Соблазненная боссом - Юлия Бузакина

бровь я. – Первая школьная? Или университетская?

– Не угадали! Любовь Ивановна – стилист и дизайнер одежды. У нее есть для нас с вами подходящие вещи.

Он вышел из машины и открыл мне дверцу.

– Почему бы вам не пригласить вместо меня своего стилиста? Она бы точно не отказалась от пары бокалов шампанского! – выбираясь из авто, взмолилась я. – А меня вы бы отпустили домой.

– Ни за что на свете! Вы ведь сегодня украли мое печенье, – он обернулся ко мне и ехидно улыбнулся. – А если серьезно, Даша, что вы будете делать дома, если я вас отпущу?

– Не знаю. Наберу теплую ванну, набью пены и заберусь в нее по самые уши. Зажмурюсь и постараюсь ни о чем не думать.

– Не получится. Наберете свою ванну в другой раз.

– Но почему?!

– Потому что стилист старше меня на двадцать лет и дружит с матушкой горячо любимой вами Лады Михайловны. Не могу же я идти на благотворительный вечер с будоражащим названием «Черная орхидея» под руку с пожилой дамой? К тому же, она моя крестная. Кстати, у нее есть черный пояс по каратэ, так что будьте осторожны. Уложит на лопатки в два счета!

– Что?.. – я не верила ни единому его слову. Мне начинало казаться, что со вчерашнего утра я внезапно заболела каким-то психическим расстройством, и это расстройство называется Руслан Эдуардович Бекетов.

Пока я мысленно сокрушалась, Бекетов успел подойти к двери подъезда, нажал какие-то кнопки и обернулся.

– Даша! Ну, что вы там еле плететесь? Вечер начинается в восемь, у нас не так много времени. Фея-крестная должна успеть сотворить для вас новое платье и прическу! Хочу вас огорчить – волшебной палочки и хрустальных туфелек не будет, тыквы в полночь тоже. А обратно в Дашу вы превратитесь только в том случае, если встанете под струи душа. Хотя, нет, тыкву по вызову я вам могу организовать в конце вечера! Она с ветерком доставит вас домой!

Он поймал меня за локоть и с довольной ухмылкой подтолкнул внутрь.

Пара мгновений – и лифт понес нас на десятый этаж.

Бекетов подошел к одной из дверей в холле, кажется, под номером сто тринадцать, и дверь распахнулась.

Из бежевого коридора на нас с интересом взирала почтенная дама бальзаковского возраста. Короткая стрижка, аккуратно окрашенные в натуральный русый цвет волосы, кимоно вишневого цвета – она была по-настоящему привлекательна для своего возраста. Несмотря на мое недоверие ко всему, что было связано с новым боссом, хозяйка квартиры сразу расположила меня к себе.

– Руслан, дорогой! – она протянула к боссу руки с аккуратным маникюром и чмокнула его в щеку. – Какая очаровательная у тебя спутница! Почему ты раньше ее не приводил? Как тебя зовут, милая?

– Даша, – я улыбнулась. Нет, на самом деле в свете последних событий мне совсем не хотелось улыбаться, но вышло само собой. Этой женщине было сложно не улыбнуться.

– Дашенька, значит! Очень приятно. А я Любовь. Проходи, Даша, чувствуй себя, как дома.

Она взяла меня за руку и повела вглубь квартиры. Бекетов потерялся где-то между холлом и кухней, а я, не зная, что делать, неуверенно осматривалась по сторонам.

Любовь привела меня в гостиную.

Я растерянно осматривалась по сторонам. Таких гостиных я еще никогда не встречала. И дело было совсем не в планировке. Все свободное пространство было заставлено манекенами, на которых поблескивали наряды из разных эпох. Шляпки, парики, японское кимоно, национальная одежда – чего здесь только не было!

А вот в углу у широкого окна я обнаружила настоящее сокровище. Там стояла большая золотая клетка. В ней уютно ворковали друг с другом два зеленых попугая.

– Какие красивые! – вырвалось у меня.

– Ах, это неразлучники, – довольная тем, что мне понравились ее птицы, сообщила Любовь. – Они живут парами. Считается, что если один неразлучник из пары погибает, то второй тоже погибнет. Хотя, мне кажется, это все неправда!..

Она указала мне на диван, а сама выглянула в холл.

– Руслан? Где ты пропал? Я испекла твое любимое печенье и заварила чай! Захвати сюда поднос с угощением, пожалуйста!

Повернувшись ко мне, она покачала головой и рассмеялась.

