Жестокий, одинокий, проклятый - Наталия Ладыгина

— Это твое наказание, — шипит мне в щеку, прижимая к стене. — Тебе повезло, что я захотел тебя с самого того момента, когда увидел. Иначе наказание было бы менее приятным.

Не верю, что это происходит на самом деле. Не верю!

— Перестань!…

— Ты сама виновата. Сама меня разозлила, — может быть, но я не думала, что наказанием для меня будет его руки, который сейчас пытаются ощупать мой зад. — Раздевайся, пока я сам этого не сделал.

— Что?! — задыхаюсь я на вопросе.

— Не бойся, мой характер не отражает моих действий. Я тебя не сломаю и не покалечу. Тебе понравится.

Да не за это я беспокоюсь…

— Ты совсем, что ли?! — громко возмущаюсь я, но боюсь пошевелиться в его руках. Я словно окаменела, оцепенела от страха перед этим человеком. Все внутри меня сжалось, включая сердце.

— Да что тебе стоит… — протягивает Айрон каждое слово, вновь зажимая меня. — Я вызвался быть твоим спасителем, хотя мог сдать тебя людям, на которых работаю. Ты бы уже могла быть в могиле, где-нибудь за городом. Я впрягся за тебя. Что-то заставило меня это сделать. А ты… пыталась сбежать от меня. Ты плюнула мне в лицо, когда попыталась это сделать!

— Но это не значит, что… — верчу головой.

— Прекрати придумывать отговорки, — не дает договорить. — Немного потрахаю и уйду. Или останусь до утра, чтобы ты не чувствовала себя использованной. Это, как ты сама захочешь, — провел ладонями по моим бедрам, упрашивая меня согласиться по своей воле.

Да он просто невыносим! Я и не знала, что существует такие люди!

— Я девственница! Я не буду! — закричала я. — Лучше убей!

Похоже, он не поверил в то, что я сказала… А иначе, почему он так смотрит? Будто прозвучала самая большая шутка, которую он когда-либо слышал. Он замер, и, кажется, что в следующую секунду звонко засмеется, или как минимум улыбнется.

Однако одно хорошо, что он не пытается сейчас продолжать гнуть свое. Его руки на мне остановились, пусть и не отпустили. Айрон будто боится выпускать меня из своих рук, они словно прилипли ко мне.

— Что ты уставился? Я правду тебе говорю! Оно тебе надо вообще?

Мне кажется, что такому как он — будет со мной не интересно. Ведь до этого момента он думал, что я просто ломаюсь. А сейчас… да черт его знает, что у него в голове.

— Какого черта мне сегодня с самого утра так не везет?.. — забегал глазами по моему лицу.

Думаю, этот вопрос он задал самому себе, а не мне. Ну да, не везет. Какого-то черта не выполнил задание простым способом, а сейчас у него не заладился разговор с чокнутой на его взгляд девственницей.

— Отпусти меня…

— Ты не врешь? — шипит он на меня. — Ты правда, черт возьми, не врешь мне сейчас? — убрал одну руку с моей талии и вцепился пальцами в подбородок.

— Нет! — округляю глаза и дергаю головой. — Ты, наверное, по своей тупости до сих пор не понял, что с твоим братом у меня ничего не было. Да и ни с кем другим! Отпусти меня! Со мной у тебя не получится развлечься! Дохлый номер!

Но он не отпускает. Мои слова для него не железные доводы.

— Речь шла не о развлечении, а о наказании. Хотя… ты права. — да знаю я, что дело тут не только в наказании. Просто живому человеку необходим секс. Особенно такому, как он. Так, должно быть, он снимает стресс, после того, что делает. Секс, алкоголь… все это помогает ему бороться и держать баланс, чтобы не слететь с катушек.

— Отпусти… — уже сбилась со счета, сколько раз прошу его об этом.

— Почему я должен это делать? Нам долго придется жить бок о бок… Ты правда думаешь, что за это время ничего не случится? — да он, должно быть, шутит, сукин сын. — Ты же не оставишь попыток сбежать…

— Я больше не буду сбегать. Обещаю, — умоляю поверить мне.

— Да ничего не стоят твои обещания, — стискивает мои бедра. — Не надо так трястись… я же еще ничего не делаю.

— Прошу тебя… — еще чуть-чуть, и я выйду из чувства равновесия. А это значит: начну паниковать и орать, а еще плакать. Все вместе. Со мной такое случается иногда.

Внятного ничего не могу сказать, а он будто ждет чего-то. Не торопится бросать меня на постель, а значит, ищет альтернативу.

— Ты хочешь, чтобы я ушел, да?

— Хочу.

— Не могу. Я если на что-то настроился, то… — не стал договаривать. — Ты мне нравишься. А еще больше мне нравится, что тебя не имел мой брат. Это еще один повод не отпускать тебя.

— Айрон…

— Что ты предлагаешь? — обрывает он резко. — Я уже ни о чем не смогу сегодня думать, кроме как о том, как бы вставить тебе поглубже. Я могу сейчас уйти, но через час прийти, или через два… Какая разница? — никакой разницы. — И это, знаешь ли, в твоих интересах.

— В моих интересах?!

— Это случится, и я сразу отстану. Все то время, что буду помогать тебе — пальцем больше тебя не трону, — говорит так, будто уверен в этом. — Я остыну. Со мной всегда так. Я ни к кому и никогда не был привязан. Со мной просто.

Так, так… Стоит кое-что проверить.

— Ты сказал, что ты захотел меня, как только увидел, — вспомнила его слова. — Может… может именно это подтолкнуло тебя помогать мне? А что, если как только ты получишь то, что хочешь, то тебе больше не захочется мне помогать, и ты просто сдашь меня людям, на которых работаешь? — смотрю в его светлые глаза и пытаюсь найти в них ответ.

А что, возможно же такое? Ему немного жалко меня до тех пор, пока он не исполнил свое грязное желание в отношении меня.

На что Айрон усмехнулся. Но так… с шоком. Кажется, я натолкнула его на какую-то новую мысль. Ему-то такого в голову не приходило.

— Как ловко, Эви. Ты, оказывается, не типичная блондинка, — вот, я хотя бы отвлекла его. — А еще ты самая настоящая дрянь, которая сейчас пытается меня отвлечь, — снова прижимает меня к стене. — Я не меняю своих решений, ясно тебе? Я контролирую свой член. Он не диктует мне мои цели. Не это было причиной не отправлять тебя в гроб.

— Тогда уйди сейчас… оставь меня…

— Иди сюда, — отрывает меня от стены и заставляет врезаться в свое тело.

Айрон дышит в мои губы, смотрит на них, но не действует. Я сейчас не имею ни малейшего понятия, что он задумал. Стараюсь просто не шевелиться. Злить не хочу.

— Совсем немного у меня было таких, как ты, — зачем-то сказал он.

Он имеет в виду девственниц?..

— Всегда предпочитал грязных девок? — у меня это вырвалось. Ведь в его голосе я услышала что-то вроде насмешки. Будто я какая-то неполноценная. Я не могла спокойно слушать, как меня унижают за то, что я не такая, как ему надо.