Часть картины - Анастасия Всеволодовна Володина

Одно слово: «Спасибо». Не ответила. Ей все еще было неловко из-за той вспышки гнева, но довези он ее до дома, ситуация стала бы еще двусмысленнее. Что было делать, начни он напрашиваться на чай или пустись в откровенности по дороге? Хотя до двадцати она ездила на поездах, синдром попутчика так и не стал ей близок. Тем более он неуместен в отношениях с отцом ее ученика. Школа всегда была островком безопасности: мужской коллектив насчитывал стандартный, чуть варьируемый набор.

(Укажите вариант, в котором по убыванию перечислены предметы, чаще всего преподаваемые в школе мужчинами:

1) история, физика, физкультура, ОБЖ.

2) ОБЖ, физика, физкультура, история.

3) физика, физкультура, история, ОБЖ.

4) физкультура, ОБЖ, физика, история.)

Вне школы было сводничество, был подарочный сертификат на спид-дейтинг, была и анкета в сервисе такой себе приятности знакомств. Скучные свидания, скучные спутники, скучные разговоры, которые она, чтоб хоть как-то развеять эту невыносимую, зубодробительную скуку, вдруг могла прервать прямым вопросом «так где ты живешь?», но скука не уходила там, где жил скучный мужчина, скучный мужчина не мог выгнать скуку даже изнутри, скучно было и во время липких сношений, и во время ночных побегов на скучном такси из скучных квартир ее скучных попутчиков по постели. В таком режиме она продержалась недолго. Анкету удалила без сожалений и вернулась в тот вакуум, где не было скуки лишь потому, что там не было ничего — только так она и привыкла жить.

Однако Андрей производил впечатление человека, с которым не будет ни скучно, ни легко. В нем читалось упрямое требование соблюдать его правила. Рассматривая Инну в больнице, Софья поймала себя на беспокойном сравнивании, напоминающем так давно забытое чувство ревности. Софью раздражало это, как раздражало ее то, что уже неделю, выходя с работы, она бросает ищущий взгляд в сторону стоянки. В эти моменты она фыркает про себя: «Жалкое зрелище!» — и торопится прочь от вспыхнувших надежд, которые вселил в нее один полунамек.

Вы меня задели.

Намеков больше не последовало. Выскочило сообщение с предложением встретиться. Она покрутила в руках телефон. Отложив его в сторону, вышла на балкон и стояла там, вдыхая морозный воздух.

(Определите случаи, в которых НЕ с выделенным словом пишется РАЗДЕЛЬНО:

1) не_льзя.

2) не_позволительно.

3) не_уместно.

4) не_очень правильно как-то это все.)

Не стоило отвечать, она это знала. Но внезапное ощущение нужности отказывало разуму в праве голоса. Стоило ей выйти оттуда, как мысль, которая все это время оставалась размытым пятном на задворках сознания, вдруг обрела четкий контур: погибни она или окажись за решеткой, никому до этого, в сущности, не было бы дела. В школе заметили бы ее отсутствие даже не сразу — и то лишь по шумящим в коридорах ученикам. Ни семьи, ни родителей, ни — пришлось признать и это — друзей. Сколько времени должно пройти с последней встречи, чтобы можно было смело вычеркнуть человека из близкого круга? «Поздравляю с… Желаю много… Надо как-нибудь встретиться!» — вот и все, что осталось от старых связей. Встречи же становились более неловкими, линии жизни расходились слишком далеко, поэтому дружба носила характер артефакта, ценность которого заключается только в его древности.

На работе тоже не складывалось. Когда после иняза к ним пришла англичанка Аня, наметилось хрупкое приятельство, которое ограничивалось, впрочем, совместными обедами и обсуждением школьных новостей. Большой дружбы, не наметилось, а затем заглохло и то, что было.

Как-то раз на праздновании конца календарного года Аня, выпив бокал красного на пустой желудок, пустилась в размышления:

— Хорошая ты вроде баба, Соня. Умная, симпатичная, спокойная такая, мозг не копипастишь. Но жизни в тебе нет. Как рыба. И жизнь у тебя такая же, рыбья. Куда несет, туда и ты.

— А ты? — Софья кивнула, ничем не выдав раздражения.

— А я-то здесь не задержусь.

Софья ничего не сказала. Точнее, с Нового года вовсе перестала с Аней разговаривать. Аня растерялась, попыталась навести мосты, но вскоре ей стало не до того, ибо ее предсказание начало стремительно сбываться. Помимо преподавания, Аня занималась еще и устными переводами. У девушки был контракт с телевизионным каналом, и как-то раз после спонтанного корпоратива случилось так, что Аня обвинила в попытке изнасилования одного локально известного ведущего.

Не было постов, не было публичных комментариев, не было походов по передачам для домохозяек. Аня сразу пришла в отделение полиции, сняла побои и написала заявление. В тот же миг локально известный ведущий превратился в жертву чужих козней, за которую заступились многие коллеги.

А кто заступился за Аню?

Может быть, коллеги?

Старшеклассники переглядывались, коллеги шушукались, а вот родители в полный голос выразили недовольство тем, что в школе работает сомнительной репутации девица, посмевшая локально оказаться под уже не локально известным ведущим.

Может быть, Софья решила поддержать вчерашнюю приятельницу?

Нет, она, как и все прочие, дождалась момента, когда Аня напишет заявление по собственному, и выдохнула, когда Аня со своей скандальной репутацией покинула школу.

И только оказавшись на ее месте, Софья поняла, каково это. Она наконец нашла в себе силы оглянуться на последние десять лет своей жизни и подать на нее апелляцию.

(Прошу пересмотреть выставленные мне баллы по жизни, так как данные мной ответы на задания были обработаны неверно.

Подпись, дата, ФИО)

Оказалось, что даже если ты выбираешь течь параллельно жизни, сколотив плот из книг, музыки и фильмов, то и тогда течение прибьет тебя в реальность, если не прибьет реальностью с лицом хмурого мальчишки, сжимающего увесистую сумку в руках, из которой торчала палка, как это вышло тогда, праздничным ноябрьским вечером, когда ее, всегда сторонящуюся толпы, вдруг понесло в центр города в поисках чужого веселья, которое навевало не скуку — нет, тоску и, что она не решалась признать, зависть, ту зависть, которую хронически несчастливый человек питает к чужому счастью, и вот поток внес ее в толпу вокруг молодых музыкантов, играющих у витрины магазина развесного мармелада, и шваркнул ее лбом в стрелку, где пойдешь направо — угодишь под топор, пойдешь налево — попадешь под автобус, и ты падаешь оземь, пытаясь набраться сил от чернозема, а там только слякотный асфальт, на котором переливаются конфетти и мармеладные мишки, а среди них — осколок, что так удобно ложится в руку, и что ей еще остается, кроме как.

И если уж она решила жить, что ей еще остается, кроме как.

Хорошо, Андрей

Андрей обещал подстроиться под ее график, так что они встретились уже после уроков в кафе недалеко