Живая кукла - Хеди Уилфер

— Если ты думаешь, что я позволю тебе покупать мне одежду…

Витторио обезоруживающе улыбнулся.

— А почему бы и нет? В конце концов, ты не возражала, чтобы я купил твое тело.

— О нет. Все совсем не так! — запротестовала Лавиния, задыхаясь от возмущения.

— Вот и отлично, — насмешливо произнес Витторио. — Прибереги спецэффекты для моих родственников. Я же прекрасно знаю, какая ты. Считай, что дорогая модная одежда лишь аксессуар твоей работы.

Он криво улыбнулся.

— Однако имей в виду, что последнее слово в выборе останется за мной. Я хочу, чтобы в семье создалось впечатление о моей невесте, как об очень элегантной девушке с хорошим вкусом.

— На что ты намекаешь? — презрительно спросила Лавиния. — Что я могу выбрать что-то, больше подходящее для…

Она остановилась, не в состоянии произнести слово, возникшее в ее воспаленном мозгу.

К ее удивлению, Витторио не стал нагнетать ситуацию и лишь спокойно сказал:

— Тебе, естественно, непривычно покупать дорогие вещи, но сейчас ты не обычная служащая, а невеста состоятельного человека, который может позволить себе не экономить на этом.

Лавиния не нашлась, что ответить, но в душе кипела от негодования и стыда. Она была не в силах удержать Витторио, но решила тщательно фиксировать все его траты, чтобы потом расплатиться с ним из своих скромных сбережений.

— Больше никаких возражений? — спросил он. — Отлично. Ибо, уверяю тебя, дорогая, что я все равно добьюсь своего, и по прибытии на остров ты будешь выглядеть так, как и пристало моей невесте.

Машина набрала скорость, и Лавиния благоразумно решила, что ссориться с Витторио, когда он за рулем, не стоит. И только теперь ей пришло в голову, что за всеми этими разговорами об одежде она как-то совсем упустила более важное обстоятельство — предстоящую ночь, которую они проведут вместе.

Но, собственно говоря, что ее беспокоит? Конечно, не перспектива оказаться с ним в одной постели. В конце концов, Витторио неоднократно давал ей понять, что думает о ее моральных устоях. Гордость мешала признаться, что на самом деле ее в ужас приводит сама мысль остаться с ним наедине. На острове все будет по-другому. Там, на вилле, которую построил его дед, полно родственников и слуг. Нет, она предпочтет стиснуть зубы и молчать, чем подвергнуться насмешкам по поводу страхов, которые испытывает.

* * *

Ожидая, пока шофер положит вещи в багажник нанятого ею лимузина, Мариетта нетерпеливо притоптывала ножкой в дорогой обуви. Как только она узнала, что Витторио помолвлен и собирается привезти свою невесту на остров, чтобы представить родственникам, она сразу же начала действовать. К счастью, помолвка это не свадьба и еще можно помешать заключению нежелательного союза.

Она конечно же знала, почему Витторио так поступил. В конце концов, он был итальянцем до мозга костей — хотя всегда подчеркивал, что его отец был американцем, — и, как любой итальянец, собственно, как и любой мужчина, испытывал внутреннюю потребность кого-нибудь опекать.

Утверждение Витторио, что он влюблен в эту женщину, не что иное, как проявление этой потребности, демонстрация нежелания пойти на поводу у своего деда и жениться на кузине.

Как только лимузин тронулся с места, Мариетта подалась чуть вперед и дала водителю адрес в престижном районе Бостона. У нее не было своего дома в этом городе — она предпочитала вести светскую жизнь в Нью-Йорке и Лондоне, а покупками заниматься в Париже.

Витторио, вероятно, думает, что обхитрил ее, объявив о помолвке с этой, несомненно, холодной и хваткой американкой. Но она скоро положит этому конец и заставит понять, в чем состоят его истинные интересы. Как вообще он может отвергать ее? У нее есть все, что ему нужно. А у него — все, что необходимо ей.

Обидно, что она не смогла перехватить эти отели у него под носом. Сами они для Мариетты Амати ничего не значили, но могли послужить отличной приманкой для него, ибо Витторио придавал им большое значение. Почему, она не понимала. Но, собственно говоря, и без того в нем было много чего, что оставалось для нее загадкой. Хотя, очевидно, именно это и привлекало ее в нем. Мариетта всегда хотела иметь то, что трудно достать.

Впервые она почувствовала влечение к Витторио, когда ему было всего пятнадцать, а она как раз собиралась замуж. Мариетта сладострастно улыбнулась, облизнув губы.

В пятнадцать лет Витторио, еще почти мальчик, был высоким и широкоплечим, как мужчина. С мускулистым телом атлета. И таким красавчиком, что один его вид вызывал у нее вожделение.

Мариетта пустила в ход все свое обаяние, чтобы соблазнить его, но он устоял. А потом она вышла замуж.

Ей самой в то время исполнилось двадцать два — не очень-то юный возраст для невесты по итальянским меркам. Поэтому ей пришлось употребить все свое искусство, чтобы завлечь будущего мужа в свои сети. Франко Амати был старше ее на десять лет, сказочно богат и около года играл с ней в кошки-мышки, пока наконец не капитулировал. Она, естественно, не могла пожертвовать с таким трудом доставшимся замужеством ради чувств, которые питала к троюродному брату.

Но затем ей подфартило: муж скоропостижно скончался и она осталась вдовой. Очень богатой вдовой. Богатой и сексуально ненасытной. А Витторио превратился в мужчину — да еще какого!

Единственное, что мешало им соединиться, — это его гордыня. Ей и в голову не приходило, что могла быть какая-либо другая причина.

Когда лимузин остановился у дома, адрес которого она назвала водителю, Мариетта посмотрела на свое отражение в одном из зеркал, встроенном в салоне «кадиллака». Да, подтяжка кожи на лице, которую она сделала в прошлом году, стоила бешеных денег, заплаченных хирургу с мировым именем. Она вполне могла сойти за женщину тридцати с небольшим лет.

Ее черные как смоль волосы были подстрижены и уложены одним из лучших парикмахеров Парижа. Кожа умащена самыми дорогими кремами. Губная помада выгодно подчеркивала цвет волос, а темно-красный лак на длинных, ухоженных ноготках богато поблескивал в полумраке салона машины.

Довольная улыбка осветила лицо Мариетты. Ну куда уж равняться с ней убогонькой невесте Витторио — служащей компании, в которую он якобы влюбился, ведя переговоры о приобретении отелей. Эта девица, кем бы она ни была, скоро увидит, какую ошибку совершает, претендуя на руку мужчины, которого добивается она, Мариетта Амати. Огромную ошибку!

Когда, она выходила из лимузина, запах духов, которые изготавливались в Париже по ее специальному заказу, шлейфом потянулся за ней. Тяжелый, мускусный, пробуждающий плотские желания запах.

Ее дочери терпеть не могли эти духи и умоляли сменить их, но она не собиралась уступать. Духи — ее визитная карточка, ее суть, как женщины. Нет сомнения, что эта американка, невеста, Витторио, пользуется чем-нибудь совсем дешевым вроде лавандовой туалетной воды.