Билет: «Земля – Нордейл» - Вероника Мелан

«Ну как хочешь…» – в глазах Костяна мелькнула обида.

– Четыреста рублей, – поджал он губы. Видимо, попросил в два раза больше, чем взял бы со своих.

– Поехали, – отозвался Даг коротко.

– Деньги-то есть?

Здесь как-то особенно сложно переживали личные обиды и видели их там, где не следовало.

– Есть, – обронил Браун. – Заводи машину.

*****

Инга.

Митич остановил у магазина рядом с «Волгой», откуда вышел темноволосый мужчина – я проводила его взглядом. Слишком большой для здешних мест, слишком накачанный. Такой не мог не привлекать внимания, выбивался из толпы. И ни тебе байка, который ему бы подошел, ни татуировок – об этом я думала на автомате, выбираясь из кабины.

– Подождешь?

– Конечно.

Митич уже достал газетку, которой собрался прикрыть лицо. Как только я уйду, он закемарит.

Накачанный мужик толкнул дверь «Водопроводчика», я вошла в ту, которая левее, собиралась попасть в отдел бытовой техники и электроники.

Плиту я выбрала простую и примитивную, на одну конфорку, за нее просили шесть сотен рублей. Пойдет. С двумя было бы удобнее, можно было бы готовить соусы к тем же макаронам, но кулинарными изысками я собиралась заниматься уже на Уровнях, не здесь. Чайник и того дешевле – три сотни. Неважно, что маленький объем, гостей я поить не собиралась.

– Желаете посмотреть еще что-нибудь? – ко мне аккуратно подкатывал ассистент, молодой парень. – Фены, плойки, тостеры, может быть?

Возможно, он почувствовал, что я при деньгах. Но, скорее всего, запал на мое лицо – на него многие западали. Чем меня не обделили родители, так это внешностью. Наградили темно-русыми волосами, оттенком ближе к каштановым, гибкой фигурой с крепким животом, бедрами и узкой талией, а также правильными чертами лица, которым не требовалась косметика. Очень удобно.

– Нет, спасибо, ничего не нужно.

Ассистент разочарованно отчалил, продолжая наблюдать. Наверное, рассматривал мою обтянутую джинсами задницу. Что ж, пусть, за это денег не берут. Я все же прошлась по рядам с ноутбуками, телевизорами, мышками, колонками и кухонными комбайнами. Вспомнила вдруг, что хотела поменять фильтр – неприятно было бы сразу убить новый чайник жесткой водой.

Расплатилась за покупки, вышла из «СитиТехника», побежала вниз по лестнице, после принялась взбираться по ступеням, ведущим к «Водопроводчику». Еще подумала о том, как нерационально использовано пространство – нет, чтобы сразу из одного магазина в другой через дверь. Лестницы, лестницы… Спустя пару секунд шагнула в царство унитазов, ванн и кучи блестящих аксессуаров.

На фильтрах всегда настаивала бабушка, боялась кальцинированной воды. Когда мы устанавливали новый, она помечала этот день в календаре, а ровно через три месяца просила поменять. По этому календарю можно было отмерять смену сезонов.

Отдел товаров я прошла почти до конца, прежде чем вернулась к кассиру в центре у стены, поняла, что искомое находится прямо за ним. Большой мужик, вышедший из «Волги», как раз расплачивался за покупки; остановившись рядом, я не смогла еще раз не поразиться его росту, внушительности. Огромный. Дело, впрочем, не столько в росте, сколько в непривычной ауре того, кто давно и долго тренировал свое тело и не в спортзале, как многие, а где-то еще. Я не удержалась, взглянула на незнакомца, по мне коротко мазнули взглядом в ответ. И этого хватило, чтобы я подумала: «Черт, на Уровнях я не стала бы переходить такому дорогу…» Слишком равнодушный взгляд: взгляд незаинтересованного, но очень внимательного профессионала без слабины в характере. Еще эта рубаха-поло. Руки с бугрящимися мышцами говорили больше слов. К черту его, короче…

Пока незнакомец платил за смеситель, я рассматривала висящие за продавцом пакетики с прокладками, резинками, крепежами, трубками. А после опустила глаза вниз, случайно взглянула на чужой бумажник, а после… кольцо на пальце.

И из меня вышибли воздух.

Кольцо. Было. С Уровней.

Я это точно знала, и, наверное, в этот момент побледнела.

«Слишком знакомое…»

И да, я точно помнила, откуда оно – из «Серафима» в Нордейле. Не помнила бы, если бы тогда, когда устроилась делопроизводителем в мелкую контору, мы не решили бы скинуться Рику на подарок. А Рик Бакман, наш менеджер, обожал вещи из «Серафима». Мечтал о кулоне, и мы, три подружки, желали сделать ему приятное. Явились тогда в магазин и разом поняли, что нашей копилки ни на что не хватит. Все стоило дорого. Особенно кольца, на которые я тогда ненароком засмотрелась – мужские печатки. Ту платиновую, которая сейчас блестела на пальце моего соседа, я разглядывала особенно долго, поражалась ее благородному оттенку. Её цена была, дай бог памяти, около четырех тысяч долларов.

Рик, конечно же, подвеску не получил, мы удалились в тот день ни с чем. Но дизайн кольца я помнила до сих пор.

Теперь смотрела на него, на это самое кольцо, как немая рыба, как дурочка, получившая под дых. Забыла про фильтр, про все остальное, понимала, нужно действовать, ловить момент. Но не понимала – как? Мне только что передали привет Уровни, помахали рукой, вопросительно взглянули – мол, что будешь предпринимать. А у меня подкашивались ноги и волновалось сердце.

«Это кольцо. Здесь, на Земле. Нереально!»

Могло ли это быть простым совпадением? Возможно, кто-то доставил его сюда, перенес, продал…

И нет, я уже не стояла рядом с кассой, я неслась по лестнице вниз, на выход. Вылетела за дверь, отдышалась, пошла к водителю «Волги», наспех поправила волосы. Приблизилась, спросила, убавив громкость:

– Слышь, откуда твой пассажир?

Парня в кепке я знала, но не лично. Он давно занимался извозом.

Мне отвечать не спешили, сначала рассмотрели хорошенько, потом поджали губы.

– А чо? Я не хуже. Мож покатаемся?

С ним не кататься надо было, а вести сначала к остеопату для того, чтобы выпрямить осанку. Собственно, после этого легче бы не стало. Но грубить нельзя, нужно действовать быстро и осторожно.

– Я не говорила, что ты хуже. Просто он напомнил мне кой-кого…

– А-а-а, – парень в кепке с впалыми щеками чуть расслабился, перестал щелкать семечки, – да он с Яблоневой. А я Костик, кстати… Чего-то не видел тебя раньше? Ты отсюда?

Я уже не слышала чужой речи. Яблоневая – это место, возле которого меня высадил Комиссионер. Между ней и Колзуновкой двадцать пять километров. Сейчас здоровяк вернется, а я так и не придумала, что делать! Мне нужно было с ним поговорить, спросить его о кольце, но где, как, когда?

Ситуация взяла за горло, когда накачанный мужик с равнодушными глазами вышел из дверей, направился к машине. Едва он поравнялся со мной (сейчас уедет, сейчас уедет!), я выпалила:

– Мужчина, скажите, в каком магазине вы покупали свое кольцо?