Да будет любовь! - Виктория Александер

Маркиз сделал серьезное лицо:

– Да-да, я тоже не хочу этого…

– Из чего следует, что теперь нам надо действовать быстро. – Фиона доверительно наклонилась к нему. – Я абсолютно уверена, что тот мужчина, за которого мой отец хотел выдать меня замуж, очень скоро появится здесь, и нам лучше пожениться до его появления.

– Безусловно, мы должны поторопиться.

Произнося эти слова, Джонатон отлично сознавал, что меньше всего его беспокоит отвергнутый соискатель руки, умерший отец и все, что из этого вытекает: он горел нетерпением увидеть лица друзей и насладиться их реакцией, когда они поймут, что ему все известно об их розыгрыше. Между тем Фиона вытащила из-под перчатки визитную карточку и протянула ее Джонатону:

– Я написала свой адрес на обороте карточки. С момента приезда из Италии мы с сестрами живем у кузена, и я останусь там на ближайшее время… То есть до нашей свадьбы.

– Тогда я заеду к вам немедля, и мы начнем приготовления.

– Приготовления? Но я не планирую пышной церемонии. – Фиона сделала паузу, как бы обдумывая детали. – Пусть это будет очень скромно и, главное, сделано как можно скорее.

– Согласен. Теперь, когда идеальная женщина найдена, я не могу дождаться момента, когда получше познакомлюсь с ней. – Маркиз многозначительно улыбнулся.

На губах Фионы заиграла легкая улыбка.

– Я мечтаю познакомиться с вами поближе, Джонатон! – Она решительно шагнула к нему и, прежде чем он смог произнести хоть слово, обхватила ладонями его щеки и прижалась губами к его губам. Ее тело прижалось к его телу, и Джонатон ощутил ее формы через юбки, корсет и все те причиндалы, которые женщина вынуждена носить на себе.

Быстро отпрянув от него, Фиона одарила его лукавой улыбкой, которая вовсе не была похожа на улыбку невинной и хорошо воспитанной леди, способной пожертвовать собой, чтобы спасти своих сестер. Да и ее поцелуй не был столь уж невинным – скорее, пикантным и возбуждающим. Как жаль, что Фиона Фэрчайлд – всего лишь обманщица!

Повернувшись, Фиона выскользнула из комнаты.

– Великолепное представление, дорогая, – тихонько сказал ей вслед Джонатон и довольно хмыкнул. Теперь он с нетерпением ожидал того момента, когда увидит Оливера и остальных приятелей, а заодно и Джудит: очевидно, она тоже принимала участие в розыгрыше. Что ж, он разгадал их замысел и развернул столы в их сторону: теперь они в любую минуту смогут услышать отчет Фионы о том, что произошло в библиотеке.

Джонатон очень хотел бы видеть выражение на их лицах, когда Фиона расскажет им, что он согласился жениться на ней. Возможно, ему следует подождать, когда они придут к нему, чтобы признаться, что их заговор провалился, и попросить у него прощения.

Одна мысль о том, как друзья станут вариться в сваренном ими бульоне, вызвала довольную улыбку на лице Джонатона. Нет, он вовсе не против доброй шутки и даст им время для того, чтобы обдумать случившееся и решить, как можно все поправить.

С нетерпением ожидая предстоящую встречу с друзьями, Джонатон сделал большой глоток шампанского и рассеянно взглянул на визитную карточку, которую держал в руке. Мисс Фиона Фэрчайлд. Вероятно, это ее подлинное имя.

Он повернул карточку оборотной стороной и прочитал адрес, красиво написанный твердой рукой. Дом на Бедфорд-сквер. Что ж, она выбрала престижный район. Кажется, на Бедфорд-сквер живет Оливер? Да, точно, это его адрес. Ничего удивительного, если он устроил этот розыгрыш, в этом есть резон.

Джонатон вдруг почувствовал легкое беспокойство. «Мы с сестрами живем у кузена». Или это было частью представления? Хотя вручать карточку с адресом Оливера – это, пожалуй, слишком. Но, в конце концов, узнать место нетрудно, и тогда игра будет закончена, если…

Если это действительно шутка.

Конечно, шутка, а что же еще, размышлял Джонатон. Такая шутка непременно доставит удовольствие Норкрофту, Уортону и Кавендишу. Кстати, у Оливера и кузины-то нет. Или есть? Джонатон наморщил лоб.

По словам Фионы, ее мать была сестрой графа. Если он правильно помнит, тетя Оливера давно умерла, и она была замужем за каким-то дипломатом. Как его звали? Фаргейт? Фэрфакс?

У Джонатона вдруг остановилось дыхание. Фэрчайлд!

О нет, только не это; он определенно ошибается. Оливер вполне способен на добрую шутку, но никогда не втянет члена своей семьи в нечто подобное.

Джонатон громко застонал. Фиона Фэрчайлд – кузина графа Норкрофта, и он дал согласие жениться на ней!

Его вдруг охватила невообразимая, безудержная паника. Ошибка, ужасная, кошмарная ошибка! Но может быть, Фиона, то есть мисс Фэрчайлд, все поймет и Оливер тоже?

Разумеется, если смехотворная история, которую она наплела, окажется правдой (а сейчас маркизу все больше казалось, что это таки правда), то эта женщина вряд ли пожелает освободить его от данного им слова. Она отчаянно хотела избежать неприемлемого для нее замужества, и, судя по всему, он ей понравился, о чем отчетливо свидетельствовал ее поцелуй.

Несмотря на свои заявления перед друзьями, в настоящий момент маркиз Хелмсли не испытывал ни малейшего желания жениться на ком бы то ни было. Он вспомнил о множестве вещей, которые ему хотелось осуществить до женитьбы, в результате которой неизбежно появятся дети. От одной лишь мысли о неизбежности этого Джонатона бросало в дрожь; вот почему он считал, что женитьба – нечто такое, к чему следует приближаться медленно, с большой осторожностью и осмотрительностью.

Тем более не следует давать согласие, находясь один на один с прекрасной незнакомкой, держа в руке бутылку шампанского и наивно веря, что он является объектом милой шутки!

Джонатон решительным шагом направился к двери. Определенно, он теперь станет мишенью насмешек до конца дней, если сейчас же не разыщет Фиону и не уговорит ее, чтобы она никому не рассказывала об их разговоре. Если сообщит подробности Оливеру или его матери, они могут в принудительном порядке женить его на этой красавице!

Джонатон быстро подошел к двери, распахнул ее и лицом к лицу столкнулся со своей сестрой Лиззи, леди Лэнгли.

– Ты, случайно, не видела… гм… кого-нибудь… – Он вытянул шею, пытаясь заглянуть ей за спину.

– Кого-нибудь? – Лиззи удивленно взглянула на брата и шагнула мимо него в библиотеку. – Ты имеешь в виду женщину – очень хорошенькую и слегка расстроенную?

– Да, – с готовностью подтвердил Хелмсли, не очень понимая, с чего это Фиона могла казаться расстроенной: когда она покидала библиотеку, на ее губах играла очаровательная улыбка.

А вдруг она передумала? Джонатон воспрянул духом. Возможно, она здраво подумала о том, что может принести брак с мужчиной, которого она впервые видит, в особенности с ним. А может, с учетом того, что она уклонялась от блаженства, которое несут брачные узы, почти столь же долго, как и он, мысль о предстоящем браке теперь кажется ей столь же пугающей, как и ему?