(Не) отец моего малыша - Дана Стар

– Какая же ты… Твою ж мать! Узенькая…

Толкнулся ещё сильней и безжалостней. Начал входить.

Он только начал, черт его дери!

Вошёл только головкой!

А мне уже… хотелось умереть.

Забилась под ним, захлебываясь в стонах и криках.

Не могу!

Помогите!

Как же больно…

– Терпи! Терпи, говорю! Уже слишком поздно. Останавливаться нельзя. Нужно доделать начатое до конца. – Якобы пытался утешить.

Всё-таки, я полоснула мерзавца ногтями по ключице, отчего незнакомец зашипел и, поймав мои запястья с силой их сжал, пригвоздив к кровати, так, что суставы захрустели.

Поддался вперед, навалившись всем весом, пытаясь пробить плотную преграду с одного пружинистого толчка. Пока не получалось. Я почувствовала, насколько старательно сокращаются его ягодицы. Он заработал бёдрами. Быстро, властно, наращивая темп.

Сильный, глубокий толчок.

Ещё один.

И ещё несколько мощных, резких.

Там, в промежности, что-то затрещало и лопнуло.

Набрав в легкие воздуха, я закричала со всей мощи, а он заткнул меня агрессивным, голодным поцелуем.

Артём обезумел. Он выжил из ума.

Я не могла до него докричаться. Он будто обернулся в дикого зверя.

Животное…

Брал и рвал свою жертву на куски. Без капли жалости.

Будто лишился человечности. И заодно здравого разума.

Темнота вновь поглотила меня без остатка. Утопила во мгле бесчувственности.

И к лучшему.

Я перестала чувствовать выворачивающую наизнанку боль.

Но лишь на время… То приходила в себя, то снова падала в бездну.

Настоящая боль только начиналась.

Настоящую боль я почувствовала позже. Утром.

Когда пришла в себя. И поняла… какую чудовищную глупость совершила, доверившись незнакомцу.

С внешностью ангела.

Но с душой… кровожадного монстра.

Кошмарный ад продлился практически до самого рассвета. Я чувствовала себя неживой. Мертвым мешком с костями, которым ублюдок, вдоволь попользовавшись, бросил и забыл. Там же. В незнакомом одноместном номере, в котором я оказалась, можно сказать, против своей воли.

Артём что-то пытался мне говорить. Якобы успокаивал и восторгался моим телом, моей пышной грудью, моей тесной, нетронутой никем промежностью, в момент, когда остервенело трахал, лишая самого ценного, самого важного достоинства для любой девушки.

То гладил… нежно, осторожно. То вытирал ладонями мои слёзы, заглушал всхлипы и крики поцелуями. То, когда возбуждение достигало пика, терял контроль. Срывался. Ускорялся. Не в силах обуздать свой аномальный пыл.

Он обращался со мной как с никчёмной игрушкой.

Вертел в разные стороны… Брал в разных позах. И кончал.

Нет. Не брал. А драл.

И ему было всё мало, мало и мало!

Больше всего на свете, я боялась, что он меня порвал. Боялась проснуться утром в луже собственной крови.

Нечеловек! Ублюдок и нелюдь.

Я знала, что, если бы он взял меня без некого наркотического препарата, подмешанного в напиток, было бы мучительней в разы… терять невинность.

Эту паршивую ночь я помнила обрывками. И отчаянно молилась, чтобы она оказалась лишь сном. Страшным, гадким кошмаром…

Но увы.

Когда я открыла глаза, то, осмотревшись по сторонам, зажав рот ладошками, закричала… Сипло. С надрывом… Увидев разбросанную на полу одежду и смятые простыни, испачканные спермой и кровью.

Обжигающие слезы потекли по щекам. Я просто мотыляла головой в разные стороны, отказываясь верить собственным глазам. Длинные волосы спутались. Противно липли к лицу. Тело бросало то в жар, то в холод. Дыхание сбивалось, а в горле образовался шершавый ком.

Как так вышло?

Как я могла?

Как он мог?

Это было невероятно страшно. Проснуться одной. В незнакомом месте. В абсолютном непонимании. С болью во всём теле. Когда ты, чёрт возьми, не помнишь, что произошло с тобой вчера! И откуда взялась эта острая, обжигающая каждый миллиметр кожи боль. Откуда взялась кровь на одеяле и на твоих бёдрах?

Да. Особенно сильно болел низ живота и голова.

Я как будто потеряла память. И очень сильно испугалась. Но через время, когда я мысленно приказала себе успокоиться и выпить прохладной воды, оставленной на тумбочке в запечатанной пластиковой бутылке, то кое-какие отрывки из прошлого вечера начали всплывать в подсознании.

Стало дурно вдвойне.

Уж лучше бы моя амнезия стала острой и хронической. И я бы никогда не вспомнила то, что вытворял со мной кареглазый ублюдок часами ранее.

Артёма в номере не было. Он ушёл. Не сказав и слова, не поинтересовавшись моим самочувствием.

Может быть произошло всего лишь недоразумение?

Может он отлучился по делам на несколько минут? А затем, вновь вернётся ко мне?

Обнимет. Приласкает. Сладко-сладко поцелует… И вся боль пройдёт. А, грохочущее на пределе сердце, в миг уймется.

Нужно срочно его найти. Поговорить. Объяснить, что я не такая… Не одноразовая шалава на одну ночь. Я думала, я отчаянно надеялась, что у нас с ним могло быть всё серьёзно. Ведь он мне настолько сильно понравиться… Такой светлый, добрый, улыбчивый. Отдушина моя. Мечта. Идеал моего спутника жизни.

Именно тот самый-самый желанный и единственный, которого я ждала. О котором полжизни грезила с влагой на ресницах. Ведь у моих подруг были ухажеры, мужья, любовники, в конце концов. А у меня лишь плакат Криса Хемсворта над моей кроватью.

Ох, какая же я всё-таки глупая идиотка. Даже, когда между нами случилась интимная связь и я поняла, что больше не девочка, а мой первый мужчина бездушно исчез из моей поганой жизни, получив, всё что хотел, я до последнего надеялась на сраное чудо.

***

Растрепанная, с порванной бретелькой на платье, прихрамывая, я вышла из номера, пытаясь понять, где вообще нахожусь. Дизайн незнакомых апартаментов был идентичен тем, в которые меня официально поселили двумя сутками ранее. Значит, я по-прежнему нахожусь на территории отеля «Paradise».

Случайные прохожие, то есть гости отеля, таращились на меня с явным омерзением, шарахаясь по углам, как от огромного, мерзкого таракана.

Наверно, принимали за дешёвую отельную шлюху по вызову. А мне было больно! И невыносимо стыдно!

Никто из них не предложил помощи. Никто не поинтересовался, что случилось?