Император желает услышать "Да" - Анастасия Медведева

Всё это были высокоуровневые убийцы, владеющие техникой Физического Превосходства, как и я.

Нет…

Скорее всего они все были сильнее меня – и вчера незнакомец с черными, как смоль, волосами наглядно продемонстрировал мне это.

Откуда они знают об этой технике?!

…дед!..

Чего ты не рассказал мне о той войне?!

– Герцогиня Даронская, – громко представляет мою подопечную посол, низко кланяясь императору.

И мы вынуждены повторить за ним ритуал.

Я полагала, владыка севера одарит Алинэ хоть какой-то приветственной речью, но гробовое молчание, воцарившееся в зале после нашего поклона, чётко показало уровень дружелюбия по отношению к свободному герцогству Дарон-Гицы.

– Герцогиня, – посол разворачивается к моей подопечной, почтительно склоняя голову, – прошу, передайте договор, направленный Его Величеству герцогом Даронским.

Алинэ послушно передаёт документ, на этот раз не усомнившись в том, что тот дойдёт до императора: вон, ведь, он – сидит прямо перед нами на троне!

Усилием воли опускаю взгляд. Нельзя мне туда смотреть.

Посол берёт договор и несёт прямо к трону своего господина. Затем зал вновь погружается в тишину. Потому что император читает договор.

Услышав знакомый стук каблучков, понимаю, что посол возвращается с решением Его Величества, и ободряюще улыбаюсь Алинэ.

– Император ознакомился с договором. О решении Его Величества касательно этого дела вам сообщат позже. А сейчас мы просим вас вернуться в гостевой дворец, – говорит посол и указывает изумленной не меньше меня, юной герцогине на выход.

Откровенно недоумевая, Алинэ как-то неуклюже разворачивается в сторону дверей, забыв отвесить монарху положенный поклон. Я тоже стараюсь сдержать внутри возмущение подобным приемом, но, встретив взгляд посла, вспоминаю о собственных обстоятельствах…

– А вас мы просим задержаться, – произносит он, когда видит мою готовность покинуть зал вместе с подопечной.

– Но Ная… – Алинэ разворачивается ко мне, желая увести с собой из этого воистину Холодного дворца.

– Герцогиня Даронская, – осекает её посол и голосом, и взглядом, – с этой проблемой позвольте разобраться компетентным людям.

Алинэ буквально выводят из зала, и за её спиной с грохотом закрывается дверь. А я продолжаю стоять, глядя ей вслед, и напряженно думать о том, как посол сформулировал свою фразу…

«С этой проблемой»

Что он имел в виду? Сати оказалась сводной сестрой Его Величества? Какую такую проблему я создала, что её будут разбирать на уровне императора?!

Поворачиваю голову в сторону пьедестала с троном и застываю, боясь пошевелиться: у первой ступени мраморной лестницы теперь стояли двое… и если один из них был мне не знаком, то второй оказался моим мучителем с кухни!

Оба северянина были не старше тридцати лет, оба имели субтильное телосложение, но не казались слабыми от слова «совсем». Напротив – от них исходила странная, волнующая меня, сила… Тот, что стоял справа, был одет в белый удлинённый камзол и такие же белые штаны. Даже его волосы были белыми, зачесанными назад и открывающими вид на благородное лицо с утонченными чертами. Черными был лишь высокие сапоги и пояс с фамильным кинжалом.

Знать.

Самая высокая.

Выходит, и черноволосый, одетый в форму того же кроя, только черного цвета, – тоже был из приближенных к императору?!

Что здесь происходит?!

– Генералы, – кланяется этим двоим посол, а я перестаю дышать.

Эти двое были из… Грозовой Дюжины?!

Два великих генерала севера стоят передо мной, чтобы решить «мою проблему»?

КИНАМИ! ВО ИМЯ ВСЕХ ДАРОВ, ВОЗЛОЖЕННЫХ К ТВОЕЙ СТАТУЕ МОИМИ ОТЦОМ И ДЕДОМ… ЧТО ПРОИСХОДИТ?!?!

Перевожу взгляд на посла у дверей, желая получить ответы.

Они же не могли узнать – кто я? Моих портретов нет даже в Солнечном дворце! В лицо меня знает только знать столицы моей родины и дворцовая стража! Но, даже если бы кто-то рискнул передать мой портрет на словах, он потерпел бы крах: в государстве Цай все имеют схожие черты! Разве что мои – отличаются благородством и принадлежностью к правящему роду… ну, и кожа у меня белее снега, а глаза – тепло-карие… талия слишком тонкая даже для стройных цаянок… а волосы – мягче пуха, как говорил дед ещё при жизни…

Мои волосы!

Они всё ещё были распущены: я же не успела их заплести, отвлеченная архитектурой Холодного дворца!

– И что же мне с тобой делать? – слышу глубокий, какой-то до жути пленительный голос, и отвожу взгляд от посла, переводя его на…

…вот, тут я действительно застываю без движения, – без возможности даже вдохнуть воздух и отреагировать хоть как-то…

…потому что моей реакцией станет вздох восхищения, а я не могу себе его позволить!

Я не задавалась вопросом – как он оказался подле меня так бесшумно?

Я не пыталась понять – почему он почтил своей близостью простую служанку герцогини, почти вышвырнутой из зала минутой ранее?

Я могла лишь напитываться красотой молодого императора.

Красотой, которая могла лишить сна и покоя. Красотой, которая отныне навсегда отпечатается в моей памяти.

Гладкие, словно шёлк, темно-русые волосы, частично подобранные драгоценной заколкой на теменной зоне; две мягкие пряди, обрамляющие лицо и придающие тому ещё большей скульптурности; выразительные темно-карие глаза с удивительным кошачьим разрезом, обрамлённые черными ресницами; прямой нос и чувственные губы… идеальной формы голова и длинная шея, острый выпирающий кадык…

Что я делаю? Я нагло рассматриваю его?..

Резко поднимаю взгляд и встречаюсь глазами со своим женихом.

…он тоже всё это время внимательно рассматривал меня?..

– Её навыки несовершенны, – неожиданно протягивает черноволосый, критично оценивая меня.

– Её можно обучить, – мягко парирует генерал с белыми волосами.

– Допустим, но что ты сделаешь с внешностью? – продолжает черный.

– К ней привыкнут со временем, – отвечает белый и переводит взгляд на императора, – мы не можем разбрасываться такими данными.

– Она всегда будет напоминать мне… – подаёт голос мой жених, вглядываясь будто в самую мою суть… и вдруг резко обрезает все концы своего интереса, так и не завершив предложение, – Нет, просто избавьтесь от неё, – качнув головой, отдаёт сухой приказ и отворачивается от меня.

– Вы не можете сделать этого! – вырывается из меня, а спина в дорогом камзоле, расшитом серебряными нитями, напряженно застывает.