Карманник - Пётр Г. Кобинцев

в компанию? Спору не будет, пригласили. Посиделки прощальные устроили, в складчину, между прочим. А ты пришёл на всё готовенькое и ухом не ведёшь, ну разве это не хамство?

Обогащённый кофеином «Бёрн» вскипел у меня в крови, ну я и посоветовал Дрозду не тратить своё красноречие, а сразу сказать, чего им всем от меня нужно. Дрозд, конечно, огорчился от такой моей борзости, но бить не стал. Просто глядя мне в глаза, он потребовал всю мою долю в общак. Дескать, штраф у них такой — за некошерное поведение. Ну а когда выяснилось, что денег при мне нет, все были очень удивлены или талантливо изобразили удивление. Мои доводы, что я их потерял, никому не пришлись по душе. Кто-то — я не разобрал, кто именно, — предположил, что Бес меня кинул. Все дружно вспомнили, что он оставил меня поговорить тет-а-тет, видимо, неспроста. Мол, мы где-то бабла гребанули не хило, Лысый погорел, подставил Беса, а он меня за это кинул. Фактически, так оно и было. За исключением того, что некоторую сумму я от Беса получил. Дрозд предложил идти на разборки. Сказал, что они выбьют эти бабки, типа, подпишутся за меня. Всё будет по понятиям. Мне дольку дадут, остальное — в общак.

Было понятно, что до моей персоны им дела нет. Дрозд, сука, всё продумал. Будет действовать по понятиям, чтобы Бес к авторитетным пацанам не подвалил. Если всё грамотно обыграть, Беса самого на ремни порежут. Деньги, лёгкие и доступные, пьянили и без того пьяную компанию. Мне было так же понятно, что, узнав про те деньги, которые я заныкал в почтовый ящик, они меня тоже не пощадят. Окрестят крысой со всеми вытекающими обстоятельствами.

Ватага решала задачу, как заставить Беса открыть дверь с чёрного хода — никому не хотелось иметь дело с Жуком. Предлагалось послать меня на фейсконтроль. Мол, я последний выходил, мало чего мог забыть. Ситуация накалялась с каждой минутой, и действовать нужно было быстро, пока я не попал в переплёт. За что люблю энергетические напитки, за то, что они делают тебя на короткий момент решительным и бесшабашным. Мною было принято решение бежать. Бежать, не медля ни секунды. Самое удачное — перебежать через речку. Там воды по колено, зато на другом берегу я мог легко затеряться во дворах. Но это трудно осуществить, возле берега собрались почти все, у насыпи стояли Штырь и Джокер. Один против двоих, плюс внезапность — есть небольшой шансик. Во всяком случае, больше, чем против троих. Я сделал вид, что меня интересует газета, лежащая у ног Джокера, нагнулся и, схватив его за лодыжку, рванул на себя. Он стоял на краю насыпи, слегка опираясь на велик Штыря. После моего манёвра он с рёвом повалился на наш «шведский стол» и, пытаясь удержать равновесие, сволок за собой велосипед. Штырь стоял немного ниже, и Джокер с матюгами повалился между нами. Пока никто не успел опомниться, я рванул к дороге. Мне нужно было добежать до моста, менее ста метров отделяли меня от свободы. Когда я набрал разгон, чёртовы опилки в кедах принялись колоть мои ступни. Это было очень больно, и мне пришлось притормозить, хотя я отчётливо слышал многоногий топот преследователей. Мост был совсем близко, когда я услышал лёгкое жужжание шин по асфальту. Знал, что не стоит оглядываться, но всё равно чуть повернул голову, скосив глаза, и в этот момент переднее колесо велосипеда со страшной силой врезало мне по левой ягодице.

10/Эпизод

Павел торжествовал. Всё получилось легче, чем он себе представлял. Боксёр с Пиндосом сработали на отлично, и Павел решил поощрить их в итоге. Они быстро нашли дом, в котором проживали родители этого слюнтяя. Глупо было бы, используя блага цивилизации, такие как GPS-навигатор и полную базу данных со всеми адресами, заплутать, где бы ты ни был. На удачу дома была только мать соплежуя. Папаша отсутствовал, работал в ночную смену. Ребята предъявили свои удостоверения частного охранного агентства и наплели ей что-то про хулиганство её сына. Мол, адрес дал домашний, сказал, что решит всё цивилизованно. Мамаша, как и ожидалось, выперла их восвояси. Но Пиндос успел воткнуть жучок в коридоре у телефона. А Павел, как и положено боссу, сидел в машине и слушал, как эта гусыня звонит сынуле и велит ему оставаться на даче у бабушки. А через несколько минут разговора всплыли подробности, в какой деревне и чуть ли не в каком доме искать этого чудика. Да ещё пообещала приехать с отцом на пару дней. Это в их планы не входило, но Павел рассчитывал управиться быстрее, чем нагрянут предки этого юнца.

Общее впечатление испортил Пиндос. Глянув на босса, он задал вопрос, который, мягко говоря, компрометировал Павла как руководителя.

— Слушай, Палыч, а какого мы ринулись искать этого придурка? Он ведь у нас в руках, весь, с потрохами был.

— Тебе всё равно этого не понять, но я вкратце обрисую ситуацию. Я надеялся тогда, что он выведет нас сам собою к исполнителю главной роли этой хреновой постановки. Понял? Нет, ну тогда сиди и сопи в две дырки. А на будущее запомни, пожалуйста, следующее: если я попросил куда-то съездить, значит надо ехать и не задавать лишних вопросов.

— Понятно, босс. Больше такого не повторится.

— Сегодня всем отбой, а завтра этим же составом отправитесь в гости на эту долбаную дачу. Соберёмся часиков в восемь. Разработаем стратегию, и в путь. А тебя, Боксёр, я попрошу снова взять свою машину.

— Хорошо, только можно мне взять другой автомобиль?

— Разумно. Только чтобы всё в рамках закона. Не вздумайте мне залететь где-нибудь.

— Обижаете, босс, — дружно загудели парни. Павел, усмехнувшись, решил порадовать ребят.

— Сделаем всё гладко, премирую вас отдельной графой, наликом — понятно? — Мордовороты довольно осклабились, и Павел понял, что эти двое землю рыть будут от усердия и таки получат своё.

11 /Лысый

Если вы не любитель ранних подъёмов под вопли сбрендивших петухов, то вам не место в деревне. Мне — так точно не место. Я проснулся с диким желанием отвинтить башку хотя бы нашему кочету. Но это ничего бы не изменило, к тому же этот кретин был любимцем бабули. Он явно это знал и старался «во всю Ивановскую». Мне даже на короткий миг пригрезилось, что он залетел в спальню и орёт у изголовья моей кровати. Просто скотство какое-то. Сон уже не стремился подчинить