Хрустальная гробница Богини - Ольга Володарская

– Не надо ради красного словца искажать факты, –цыкнула на него Дуда. – Нам подсыпали не яд, а всего лишь снотворное.

– Которое вас почему-то не взяло! Че Гевара тоже водкупил. А спит, как сурок. Вы же по каким-то неизвестным причинам бодрствуете.

– Не Че Гевара, а Ганди. Это во-первых. А во-вторых, онпил отвертку. То есть водку с соком. Кажется, грейпфрутовым…

– И Натуся его пила, – ахнула Эва.

– Ника, Ладочка, Ларифан – мартини. А Матильда –«Маргариту», в состав которой оно тоже входит.

– То есть снотворное добавили лишь в два напитка –мартини и грейпфрутовый сок!

– Как минимум в три! Так как у нашей парикмахершиНатуси аллергия на цитрусовые и все продукты, изготовленные из них.

– Значит, снотворное подсыпали во все соки! Они женалиты в графины! А остальные напитки, пепси, например, или минералка, – вгерметично закрытые емкости…

– А как быть с мартини? Оно в бутылке с закруткой…

– Наверняка бутылка была распечатана. Быть может,единственная…

– Не единственная. Мне водку первой наливали, и я точнопомню – бутылка была неполной, значит, незапечатанной…

– Тогда я ни черта не понимаю! У него что, снотворноекончилось?

– Или он просто не успел подсыпать его во всебутылки, – ввернул фразу Пол. – Времени у него, как вы понимаете,было в обрез.

Дуда с Эвой согласно закивали, а Аполлон принялсяразглагольствовать:

– Когда все уснули, даже те, кто не пил снотворного,злоумышленник встал со своего кресла, прошел по салону в хвост, якобы в туалет,а сам подошел к подносу, на котором лежали ножи, взял один и прирезал им И-Кея.После спокойно вернулся к своему месту. Сделал вид, что спит. – Полвопросительно посмотрел сначала на Эву, затем на Дуду и спросил: – Вы случаемне видели, кто ходил по салону?

– Я нет, – без раздумий ответила Дуда. –Спала как бревно – меня водка всегда подкашивает.

– Я спала плохо, то и дело просыпалась, но тоже ничегоне видела. Мое кресло в начале салона, второе в ряду. На первом никто не сидел.А что происходило за моей спиной, я не знаю.

– К сожалению, мне также нечего сказать, –вздохнул Пол. – Я долго не спал – играл в телефон, но в такие моменты я невоспринимаю окружающую действительность. У меня сейчас новая пулялка. Тольковчера скачал… – Он смущенно улыбнулся. – Короче, я увлекся. Оторвалсяот дисплея, когда батарея села. Затем задремал и проснулся, услышав вашразговор.

– Ну-с, подведем итоги, – деловито предложилаДуда. – У нас есть труп, есть пятнадцать человек подозреваемых, один изкоторых точно убийца, и ни одного свидетеля. Что будем делать?

– Будить подозреваемых, – внес предложениеПол. – Опрашивать… Быть может, хоть кто-то что-то слышал сквозь сон. Ведьне все выпили одинаковое количество снотворного: кто-то меньше, кто-то больше,значит, не все спят одинаково крепко.

– Не лучше ли сначала оповестить командира ослучившемся? – спросила Эва.

– Успеем.

– Да, да, – закивала Дуда. – Незачем егонервировать перед посадкой. Мы ведь скоро приземлимся, да?

Пол глянул на циферблат огромных пластмассовых часов,обхватывающих его запястье.

– Летим больше двух с половиной часов. Навернякавот-вот сядем.

– Тогда я начинаю побудку!

Сказав это, Дуда кинулась на середину салона, встала в позуПитера Пэна, набрала полные легкие воздуха и гаркнула:

– Подъе-е-е-ем!

От ее вопля проснулись только трое: Матильда, Ладочка ипарень с козлиной бородой, в которую были вплетены бусинки с колокольчиками –когда он вскинул голову, они зазвенели.

– Ты че орешь, Дуська? – недовольно проворчалбородач. – Прилетели, что ли?

– Нет, Ганди, приехали.

– В каком смысле? – тупо спросила Матильда,тряхнув, как корова, отгоняющая мух, своей большой головой. – Нас что,пересаживают на поезд?

– Сейчас все объясню, только разбужу остальных. –Дуда всосала очередную порцию воздуха, затем возопила: – Караул, падаем!

Тут уж проснулись все, в том числе Дудина кошка Нафа. Когдавсем стало ясно, что полет идет нормально, разбуженный народ стал негодовать.Особенно горячилась Матильда.

– Не, на кой черт разбудили раньше времени?! –кричала она. – Так хорошо спала, сон эротический смотрела, а теперь сиди,ассистента карауль, чтоб не нажрался.

– Вот как раз об ассистенте я бы хотела с тобойпоговорить! – воскликнула Дуда. – Он кто?

– Кто-кто? Мужик.

– Это ясно – с бабами ты не работаешь. Но как егозовут, где ты его нашла?

– Зовут Кеша, а где нашла, у него спроси…

– Я бы спросила, но он, боюсь, мне не ответит.

– Все-таки напился? – озлилась Матильда. –Кеша, хрен моржовый, ты же мне обещал!

Она резко вскочила с кресла и кинулась к мертвому (по еемнению, пьяно-спящему) И-Кею.

– Специально ведь рядом с ним села, чтоб проследить, ностоило мне задремать, как он нажрался! – рыкнула Мотя, толкая И-Кея вплечо. – Я ж этой стерве стюардессе говорила, чтоб ничего ему не давала истол чертов подальше откатила, так нет! Поставила рядом с его рылом…

Все с интересом наблюдали за происходящим. Только Гандиоставался равнодушным к спектаклю – он в это время нюхал кокаин, насыпавдорожку белого порошка на подлокотник своего кресла.

– Уймитесь, женщина?! – вскричал Пол, оттеснивМотю от трупа. – Неужели не видите, что ваш ассистент мертв?

– Ты че, парниша? Кешка просто надрался.

– Да? А что вы скажете на это?

С этими словами Пол взял мертвеца за волосы и запрокинул егоголову назад, чтобы все увидели рану на его шее. Матильда, которая разгляделаее первой, тут же взвыла и, сжав рот пятерней, кинулась в туалет. Остальные жеоказались менее впечатлительными, они только охнули и удивленно вытаращились,будто не верили своим глазам.

– Что с ним? – не своим голосом пискнулаобладательница густого баритона стилистка Тамара. Мужиковатая по жизни, она иголос имела соответствующий. – Убили?

– А разве не ясно? – хмуро буркнула Ларифан –тощенькая, маленькая, вертлявая, похожая на непоседливую карманную собачкуженщина. – Прирезали, как барана…

– Кто, кто прирезал?

– Откуда ж я знаю? Кто-то…

– Кто-то из нас, – весело прогнусил Ганди, вытираяпокрасневший нос рукавом. – Вернее, из вас. Я этого хряща не убивал. Весьполет я дрых, как сурок, проснулся две минуты назад от возгласа Дуськи. –Он ткнул ассистентку в бок: – Ларифан, подтверди.