Академия вампиров. Кровные узы. Книга 5. Серебряные тени - Райчел Мид

– Насколько я понимаю, ты у нас эксперт по репродукции с мороями, – усмехнулся Гаррисон. – Возможно, у тебя есть личная заинтересованность в том, чтобы самой помочь увеличить популяцию дампиров.

По классу пронеслись смешки, и я обнаружила, что невольно краснею.

– Отнюдь, сэр. Я всего лишь имею в виду, что если мы критически проанализируем причины, по которым…

– Сидни, боюсь, МЫ ничего анализировать не будем, – прервал меня Гаррисон. – Мне очевидно, что ты не вполне готова участвовать в наших занятиях.

У меня оборвалось сердце. Нет. Нет-нет-нет! Они не могут отправить меня обратно в темноту, когда я из нее вырвалась!

– Сэр…

– Думаю, что очищение будет способствовать тому, чтобы ты участвовала в занятиях наравне со всеми нами, – добавил Гаррисон.

Я и понятия не имела, о чем он говорит, но внезапно дверь класса распахнулась, и на пороге появились двое крепких мужчин в костюмах. Как же я могла забыть о камерах наблюдения! Я хотела что-то возразить, но громилы молниеносно вывели меня в коридор, не дав воззвать к инструктору. Тогда я попыталась поспорить с ними, твердя, что здесь явно произошло недоразумение! Им надо предоставить мне еще шанс, и мы все, конечно, уладим… Как бы не так! Они продолжали бесстрастно молчать, и мое сердце предательски сжалось. Вдруг меня опять посадят под замок? Я слишком снисходительно отнеслась к тому, что сочла психологическими трюками алхимиков с использованием обычных благ, и не заметила, насколько сильно я уже на них рассчитываю. Мысль о том, что я буду унижена и лишена элементарных удобств, была почти невыносимой.

Однако громилы спустили меня только на один этаж, а не на тот уровень с камерами-одиночками. Я очутилась в комнате, залитой ярким светом, как в больницах. Я увидела плоский экран, а перед ним – большое кресло с наручниками. Шеридан стояла подле него с обычным своим благодушным видом… и помахивала иглой.

Но не иглой для татуажа. Она была длинная и страшная, как для инъекций.

– Сидни, – ласково сказала Шеридан, пока верзилы приковывали меня к креслу. – Сидни, как обидно, что мне пришлось снова с тобой встречаться в таких печальных обстоятельствах.

У меня накопилось к маме столько вопросов, что я не знал, с чего начать. Наверное, главным было то, что она вообще здесь делает: насколько я знал, она отбывала срок в тюрьме мороев за лжесвидетельство и препятствование расследованию убийства.

– У нас еще будет время на разговоры! – решительно заявила она. – А сейчас надо успеть на самолет. Человеческий мальчик, ты не найдешь ли нам чемодан?

– Его зовут Трей, – подсказал я. – И он – мой сосед, а не камердинер.

Я проковылял к шкафу и вытащил из него чемодан, который купил, когда переезжал в Палм-Спрингс.

Мама быстро начала складывать мои вещи, словно мне опять было восемь лет.

– Ты уезжаешь? – потрясенно спросил Трей.

Его недоумение было наглядным отражением того, что чувствовал я сам.

– Наверное, да, – пробормотал я и задумался.

Внезапно мне в голову пришла мысль, которая мне очень понравилась. Почему я нахожусь здесь и терзаю себя в этой душевной пустыне? Сидни исчезла. В последнее время я веду себя, как сумасшедший, а Джилл поспешно учится отсекать меня, перекрывая нашу связь. И потом… через месяц она тоже отсюда уедет.

– Да, – уверенно повторил я. – Точно, Трей. Квартира оплачена до осени. Можешь жить здесь и дальше.

Мне необходимо сменить обстановку. Сбежать от воспоминаний о Сидни. Она – повсюду, куда бы я ни посмотрел: не только в моей квартире, но и в Амбервуде, и вообще на всех улицах Палм-Спрингса. Город просто заставлял меня вспомнить ее образ… И хотя я не отказался от поисков, я продолжу их в таком месте, которое не причиняет мне боль, Наверное, мне стоит начать с чистого листа.

И еще… мама вернулась! Мне ее не хватало – не так, как Сидни, конечно, – но контактов с ней у меня тоже почти не было. Мать не хотела, чтобы я общался с ней во сне, а отец отказывался передавать письма. Я беспокоился о том, как Даниэлла Ивашкова выживает в тюрьме, – но, судя по ней, заключение не слишком сильно на ней отразилось. Она оказалась такой же элегантной, изысканно одетой и умело накрашенной и двигалась по квартире с той целеустремленностью и властностью, которые были ей свойственны… и сыграли свою роль в ее аресте.

– Держи, – произнесла она, отходя от комода и положив на мою раскрытую ладонь что-то блестящее. – Сдавать их в багаж не следует.

Я опустил взгляд и уставился на сверкающую россыпь бриллиантов и рубинов в платиновой оправе. Запонки мне подарила моя тетя Татьяна. Она вручила их мне для «особых случаев», как будто у меня было множество поводов вдевать в манжеты рубашки украшения ценой в несколько тысяч долларов. Может, у меня и были бы такие моменты, если бы я остался при дворе. В Палм-Спрингсе они стали соблазном: я едва не отнес одну их них в ломбард, когда отчаянно нуждался в наличности.

Я крепко стиснул запонки в кулаке – так, что острые углы впились мне в ладони, – а потом спрятал в карман.

Мама упаковала чемодан меньше чем за десять минут. Когда я привлек ее внимание к тому, что она сложила только малую часть моих вещей, она с досадой отмахнулась:

– Некогда. Купим при дворе..

Ясно. Мы отправляемся ко двору. Я не очень-то и удивился. Мои родители владели недвижимостью по всему миру, но королевский дворец в горах Поконо в Пенсильвании являлся их главной резиденцией. Если честно, мне было наплевать, куда мы направляемся, – лишь бы поскорее уехать отсюда.

В гостиной нас ждал настороженный защитник. Мама представила мне его как Дейла и добавила, что он будет также и нашим шофером. Я неловко попрощался с Треем, который был ошеломлен столь резким поворотом событий. Он спросил, надо ли что-нибудь передавать от меня Джилл и ребятам… Я на минуту задумался, но затем покачал головой:

– Ни к чему.

Джилл поймет, почему мне понадобилось уехать, почему необходимо было уйти от своих воспоминаний и неудач. Все, что я мог бы сказать ей вслух, померкнет по сравнению с тем, что она узнает через нашу мистическую связь. Ну а потом Джилл либо разболтает все остальным, либо придумает красивую отговорку. Эдди решит, что я струсил, но трехмесячные бесплодные поиски приблизили меня только к нервному срыву, а не к Сидни. Возможно, сейчас я сделал правильный выбор.

Мама купила до Пенсильвании билеты бизнес-класса, и Дейл сидел в нашем ряду через проход. Я долго вел экономную студенческую жизнь, поэтому от таких расходов у меня даже закружилась голова, но чем дольше я сидел рядом с мамой, тем естественнее все становилось. Стюардесса предлагала пассажирам напитки, но из-за похмелья я отказался от спиртного в пользу воды. Кроме того, я не хотел притуплять разум и настроился на серьезный разговор с матерью.