Японский парфюмер - Инна Бачинская

— Может, она узнала что-нибудь о нем, криминальные связи, там, ну, не знаю…

— Елена? Глупенькая прекрасная Елена? Женщина-ребенок? Даже если бы она и узнала что-то… ну и что?

— Зависит от того, что́ она узнала.

— Стоп, стоп, стоп! Какая-то мысль мелькнула… Глупенькая, вечная школьница, младшая сестричка… Вот уж не сказала бы, что глупышка!

Я вспомнила женщину на скамейке, ее хрипловатый, со стервозинкой голос, то, как она хватала меня за руки… Играла? Елена? Милая славная девочка?

Ничего не понимаю! Мужское восприятие и логика отличаются от женской, это общеизвестно, но не до такой же степени! Им можно любую лапшу навешать, они принимают за чистую монету притворство и лукавство, потому что сами же их и поощряют, а женщина видит суть другой женщины, она видит ее… в ярких и беспощадных огнях рампы! Во как! Красиво.

И еще что-то такое сказал Ситников… сейчас, сейчас… Вспомнила! Он сказал, что Елена долго болела после смерти сестры, но в последнее время изменилась, повеселела и стала заговаривать об устройстве на работу…

Так в чем трагедия? Что заставило ее искать защиты у детектива?

Около трех я наконец уснула…

…Знакомая комната со стеклянной стеной. Стена раздвинута — день на удивление теплый. За стеной небесная голубизна, солнечный свет и белые облачка вдали. Парусом вздымается тонкая прозрачная ткань. Я подхожу ближе, мне хочется подставить лицо солнцу, но вместо солнечного тепла оттуда вдруг потянуло ледяным холодком… Небо уже не голубое, а лиловое, оно темнеет на глазах и вдруг начинает закручиваться спиралью, превращаясь в гигантскую морскую раковину или гигантскую космическую воронку. Раковина-воронка, медленно вращаясь вокруг своей оси, заваливается набок, и в отверстии, пульсируя, появляется нечто черно-глянцевое, неспокойное, живое и опасное…

Я налегаю на балконную дверь, пытаясь закрыть ее… Прозрачная ткань облепляет лицо, забивается в рот… я начинаю задыхаться… Тут я вдруг осознаю, что я не одна. Рядом со мной еще кто-то. Белая женщина или птица… громадные крылья, со свистом рассекая воздух, бьются в стекло с той стороны. Дверь захлопывается. Раковина, медленно кружась, удаляется и исчезает. Мы смотрим друг на друга через стекло. Она — там. Я — здесь. Ее губы что-то шепчут… На полу балкона дымится черная лужа, я вижу невесомую колеблющуюся струйку… Моя рука и ее крыло соприкасаются — к моему ужасу, рука свободно проходит не только сквозь стекло, но и сквозь крыло птицы. Я пытаюсь рассмотреть ее лицо, но лица нет! На его месте бесформенные, жуткие лоскуты плоти, обнажившие кости черепа… Полупрозрачные руки-крылья тянутся ко мне…

…Я проснулась от собственного вопля. Меня трясло. Я дышала тяжело, с какими-то всхлипами. Холодные мурашки бегали по спине.

Я включила ночник. Села в кровати, обхватив себя руками, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, испытывая невыразимое облегчение от того, что это был лишь сон… В комнату попадал неяркий свет с улицы. Привычная обстановка подействовала успокаивающе. Я перевела дух.

Замерзнув, я сползла с кровати, стащила с себя влажную ночную рубашку и побрела в ванную.

Газовая колонка загудела ровно и мощно, чуть присвистывая. Как всегда, ночью напор газа был сильнее, чем днем. Я замерла перед зеркалом. Перепуганная физиономия, перепуганные глаза. Не красавица… Плоский живот — предмет зависти Галки. Талия… вполне. Пара лишних кэгэ… ладно, не будем о грустном. Главное, чтобы человек был хороший. Ну, сидела я на диете, было, не ужинала, не завтракала, пила до посинения травяные чаи и специальный кофе… и что? И ничего. Я даже подумала, что сломались весы. Правда, появилась интересная бледность… Мама соблазняла жареной картошкой с мясом, маринованными огурчиками, кофе со сливками… И все-таки добилась своего! Я вернулась. Никогда не забуду, как мы обе наворачивали картошку с мясом и запивали ее пивом!

Глаза ничего, серые… друг сердечный Юрий Алексеевич говорит «моря ясности». Славянский нос, большой рот. Каштановые волосы, к сожалению, прямые и негустые.

«Эй! Это я! Меня зовут Екатерина Берест, — сказала я отражению в зеркале. — Не могу сказать, что я себе безумно нравлюсь, но, в общем, ничего…» Юношеское отчаяние по поводу отсутствия осиной талии, вьющихся белокурых волос, крошечной ножки и небесно-синих глаз сейчас казалось просто смешным. Как говорят опытные французы — неважно, что у тебя есть, важно, как ты этим пользуешься.

— Тебе уже тридцать один, — сказала я себе. — Пора замуж, детей, а ты дурью маешься. Вот уже и кошмары снятся.

— Смотри, Катерина, — говорит моя бабуля Мария Александровна, — пробросаешься. — Это про спорт-смена Владика, который звал замуж. Я только хихикала. И дохихикалась до тридцати с хвостиком. Есть еще, правда, друг сердечный Юрий Алексеевич… Но это отдельная песня.

Я стояла под струями воды, такими горячими, что дух захватывало, пока не согрелась…

* * *

Противный базарный голос будильника выхватил меня из сна. День за окном определился какой-то серенький. Голова после бессонной ночи трещала. Полцарства за кофе!

— Сегодня мы с вами поговорим об азартных играх, в частности, о проблеме казино, — бодро возвестил мой утренний радиодруг Сева Миркин. — Хорошо это или плохо? Итак, ваше отношение к казино! С нами Зина. Слушаем вас, Зина!

— Мой мужик из казино не вылазит, — поделилась Зина озабоченным голосом, — какие деньги ни есть, все туда.

— Выигрывает?

— Если бы! Не выигрывает и никогда не выигрывал. Нет, вру, раз было, мелочь какую-то. Прямо крыша едет! Я ему всю плешь проела, а он: «Вот как выиграю, все купим! И стиралку, и холодильник, и шубу!» Он продул уже пять стиралок! Лучше б пил! И не слушает, зараза, что говорят! Не слушает! — Женщина говорила громко и возбужденно.

— А вы хотите, чтоб он вас слушал? — обрадовался ведущий, — буквально из воздуха наклевывалась новая тема толковища: «Кто в доме хозяин?»

— Да не хочу я, чтоб он меня слушал! — с досадой отвечает женщина, уже остывая. — Что он, ребенок, что-ли? Я хочу, чтоб он пон я л! Понимаете? Он же хозяин, на нем семья, а он, как шкодливый кот, в казино шастает! Скоро по миру пойдем.

— Ну, вот, есть мнение, что казино — явление отрицательное, — бодро подбил бабки Сева. — А что думаете вы, уважаемые слушатели?

Слушатель по имени Вадим считал, что казино — увлекательная игра. Играют же люди в шахматы, шашки или лото. Чем казино хуже? Или взять спорт! Вот и казино тоже вроде спорта, расслабляет…

— Закрыть надо эту заразу! — завопил новый слушатель. — Только людей разлагает! Старых — ладно, не жалко, а детей? Ничего святого! Деньги зарабатывать головой и руками надо, а не в казино!

— А разве туда детей пускают? И вообще при чем тут дети?

— Дети ни при чем. Сегодня мы обсуждаем развлечения для взрослых.