-либо из напитков?

Лукреция покачала головой.

– Благодарю вас, но я понимаю, что у нас мало времени – занавес скоро поднимется, так что я хотела бы перейти сразу к делу.

– Вы правы, – кивнул режиссер. – Чем могу служить? Вы, вероятно, хотите получить роль в одном из наших спектаклей?

Он снова мельком взглянул на ее драгоценности.

– Не совсем так, – ответила Лукреция. После секундной паузы она продолжала: – Я видела вашу пьесу в Бате прошлой зимой. Она произвела на меня чрезвычайное впечатление: не столько сама пьеса, сколько игра ваших актеров.

– Это, должно быть, «Покинутая жена», не так ли? – уточнил мистер Одровски.

– Кажется, она так называлась, – кивнула Лукреция. – Но мне особо запомнилась актриса, игравшая соблазнительницу.

– Мисс Келли! – воскликнул Одровски. – Она прекрасная актриса.

– Мне говорили, что на самом деле ее мастерство – ваших рук дело, – заметила Лукреция. – Что именно ваша режиссура и метод руководства труппой способствуют успеху исполнителей.

– Вы мне льстите, мисс, – улыбнулся Одровски.

– Разве сказать правду значит польстить? – возразила Лукреция.

– В таком случае мне остается лишь поблагодарить вас.

– Господин Одровски, я пришла к вам с необычным предложением, – продолжала Лукреция, – я хочу, чтобы вы научили меня играть так, как играла в вашем спектакле мисс Келли.

Лицо режиссера стало серьезным.

– Сожалею, что в данный момент у меня не найдется подобной роли, юная леди. В тот короткий сезон, что мы играем здесь, мы даем пьесу совсем иного плана, нежели «Покинутая жена».

– Вы не так меня поняли, мне не нужна роль на сцене, – сказала Лукреция. – Я прошу вас давать мне частные уроки. Я не предполагаю стать профессиональной актрисой, но хочу научиться играть в жизни.

Одровски улыбнулся.

– За свою жизнь мне доводилось слышать много странных просьб, но ничего подобного я не слышал. Извините, мисс Хедли, но я должен отказаться. Вы очень милы, и мне было бы приятно позаниматься с вами, но у меня нет на это времени.

– Я думаю, человек всегда сможет найти время на то, что ему хочется делать, – парировала Лукреция. – Господин Одровски, я знаю, что ваше время дорого стоит. Я также полагаю, что финансировать новые постановки иногда бывает затруднительно.

Заметив, что в темных глазах актера вспыхнула искорка интереса, она продолжала:

– Позвольте, я буду действовать напрямик и скажу, что в обмен на ваши услуги я готова финансировать ваш следующий театральный проект, каков бы он ни был.

В течение нескольких секунд Одровски смотрел на девушку недоверчиво, а потом он спросил:

– А вы имеете представление о том, во сколько это может вам обойтись?

– Это не имеет значения, – сказала Лукреция. – Мой отец – состоятельный человек, и он позволяет мне тратить деньги по собственному усмотрению. Мое предложение таково – я сейчас выписываю вам чек на половину суммы, которая вам потребуется, а другую половину вы получите, когда мои уроки закончатся.

Айвор Одровски прошелся по гримерной.

– Это необычное предложение, мисс Хедли, столь необычное, что я пока даже не знаю, что на это сказать. Не стану притворяться, будто нам не нужны деньги. У кого в театральном мире их достаточно?! – Он сделал выразительный жест, а затем продолжал: – Но то, что вы просите меня сделать, может оказаться невозможным. Вы дилетантка и к тому же, вероятно, из благородной родовитой семьи. Может статься, что мои уроки окажутся бесполезными. Но даже если я добьюсь успеха, плата за них будет слишком высока.

– Это мне решать, – возразила Лукреция. – Я готова платить за ваши услуги, господин Одровски, так как верю, что то, чему вы меня научите, принесет мне огромное благо. Если бы я получила от мужчины в подарок бриллиантовый браслет, вы бы, вероятно, не удивились. Я же прошу вас о гораздо более ценном. Я имею в виду ваш талант, благодаря которому я, неопытная молодая девушка, смогу стать искушенной светской дамой. Как видите, я с вами совершенно откровенна.

Одровски театрально воздел руки.

– Но зачем вы просите об этом? Вы молоды, вы прелестны, вы очаровательны такая, как вы есть! Какой мужчина устоит перед подобной свежестью, перед вашей прирожденной элегантностью? Вы восхитительны, как весна, юная дева на пороге взрослой жизни. Что может быть более обольстительным?

– У мужчин бывают разные вкусы, господин Одровски. Вам ли не знать…

Он посмотрел на девушку проницательным взглядом.

– Так это affaire de coeur[4]!