Я - обычный - Владислав Жеребьев

– Мертв, – охранник на всякий случай пощупал пульс и приложил голову к груди Петра Семеновича. – Не дышит, сердце не бьется.

– Здорово, – я в сердцах ударил кулаком по столу. – Ну как так? Как, я вас спрашиваю? Он же буквально пару часов назад был преисполнен желания лезть с оружием наперевес вниз и очень хотел жареного мяса?! Ну как?

– Сейчас узнаем. – Подойдя к столу, Леха поднял сложенный вдвое листок бумаги. – Это нам, похоже, – пояснил он и, развернув послание, принялся читать вслух.

«Извините, коллеги, что в эту трудную минуту я вот так просто оставляю ваш коллектив, но в своем существовании смысла более не вижу. Десять минут назад я разговаривал со своей женой и дочкой по телефону. Они сейчас закрыты в квартире и не способны выбраться наружу. Когда они предприняли попытку выбраться из ловушки, были атакованы бешеными и серьезно ранены. Как их не убили сразу, я лично не понимаю, но ясно одно, мои близкие и родные женщины, все, кого я так любил и ради кого я жил, скоро исчезнут с этого света. Жить без них я не хочу, так что другого выхода кроме самоубийства я не вижу.

От того, чтобы застрелиться, я сразу отказался. Нечего тратить на такого, как я, патроны. Они, скорее всего, будут полезней живым, чем мертвым. Сброситься вниз мне не хватило бы духу, так же как и вскрыть вены, так что я остановился на единственном и, как вы теперь видите, наименее эстетичном способе перехода в лучший мир.

Не осуждайте и не поминайте лихом. Петр».

– Мда, – я в растерянности уселся на стул и, уставившись в потолок, закурил. – Вот она, смерть, костлявая старуха. Взяла да подкралась с самой неожиданной стороны, оттуда, откуда ее и не ждали.

– Зря это он, – покачал головой Марк, – ой как зря. Выпил бы лучше, с нами поделился, может быть, и полегчало бы.

– Вряд ли, – пожал я плечами. – Я бы вот не знаю, как поступил, если бы родители умерли. Может, и так, а может, иначе. Я Петру не судья.

– И я, – согласился Алексей, печально уставившись в одну точку. – Он сам себе судьбу выбрал, так что уж теперь рядить-судить.

– Надо бы тело убрать куда, – предложил охранник. – Негоже мертвеца вот так просто оставлять.

Подойдя к окну, я сорвал с него занавеску и, разложив ее на полу, мы общими усилиями переместили тело покойного.

– Куда его? – тихо спросил Леха.

– На крышу, – я внимательно посмотрел на товарищей, стараясь определить по лицам, что они сейчас думают.

Юрист находился в растерянности. Взгляд бегал, губы слегка подрагивали, казалось, вот-вот, и он сейчас расплачется. У Марка же лицо было непроницаемым, и только лишь в глазах читалась тоска и сожаление по бессмысленно потраченной жизни.

– Зря это он, – вновь повторил охранник.

Поход за провиантом, не сговариваясь, отложили на следующий день, а пока, чтобы скоротать время, я изъял из командирских запасов непочатую бутыль виски и, прихватив с собой остатки печенья, мы расселись в переговорной, которая почему-то стала нашим координационным центром.

Разлив алкоголь по пластиковым стаканчикам, мы выпили по первой, молча, не чокаясь, помянув усопших, и, уже налив вторую, я решил подвести итоги всего произошедшего с нами за последнее время.

– Господа, – начал я, обращаясь к своим товарищам. – Надеюсь, больше никто в ближайшее время не предполагает попыток суицида? Если таковые в этой комнате имеются, поспешу вас отговорить. Время, мягко говоря, не очень подходящее, да и боевой дух оставшихся в живых товарищей ваш поступок способен подорвать.

– Не планирую, – подтвердил Марк.

– Дожидайтесь, – сморщился Леха и одним духом опрокинул в рот содержимое стаканчика.

– Отлично, – поставив бутылку посередине стола, чтобы каждый мог без посторонней помощи плеснуть себе огненной воды, я потер руки. – Давайте вкратце, так сказать на сон грядущий, подытожим все, что произошло. Ситуация непростая, но не безвыходная. У нас есть оружие, план здания и ключи от помещений. В этом же здании имеется запас пищи, как-то: полуфабрикаты, крупы и прочее, так что с голоду точно не умрем. Единственный скользкий момент, это спуск вниз, но тут, думаю, подойдем здраво. Сначала разведаем, насколько хватит запасов и стоит ли вообще заморачиваться, и если овчинка стоит выделки, то аккуратно прочешем несколько этажей. Вот посмотрите, я тут кое-что набросал.

Достав из кармана листок бумаги, на котором был набросан план действий, я начал пояснять свою идею.

– Перед тем как предложить вам это, я еще раз сверился с планом здания, благо в нашем архиве нашелся таковой, и вот что я решил. Лифт сам по себе отменяется, так как является энергозависимым механизмом, для пусконаладочных работ которого требуется навык специалиста, а такого, как мы знаем, увы, в нашей компании нет. Вижу, что с этим вы согласны. – Дождавшись молчаливого подтверждения, я принялся водить по плану карандашом. – Единственный шанс для нас спуститься вниз без потерь – это именно эта лестница. В прошлый раз, когда бешеный толстяк попытался нами пообедать, я заметил интересную особенность. Для того чтобы заметить нас, ему нужно нас увидеть. Не услышать, не почуять, а только увидеть. Даже когда мы с Алексеем попали в поле его зрения, ему все равно потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить происходящее и ринуться в атаку. Как вы думаете, что из этого следует?

– Что бешеные сохранили остатки разума? – тут же предположил Марк.

– Возможно, – кивнул я. – Мы до сих пор обладаем крайне скудными сведениями о физиологических особенностях человека, подверженного заражению. Достоверно знаем только то, что при попадании в кровь несчастного вируса, или чего-то другого, он через некоторое время становится асоциален, а впоследствии не способен членораздельно общаться, а агрессия, которую он проявляет ко всем здоровым, так вообще не входит ни в какие рамки. Единственное, что мы знаем почти наверняка, так это то, что для нападения на жертву бешеным нужна визуализация.

– Ты предлагаешь выколоть им всем глаза? – удивился Леха.

– Нет, конечно, – отмахнулся я. – Я же не живодер, а вот дверные стекла на всех этажах можно закрасить краской, а под незапертые двери забить клинья, так, на всякий случай, а то вдруг дверь откроется.

– А что делать с четырнадцатым этажом? Стекла-то там уже нет, – поспешил напомнить юрист.

– Заклеим картоном, – предложил я. – Раздербаним пару коробок и на скотч. Преграда, конечно, не ах какая, но главного добьемся. Сквозь картон не очень-то и посмотришь.

– А что, если дверь третьего этажа будет закрыта? – предположил охранник. – Большинство дверей, ведущих в остальные офисы, перекрыты в целях безопасности, хоть это и грубое нарушение. Пожарные бы за такое по головке не погладили, мигом бы штраф впаяли.

– Ну, пожарным теперь не до запертых дверей, – успокоил я Марка, – а если закрыта будет, то бьем стекло. Ломиком или палкой это делать существенно проще, чем собственной головой.