Рыжик - Павел Ионов

— Рыжик! Твой мешок у тебя!

У меня? Где у меня? Только чемодан. Мешка нет.

Тогда он пытается меня раздеть и забирает халат. Пытаюсь вырваться, но он сильнее.

— Рыжик, тебя контузило.

— Нет, я просто потеряла свой мешок. Меня не убило и не контузило. Ну отпусти меня. Мне мешок искать надо!

Он резко дёргает и разворачивает меня к себе спиной. И выворачивает мне руки. Я не успеваю испугаться, как он отпускает меня.

— Вот твой рюкзак. Он у тебя за плечами был.

Я сажусь прямо на землю, судорожно схватив мешок, и плачу…

Проснулась я на том же месте. Свёрнутый халат был у меня под головой. В руках зажат вещмешок. А чемодан стоял рядом. В памяти мало что осталось. Помню бежала, помню искала. Что было ещё? Не помню…

На удивление, чувствую я себя неплохо. Рядом обнаруживаю кружку, прикрытую кусочком хлеба. Хм-м. Чай. Ещё теплый. Выпиваю его, заедая хлебом.

С головы прямо в чай падает какая-то щепка. Наклоняюсь и отряхиваю голову. Сыпется земля, кусочки древесины, листья. Снимаю куртку и тоже отряхиваю. Заодно и карманы проверила. Все на месте. Деньги, документы, оружие. Даже расческа на месте. Надеваю снова куртку, закидываю на плечи мешок, беру чемодан и кружку с халатом и топаю к входу. Само здание, можно сказать, что целое. Стекла только повылетали. В метрах двадцати от входа большая, метров пять-семь в диаметре, воронка. Не помню ее… Поднимаюсь в свою палату. Все засыпано битым стеклом. Но лампочка так и висит. Ставлю чемодан, сверху вещмешок. Беру казённое полотенце и иду в туалет. Мое любимое зеркало не перенесло бомбежки. Сорвалось с гвоздя и разбилось. Выбрав самым крупный кусок, осмотрела себя. Волосы дыбом. Лицо все в разводах. Левое ухо в засохшей крови. Потрогала и зашипела от боли. Где-то ухитрилась ухо себе поранить. Хотя могло быть и хуже… Вода к счастью ещё была. Мыло, хоть и хозяйственное, тоже ещё было. Умылась, причесалась. Стала хоть на человека похожа. Бледноватая правда слегка и глаза, как шальные. А синяки, кстати, уже не очень сильно выделяются. Просто как камуфляж на лице бледный. Желтоватые, зеленоватые разводы.

Сходила заодно и на горшок. Удивительно, но трусы у меня сухие… Хотя в прошлой жизни попадались кадры, что обсыкались в гораздо менее экстремальных ситуациях. И это были мужики!

Прошла в палату, прихватив осколок зеркала, стряхнула стекло с постели и не снимая куртки улеглась. Разулась только. Прикрыла глаза и лежу, думаю…

Получается, что это папин полк воевал над нами. И налет почти отбили. И кто-то у них точно погиб. Один то самолёт весь в огне падал.

Меня передёрнуло аж…

И ещё некоторых сбили. Буду надеяться, что с парашютом они спрыгнули. Вон их сколько было в небе-то!

Тогда буду ждать машину до обеда. Интересно, сколько времени сейчас?

— Женька, ну как там наш Рыжик? В порядке?

Не поняла, кому это я понадобилась? Голоса в коридоре, возле дверей слышны.

— Спит она, пришла и спит.

— Вот нервы у девки! Меня до сих пор потрахивает, а она спит.

— Это что! Я сам видел. Бомба рядом рванула, а ей хоть бы хны! Отряхнулась и за боем смотрит. — добавил третий голос.

— Ну не совсем в порядке. Контузило ее маленько. — возразил тот, кого назвали Женькой.

