День конституции - Алексей Борисов

и любим, – заверил его земляк. – И вообще, давненько мы с тобой не заседали в узком кругу. А?

– Есть предложение?

– Через десять минут у тебя завершается законный рабочий день. Еще через пять минут возле подъезда будет ожидать персональное авто. Доставит к месту назначения, – сообщил Олег.

Алексей хотел было сказать про недописанную заметку, но тут же решил явиться завтра пораньше и закрыть эту тему. Отвергать такие предложения было нельзя. Неумно и недальновидно.

С Олегом он подружился на втором курсе университета, вернувшись из армии. Тот, отслужив тоже два года, перевелся к ним из пединститута. Каким был Большаков раньше, Алексей не знал, но сам новый товарищ как-то обмолвился, что в пограничных войсках его научили многому. Олег поначалу производил неяркое впечатление и больше слушал, чем говорил среди истфаковских говорунов и острословов. Он брал другим: невероятным упорством и терпением. На перестроечные собрания и митинги не ходил, в политических дебатах не засветился.

Тем удивительнее оказалась его последующая метаморфоза. Когда полным ходом пошла нормализация, а записные острословы прикусили языки, студент Большаков стал быстро делать комсомольскую карьеру. На пятом курсе он уже возглавлял факультетский комитет. «Хорошая у меня фамилия, но жаль, что не Большевиков», – сказал он однажды. Как только отшумел выпускной, его забрали на освобожденную работу в горком ВЛКСМ. А спустя еще пару лет перспективный функционер отчалил в Москву.

Судьбоносным для Олега моментом стало участие в международном молодежном фестивале летом девяносто шестого. Это мероприятие было организовано по инициативе руководства партии, дабы показать, что Советский Союз при новых вождях по-прежнему открыт миру. В ходе фестиваля Большаков очень близко познакомился с дочерью второго секретаря МГК КПСС. На ней он и женился. Далее в его биографии значился столичный горком комсомола, а следом за ним аппарат комсомольского ЦК. Последние четыре года Олег состоял при особе члена Политбюро Виктора Мироненко…

Черная «Волга» со спецномерами и мигалкой на крыше затормозила перед зданием на улице Правды, 24 ровно в 18.05. Алексей не отказал себе в удовольствии расположиться на широком заднем сиденье.

Полковник госбезопасности Булатов едва только принял информацию оперативно-технического управления о разговоре «Ботаника» с абонентом из приемной Мироненко, как «наружка» сообщила: объект сел в машину со спецавтобазы Управления делами ЦК и на большой скорости движется по Беговой улице в направлении на юго-запад. Читая срочное сообщение с поста прослушивания, он напряженно пытался понять, как действовать дальше. Человек из окружения очень важного члена Политбюро объявился неожиданно. В то же время его встреча с Гончаровым была назначена не по инициативе журналиста. Совпадение? А если произойдет утечка?.. Нет, единолично он не мог принять решение.

– Товарищ генерал-полковник, у меня неотложный вопрос.

В трубке телефона прямой связи повисла нехорошая пауза. Сергееву не нравилось, когда подчиненные избегали брать ответственность на себя.

– Зайдите.

Когда Булатов в нескольких словах доложил обстановку, «Волга» с работающей мигалкой пересекла Звенигородское шоссе и теперь мчалась строго на юг. Сопровождать ее, выдерживая допустимую дистанцию, становилось всё труднее. Движение по ТТК было довольно плотным, и оперативник за рулем проявлял чудеса водительского искусства. Объект «Ботаник» мог быть потерян. Под свинцовым взглядом второго лица на Лубянке полковнику сделалось не по себе.

– Не скроется от нас?

– Нет, товарищ генерал-полковник.

Первый зам председателя КГБ стукнул пальцем по клавиатуре. Он тоже шагал нога в ногу с прогрессом. «Ценим! Ценим и любим. И вообще, давненько мы с тобой не заседали в узком кругу», – прозвучало в колонках, подключенных к компьютеру. О таких чудесах техники чекисты времен молодости Сергеева не смели даже мечтать.

– Или перехватим? Что молчите?

Молчать дальше было нельзя.

– Если перехватим «Ботаника» сейчас, поломаем игру, – уверенно сказал Булатов. – Он может пока ничего не знать. А этот Большаков, который не дождется его? Кроме того, если связь с машиной прервется, начнут искать. Мы не решим одну проблему и создадим другие.

Генерал поднялся и вышел из-за стола.

– А что с женщиной?

– Надоело всё, – честно признался Алексей после второго тоста.

– Ты как Портос при осаде Ла-Рошели, – ухмыльнулся Олег. – Думаешь, мне ничего не надоедало или никто?

– Думаю, много кто, включая тестя, – предположил Гончаров.

– Его как раз можно пережить, – референт секретаря ЦК двумя пальцами взял с блюда кусок осетрины. – Всё началось гораздо раньше. Впрочем, не будем о грустном.

Местом их заседания хозяин дома в подмосковном поселке Жуковка13 избрал отдельно стоявшую баню на прилегающем участке. Широкий дубовый стол в комнате отдыха уже был накрыт, когда черная «Волга» доставила Алексея к стальным воротам. Как и сплошной забор, поставленный вокруг участка, они поднимались метра на четыре от земли. Комнату без единого окна не слишком ярко освещали две керосиновые лампы причудливой формы. «Антиквариат?» – спросил гость. «Если тебе так угодно, то да», – отозвался Олег.

В отдельной постройке из бревен не было ни электрической проводки, ни розеток. Алексей, допущенный сюда впервые, не удержался от вопроса. «Ты же знаешь, я париться не люблю. Этот наши старые номенклатурщики обожают», – ответил Большаков. «Тогда зачем всё?» – не понял его товарищ. «Труднее прослушку воткнуть».

Переносная магнитола на батарейках выдавала запись концерта Фредди Меркюри, и беседа с темы «За жизнь» постепенно свернула на политику.

– В Политбюро сейчас идет борьба, – доверительно сказал Олег. – Тандем Николая Ивановича и Егора Кузьмича доживает последние денечки. Да-да, строго между нами. От того, кто будет новым генсеком, зависит многое.

– Например?

– Например, кто станет следующим президентом. Ты же понимаешь, что четвертый срок у Рыжкова – последний?

Алексей изобразил неопределенную гримасу.

– За два с половиной года много воды утечет.

Олег пристально посмотрел на него своими карими глазами навыкате.

– Может, и не за два с половиной.

– Досрочные выборы?

– Почему нет? Депутатов на съезд собрать недолго. Мы же всенародного голосования так и не ввели.

– Хочешь сказать, рассматривается такой сценарий? Но должен быть очень веский повод…

Большаков плеснул Алексею, потом себе еще коньяку, пролив несколько капель на простую белую скатерть.

– Я в данный момент выражаю собственное мнение. Понял?

– Конечно, понял, – кивнул Гончаров, понимая, что дело обстоит иначе.

– По моему мнению, – еще раз подчеркнул Олег, – досрочные выборы президента не исключены. Рыжков может сыграть на опережение, пока у него и Лигачева большинство в Политбюро. А к концу срока расклад изменится.

– Как?

– Не знаю. Но в любом случае мы вступаем в полосу неопределенности. Аксакалы постепенно сойдут со сцены, их уже подпирает второй эшелон. Куча народа засиделась на скамье запасных, хотят сами всем владеть и править.

– Прямо как при Горбачеве, – заметил Алексей, глядя сквозь рюмку на керосиновую лампу.