Ни пуха ни пера, лорд ректор! Зима в Крылатой академии - Ольга Райская

— Зря ты с ним так, — уже совсем отчетливо произнес старичок. — Герцог в своем праве и тоже искренне переживает за девочку.

— Магистр Арбери, леди Тасия плохо перенесла дорогу. Ей необходимо время, — попыталась возразить ему визгливая женщина. — Не будет же Его Светлость принуждать ее?!

Она то ли спросила, то ли возмутилась. Если дама и с герцогом разговаривает в подобном тоне, то ее ничего хорошего не ждет. Смертница! Разве Светлостям возражают? Видимо, искренне любит эту леди Тасию, раз нашла в себе смелость вступиться.

Любопытно, какую картину показывают? Если «магистр», наверное, фэнтези. Сейчас модно снимать зрелищные сказки о жизни в других мирах. Такие фильмы привлекают внимание зрителя и собирают кассу. Я бы тоже хоть одним глазком посмотрела.

— Со дня бракосочетания, если мне не изменяет память, прошла неделя. Лорд Агиар дал времени более чем достаточно, для того, чтобы принцесса привыкла к обстановке и своему новому дому, — голос магистра лучился заботой и добротой, от него внутри разливалось приятное тепло. Нет, ну как играет! Как играет! Талант! Определенно, нужно узнать и запомнить имя актера. — А тебе, Фрида, я настоятельно советую не забывать, что леди Тасия теперь не только твоя воспитанница, но и жена Его Светлости.

— Но… — та, которую назвали Фридой, все же попыталась возразить вновь, невольно вызывая у меня симпатию. Леди Тасии стоит ей доверять, такие подданные в круговороте дворцовых интриг просто на вес золота. Вдруг она ахнула и встревожено пробормотала: — Деточка моя пошевелилась!

— Отойди! — приказал старичок.

А я не выдержала и все же открыла глаза. Никакого экрана, никаких актеров… Тут даже лампочки электрической не было. Зато у кровати сидел старичок в старомодной одежде, а рядом с ним стояла немолодая худощавая женщина. Это именно они разговаривали, пока я была без сознания.

Судя по встревоженным взглядам, за меня переживали и зла не желали. Несмотря на то, что прошлое вспоминаться не хотело и представлялось чем-то туманным, одно могла сказать с уверенностью — это место я вижу впервые. Очень хотелось задать кое-какие вопросы, но вместо слов из горла вырвался лишь сип. Он же привел в движение старичка.

— Фрида, отвар! — скомандовал он. — И позовите немедленно Его Светлость!

Значит, Светлость у них имеется. Интересно, кто та девушка, о которой шел разговор?

В этот момент со лба исчезло влажное полотенце, а у губ оказался глиняный край кружки. Жидкость пахла медом и какими-то травами, а пить хотелось очень. Сделав пару глотков, я почувствовала себя лучше.

Ненадолго.

Дальше произошло сразу два события.

— Как вы себя чувствуете, принцесса? — спросил старенький доктор… у меня?

Я принцесса? Та самая, на которую имеет права Светлость? Додумать мысль времени не хватило, потому что дверь распахнулась, и, приказав Фриде остаться за дверью, в комнату вошел ОН.

Да-да…

Он! Тот самый…

— Вы? — удивленно спросила я.

— Я! — ответил незнакомец.

— Простите, мужчина, а вы кто?

Передо мной стоял живой прототип той самой елочной игрушки. Красивый… Очень. Жаль без крыльев. Они ему шли.

Нет, пожалуй, ангел смерти с елки в подметки не годился брюнету, который сейчас стоял перед кроватью. А смотрел он на меня как? До мурашек по всему телу! У меня таких породистых мурашек даже в самый романтический период жизни с мужем не бывало, а тут всего лишь один взгляд.

И, кстати, почему старичка я приняла за доктора? Было в нем что-то знакомое… То ли специфический запах медикаментов, то ли взгляд, как у нашего заведующего отделением.

Голова отозвалась вспышкой боли. Мелькали образы пациентов, врачей, Артема, Люськи… И небо, такое звездное, несмотря на снегопад. Я вспомнила свою смерть, последний полет и темноту. Передо мной словно выключили экран, а то, что вокруг вдруг перестало существовать.

Хотя, нет. Кое-кто существовать не перестал и сейчас сверлил меня серебристо-серым взглядом.

— А вы ничего не помните, леди? — осторожно спросил доктор.

Не помню, чтобы меня в прежней жизни «леди» величали, да и на принцессу в медицинском халате я не тянула. Зато я верила в жизнь после смерти. А еще в то, что каждому человеку воздастся по заслугам. И да, брюнета и каждую мурашку я выстрадала и отработала! Поэтому сейчас проигнорировала эскулапа и продолжала выжидающе смотреть на ожившего ангела смерти.

Ответ я знала. Только дурочка не догадается, на какую принцессу у сероглазого права. Видимо, и в иных мирах не утрачено понятие брак, но хотелось бы услышать именно от ангела.

— Я ваш муж, леди… — выдохнул он. Взгляд при этом отвел. Стало быть, не все у нас радужно. Наплевать! Главное, что он не отрицает, а я готова поработать над отношениями.

— Хорошо, — чуть улыбнулась я.

Мне казалось кокетливо, но супруг почему-то побледнел, и смоляная бровь непроизвольно дернулась. А что такого-то? Может, тут под словом брак что-то иное, чем у нас на Земле подразумевают? Не плодитесь и размножайтесь? От такого экземпляра я бы размножилась, чего уж там. Даже если бы он, как Артем, отговаривал, все равно бы плодилась! Для себя! Ибо пропадать такому генофонду — преступление!

— Что «хорошо»? — очень аккуратно, нежно и практически трепетно уточнил муж.

— Все хорошо! — искренне заверила я, а доктор зачем-то потрогал мой лоб.

Неужели, вступить в брачные отношения с красавцем-брюнетом тут может только женщина с белой горячкой? Правда, оставался еще вариант — характер поганый, но это, я вам скажу, для наших женщин вообще не отговорка. А посему, хотелось узнать, в чем подвох?

— Я бы хотел уточнить… — чинно кашлянул старичок.

— Уточняйте, — позволила я, но глаз от брюнета не отвела. Мы с мурашками просто не могли иначе!

— Леди Тасия, что вы помните из своей жизни до падения с башни? — тут же, пока я не передумала, спросил эскулап.

Падения с башни? В моей жизни люк был, но тоже больно, неприятно и убийственно холодно. А тут, значит, башня. Не повезло девчонке. Судя по нежным ручкам, юная совсем. Тонкие пальчики, нежная кожа — это не мои огрубевшие от хлорки и домашних дел, со вздувшимися венами.

Впрочем, спрашивают же о жизни принцессы, поэтому я нисколько не совру, если отвечу:

— Ничего. Абсолютно.

— Так я и знал, — сник эскулап. Он так переживал за меня, что я невольно прониклась сочувствием к нему. Тем более, старичок мне, в некотором роде, коллега.

— Не расстраивайтесь так, — улыбнулась я ему. — Говорят, если больной не умер, его еще можно лечить до самой смерти.

Доктор поднял на меня взгляд, странный, расфокусированный, словно не понимал, о чем речь. Зря я грубоватую врачебную шуточку ввинтила! Зря! Но потом рассмеялся задорно, громко и искренне.