– Ох, уж, эти мужчины! Что Руслан, что Олег! Как только появляются в моей квартире, их сразу же тянет на кухню. А все потому, что там есть их любимое печенье. Я часто его пеку.

В гостиной показался Бекетов. Без пиджака и галстука, с довольной улыбкой на губах, он уверенно нес овальный поднос из серебра, на котором весело звенели серебряный заварной чайник, три стеклянных чашки с блюдцами и красивые вазочки – одна с изумительно пахнущим ванилью печеньем в форме сердечек и ромбиков, а две другие – с клубничным и абрикосовым вареньем.

Я настороженно взглянула на угощение. Перехватив мой взгляд, Бекетов хмыкнул.

– С этим печеньем все в порядке, не переживайте, – усаживаясь рядом со мной, ехидно шепнул он.

– Спасибо, мой дорогой крестник, – Любовь перехватила поднос и поставила передо мной. – Угощайтесь, милая. А я пока достану ваш наряд. Лада мне всю плешь проела! Ее заперли в больничной палате, и ей теперь некуда девать энергию.

– Ты же сказала ей, чтобы она не волновалась? – нахмурился Бекетов.

– Конечно, сказала! Она еще и фотоотчет потребовала после того, как вы переоденетесь. Ох уже эти беременные!

– Ничего не поделаешь, придется выполнить ее каприз. Даша, вы готовы к фотосессии?

– Если это надо для Лады Михайловны, то я всегда готова.

Ухмыльнувшись, босс придвинул ко мне вазочку с печеньем. Не знаю, что я ненавидела в тот момент больше – его самодовольные ухмылки, или угощение. Кажется, с этого дня я всегда буду ненавидеть печенье.

Любовь Ивановна разлила в чашки ароматный чай.

– Для участия в благотворительном вечере «Черная орхидея» надо подобрать одежду в стиле ретро. Дашенька, я нашла для вас платье из черного бархата, почти такое, как было у Одри Хепберн и винтажное украшение, очень похожее на то, что она надевала – белоснежные бусы в несколько рядов, скрепленные посередине серебряными спайками. К платью прилагаются черные оперные перчатки. Волосы я соберу в высокую прическу, и получится просто отпад! Поверьте, мужчины будут оборачиваться вам вслед!

– О, нет! Мне ни к чему лишнее внимание! – беспомощно замахала руками я.

– Молодая привлекательная женщина, и не хочет внимания?! Бросьте! Или у вас есть официальный жених?

– Нет у меня никакого жениха, – нахмурилась я. – только работа и младшая сестра.

– Так почему бы вам не сменить установку?

Она поманила меня за собой, вглубь гостиной, где за ширмой среди манекенов спрятался комод с зеркалом в золотой оправе в тон клетке у окна.

Я растерянно взглянула на босса. Он уверенно кивнул.

Комод был заставлен баночками, палитрами теней, различными кистями и прочим атрибутом стилиста.

Любовь коснулась пальцами моих волос и подмигнула моему отражению в зеркале.

– Предлагаю внести небольшое изменение в тон волос. Попробуем спрей другого оттенка? Он легко смоется шампунем, и вы снова вернетесь в свой образ.

Я пожала плечами и улыбнулась. Сменить оттенок волос на один вечер с помощью спрея мне еще не предлагали. Да и в глаза не буду бросаться.

…Через полчаса я стояла у зеркала и не верила своим глазам – оттуда на меня смотрела совершенно другая особа! Темные волосы, высокая прическа, маленькое черное платье из бархата, массивное украшение на шее из нескольких рядов крупных белых бусин, оперные перчатки – однозначно это была не я!

– Надо же! – раздался позади изумленный возглас Бекетова. – Какая милая штучка из вас получилась, Дарья!

Любовь открыла ящик комода и выудила оттуда черную бабочку.

– Иди сюда, Руслан. Теперь твоя очередь попасть в прошлое!

– Ну, уж нет! Ни за что на свете!

Не успел он увернуться, как она зачесала его волосы назад с помощью геля и прицепила черную бабочку. Теперь мы действительно смотрелись так, будто выпрыгнули из сломавшейся машины времени.

– А мне обязательно быть клоуном? – поморщился Бекетов.

– Почему сразу клоуном? Таков дресс-код, и его придется соблюсти, – Любовь улыбнулась крестнику и поправила лацканы его черного пиджака.

– Не забудьте про пожертвование! – я достала из сумочки аккуратно заклеенный конверт и протянула его боссу.

Он посмотрел на меня странным долгим взглядом.

– Что-то не так? – вспыхнула я. – Почему вы на меня так смотрите?

– Нет, нет! Все так! Даже слишком так, –