— Не, заговореная она, точно говорю! — уверенно произнес первый голос, — Кого другого бы сразу убило, а она вишь ты, только контузия.

— Это точно, — согласился третий голос, — Я сзади бежал. Смотрю, она чешет с чемоданом и рюкзаком. И когда только собраться успела? Бежит значит она, а тут рядом с ней бомба как ахнет! Меня с ног долой, а я то где был… Ну все, думаю, хана Рыжику. Поднимаюсь, а она сидит, отряхивается, вся в земле. А потом бой смотреть стала. До конца смотрела.

— Да, боевая девка…

Голоса замолчали. Эх знали бы, как я тогда боялась!

Незаметно задремала.

— Воздух!

Крик побрасывает меня с кровати. Быстро обуваюсь и хватаю все свое. Бегом несусь на выход. В городе воют сирены, начали стрелять зенитки. Я бегу на свое старое место. И правда, воронка совсем недалеко… Повезло мне в прошлый раз… Прыгаю в воронку. Надеюсь ещё одна бомба сюда не попадет…

С завывающим звуком приближаются бомбардировщики. Вокруг них летают немецкие истребители. Им навстречу спешат три наших. Атакуют сходу в лоб. Горит и падает один из наших самолётов. Но и взрывается один и падает без крыла второй бомбардировщик. Нет ни одного парашюта. На двух наших наваливаются с десяток немецких… Наши зенитки сбивают ещё один самолёт, но те уже начинают бомбить. В городе везде слышатся взрывы. Падают два самолёта, наш и немецкий. Парашют всего один. Последний наш самолёт вырывается от врагов и летит к бомбардировщикам. Те стреляют по нему… Появляются ещё наши самолёты. Но пока ещё далеко… Наш атакует и поджигает мотор у одного из немцев. А сам, раскачиваясь, со снижением улетает. Бомбардировщики уже развернулись назад, когда налетели остальные наши самолеты. В этом момент зенитки сбивают ещё одного. Немецкие истребители нападают на наших. Но те успевают сбить один и поджечь другой бомбардировщик… Потом падают сразу три истребителя. Чьи, не поняла. Один наш, с дымом, потянул домой… Немцы уходят. Наши все атакуют. В небе всего несколько парашютов. Зенитки замолчали… Наши возвращаются группами, один из них дымит.

Вылезла из воронки, села на чемодан. Сижу. В голове никаких мыслей. Скорее бы машина приехала…

Поднялась и потопала к центральному входу. Суетятся люди, что-то делают все. Опять присела на чемодан ждать.

Запахло табачным дымом. В той жизни я курил. Около сорока лет курил. Резко захотелось выкурить сигарету. Ну или папиросу… Попросила закурить у стоящего рядом грязного мужика с загипсованной рукой. Тот странно на меня посмотрел, но протянул пачку. Ого! «Казбек»! Тыщу лет их не видел. Взяла папироску с длинным мундштуком. Пахнет приятно. Заломила ее и прикурила от протянутой спички.

Закашлялась с непривычки. Но потихоньку докурила. Аж поплыла слегка…

Где ж машина-то?

В городе опять завыли сирены. Но зенитки не стреляют пока. Осмотрела небо. Стороной пролетают бомбардировщики с истребителями. Много. Над городом крутятся два наших.

Где ж машина-то? Времени уже много прошло. Кушать хочется уже…

Возвращаются вражеские самолёты. Их заметно меньше и один из них с дымом идёт.

Мимо проходит «Чехов» в грязном халате. Спросила у него, сколько сейчас времени. Оказывается, всего пол-второго. Я думала, что намного больше… Предупредила его, что собираюсь на вокзал. Папа велел. Узнала, куда идти, и пошла…

От вокзала осталось две стены и груда битого кирпича. Идёт дым. На станции везде воронки, загнутые винтом рельсы. Валяется разбитый паровоз. Везде обгоревшие и разбитые вагоны. Ковыряются люди…