Мифы Армении - Мартирос Ананикян

Езник снова и снова упоминает о популярной вере в то, что звезды, созвездия и зодиакальные знаки, которые носят названия животных, как, например, Сириус (пес), Арктур (медведь), изначально и были животными с такими же названиями, но однажды они вознеслись на небеса.

Кое-что о вере армян в то, что зодиакальные знаки влияют на погоду и урожай, донес до нас Аль-Бируни: «Я слышал, как многие образованные армяне рассказывают, что утром в День лис на высочайшей горе, между внутренней страны и землями, что лежат за ее пределами, появляется белый баран (Овен?), которого нельзя больше увидеть ни в какое другое время года, а только в это время и только в этот день. Жители страны полагают, что год будет благоприятным, если баран блеет, и не стоит ждать урожая, если он не блеет».

Рельеф (найден в окрестностях Эзинджана)

Культ огня существовал у армян как освященная веками ценность задолго до их знакомства с зороастризмом. Он уходит своими корнями в такое глубокое прошлое, что христианские авторы, не колеблясь, называют армян-язычников огнепоклонниками; они также применяют это слово по отношению к персам, но с меньшей уверенностью. Мы знаем, что древнее слово «Agni» было известно армянам как «Ваагн», а их представления о боге огня были близки Ригведе. Для них огонь – сущность солнца и молнии. Огонь давал тепло и свет. Как и у солнца, у дающего свет огня была «мать», наиболее вероятно, рожденный и выросший в воде стебель или дерево, из которого добыли огонь трением или как-то иначе. К этой «матери» возвращался потухший огонь. Даже сегодня погасить свечу или огонь – дело не простое, а требующее почтения и уважения. Огонь нельзя осквернять присутствием мертвого и человеческим дыханием, нельзя в него плевать или сжигать в нем такие нечистые вещи, как волосы и срезанные ногти. Оскверненный огонь должен быть отвергнут, а на его месте – зажжен чистый, обычно от кремня. Все это может иметь отношение к зороастризму, но находится в совершенном согласии с более древними собственными представлениями.

Люди клянутся огнем домашнего очага также, как солнцем. Огонь был и все еще остается мощнейшим средством изгнания злых духов. Восточный армянин, желающий искупаться ночью, отпугивает злых обитателей озера или пруда, бросая в него огненную головню, а у человека, изнуренного упрямым демоном, нет более сильного средства избавления от него, чем высеченный из кремня огонь. Благодаря своим искрам, наряду с железом огонь стал важным оружием против сил тьмы. Не только злые духи, но и болезни, часто приписываемые демоническому влиянию, не выносят огня и должны улетучиваться при появлении этого могучего божества. В армянском языке существует два слова, обозначающие огонь. Одно из них – hur, родственное греческому trop, и krak, возможно произошедшее, как и другое армянское слово jrag, «свеча», «свет», от персидского cirag (также cirah, carag). Слово hur было более распространено среди древних армян, но и krak известно со времен появления армянской литературы. Если Ваагн – божество бесспорно мужское, то огонь – божество женское, как Гестия или Веста. Известна и скифская богиня огня, которую Геродот также называет Гестия. Напротив, ведический Агни и авестийский Atar были мужского пола.

Культ огня имел два аспекта. Вначале был культ домашнего очага. Он близко ассоциировался с духами предков, которые собирались вокруг центра и символа дома и семьи. Именно край земляного осевшего очага должна была с почтением поцеловать невеста, впервые переступившая вместе с женихом порог своего нового дома. Именно очаг они трижды обходили кругом с уважением и благоговением. Головню от этого огня брал с собой любой из членов семьи, который уходил, чтобы зажить собственным домом. Абегян, из чьей великолепной работы по распространенным верованиям армян мы отобрали кое-какие из приведенных здесь материалов, рассказывает, что в некоторых деревнях был их общинный очаг, заложенный основателем деревни, к которому все испытывали глубочайшее уважение, и часто, в случаях женитьбы или крещения, это место заменяло церковь, если ни одной не было поблизости. Этнологи, утверждающие, что развитие семейных отношений началось позже, чем развитие общинных, признают первостепенную важность общинного очага.

Явным пережитком культа домашнего очага и предков являются особые церемонии, подобные очищению дома, когда зажигают свечи и курят благовония. Этот ритуал происходит повсюду по субботам.

Второй аспект культа огня в Армении – общенародный. Верно, что персидские атрушаны (храмы огня) или капища не пользовались особой благосклонностью ни в языческой, ни в христианской Армении и что огонь, как таковой, не занял места в ряду главных божеств. Тем не менее, изначально связанное с язычеством или нет, существовало общенародное поклонение огню. Оно восходит к персидскому frobag или farnbag (арм. hurbak), огню, и имеется ряд упоминаний о персидском или персианизированном алтаре огня в Багаване, городе богов. Более того, почти нет сомнения, что армяне наравне с персами отправляли обряды семи известным источникам огня в Баку, в их древней провинции Пайтакаран. Но в целом культ огня у армян носил национальный характер.

Приведенные ниже свидетельства могут прояснить некоторые стороны этого широко распространенного национального культа, уходящего корнями в глубокое прошлое.

В агиографии Coming of the Phipsimean Virgins («Житие Святой Девы Рипсимэ»), ошибочно приписываемой Мовсесу Хоренаци, мы читаем, что на вершине горы Палат (?) был дом Арамазда и Астхик (Венеры), а на горе пониже, к юго-востоку, находился «дом огня, неутолимого огня, бога вечного пламени». Кроме того, у подножия горы бил могучий источник. Место это называлось Бут. «Они зажгли Сестру Огонь у Брата Источника».

В другом месте читаем, в подобной же манере: «Потому что они называли огонь сестрой, а источник – братом, они не выбрасывали золу, а осушали ее слезами брата».

Лазарь Парпеци[27], писатель V века, говорит о яростном нападении армянских христиан на священный огонь, культ которого персы стремились насадить в Армении: «Они забрали огонь и отнесли его и опустили в воду, в глубины брата, как гласит поговорка их лживых учителей, персов». Последняя часть этого утверждения, однако, ошибочна. Насколько нам известно, персы не бросали священный огонь в воду, а собирали золу в кучи в пределах капища, внутри которого и горел огонь. Когда плавучий остров (морское чудовище), сидя верхом на котором Керсаспа[28] случайно зажег огонь, затонул и огонь упал в воду, это засчиталось богатырю как великий грех. Ритуал был исконно армянский. Видимо, часть армянского культа Сестры Огонь – потушить его в глубинах любящего брата, воды, ритуал, истоки которого кроются в мифе о природе, подобно родству молнии и дождя или рождению огня из стебля в священном море. Каким бы ни был истинный смысл этого действа, зола от священного огня становилась частью воды, наделяла ее целебной силой. Даже сегодня в Армении, например в городах Акн и Диарбекир, больным дают пить сильнодействующее лекарство, в состав которого входит хлопьевидный пепел от дубового костра, смешанный с водой. Каланд[29] описывает такой же обычай у древних латышей в своей статье о смерти и дохристианских погребальных ритуалах балтийских народов. Поскольку в Европе дуб – священное дерево бога небес и бури, можно легко понять, что лежит в основе древнего обычая.