Кусучий случай, или няня для обреченного - Кристина Юраш

Его не выпускают гулять? Он что? Действительно узник?

От пережитого стресса хотелось есть. Я сама чувствовала себя страшным тигром, вгрызаясь зубами в остывшую картошку.

— Ар! — послышалось требовательное. Я замерла с картошкой в зубах, глядя на обиженное лицо принца. Я уже прослыла гурманом. Все что мама ест — это вкусно. Даже если это хлеб с майонезом! А то, что лежит в миске — это бе, гадость, не буду! Даже если это цельная курица.

И тут меня осенила гениальная идея. Я взяла тарелку, положила на нее мясо, видя, как малыш облизывается.

— Ам-ам-ам! — мусолила я зубами мясо, искоса поглядывая на Титикаку. — Нет, это мамино! Ты не стал есть!

«Как же так? Я и не стал? Нет, я буду есть!», — оживилась пушистая попа.

— Ам-ам-ам! — делала вид, что я впиваюсь в сочное мясо. И увела тарелку в сторону, чтобы уже наверняка.

Я вспомнила котика в гостях. Только я понесла суши в рот, как вдруг появилась кошачья морда. И глаза! Про глаза вообще отдельно! Они смотрели из-под стола так жалобно, словно я сегодня празднует день рождения не моя приятельница, а проходит заседание Клуба Живодеров. Мадемуазель, я в последний раз нюхал еду только на картинке. Дайте кусочек…

Котик провожал каждый кусочек грустным взглядом с поволокой. Если бы меня мужчины провожали таким взглядом, я бы уже разменяла четвертого мужа! В тот момент, когда кусочек исчезал во рту, взгляд выражал такое отчаяние, словно мир рухнул.

Я не выдержала и протянула на ладошке суши, глядя на радость в голодных глазах.

— Фу, — отвернулся кот, который еще недавно намекал, что в последний раз сосал влажную салфетку, чтобы хоть как-то убить чувство голода.

Из темноты обижено вышла морда, а следом появилось огромное тело на тонких лапках — спичках. Он обиженно попытался запрыгнуть на кресло, но упал с него. Разобидевшись еще раз, он направился в прихожую и что-то уронил.

Я навсегда запомнила этот взгляд. И сейчас я смотрела в точно-такой же… Женщины будут без ума от Титикаки, если он научиться провожать их таким взглядом.

— Ладно, только чуть-чуть, — выдала я обмусоленное мясо. Сердце было не на месте. Я вспоминала то, как исчезает внизу огромный кот, бросивший мне в руки Титикаку. Перед глазами был живой коридор из слуг, пока раненый зверь шел в сторону замка. Жалость и уважение смешивались внутри, пока меня распирало от благодарности. Если бы не он, то я бы…

— Рам-рам-рам! — чуть ли не сожрал Титикака добычу вместе с пальцами, требуя продолжения.

Вот так мы «доели» целую тарелку. Я чувствовала, как меня одолевает усталость. Откинувшись на кровати, я старалась не думать о том, что было бы, если бы вовремя не подоспела помощь. Интересно, он сам увидел. Или ему сказали? Я на секунду представила, как бросив все, он мчится по коридорам замка, снося все на своем пути, выбирается на крышу и…

Где-то внутри меня теплилось маленькое «спасибо». Не каждый день тебе спасают жизнь на обледенелой крыше.

И тут я почувствовала, как на меня забирается Титикака. Он укладывается мне на грудь, заставив закашляться.

— Ой, — простонала я, видя, как он ворочается. Моя рука бессильно дернулась, пока Титикака вил себе гнездо. Но каждый раз что-то не помещалось. То попа, то морда. А нужно было, чтобы помещалось все! И это сильно расстраивало принца.

Я вспомнила дядю. Точнее его размеры. И представила, как такая огромная туша пытается угнездиться на «любимом месте».

— Ты понимаешь, что ты вырастешь, а грудь мамы нет? — простонала я, скосив глаза на пушистую попу.

Но, видимо, Титикака был уверен, что грудь у мамы молодая. И будет расти вместе с ним. Чтобы в будущем огромная пушистая тушка смогла взгромоздиться на маму целиком и полностью.

— А ты не спросил, а маме удобно? — взывала я к королевской совести. Но, видимо, у них в роду совесть отсутствовала. Поэтому Титикака решил еще немного потоптаться на мне, пытаясь найти удобное положение.

Острые когти впивались в куртку, а я услышала чмоки. Титикака самозабвенно урча, сосал мой воротник, наминая его лапами.

— Пур-р-р-р! — урчал он на всю комнату, как мой старый холодильник. — Пур-р-р! Чмок-чмок-чмок! Пур-р-р! Чмок-чмок-чмок!

Они никогда раньше так не делал. И это вызвало у меня приступ умиления.

— Тук-тук! — послышалось в дверь.

— В-в-войдите, — голосом умирающего простонала я, пытаясь разглядеть посетителей.

На пороге, судя по тому, что было видно за белым мехом стояли коврики.

— Меня прижал ка-а-а-мушек, — жалобно заметила я, слыша самозабвенное урчание.

— Срочно дело, — переглянулись они. — Нам очень нужна ваша помощь… За принцем мы присмотрим! Не переживайте!

«Ваша»? Странно. С каких это пор я стала «вы»? Или у меня после приключения появились седые волосы так, что я теперь больше похожа на добрую бабушку?

— Пойдемте быстрее! — послышался голос.

— А как же? — скосила я глаза на Титикаку. Тот очнулся, устыдился своего порыва и слез на кровать.

— Я останусь с принцем. Накрою его магическим куполом, — послышался голос безбородого. — Не переживайте, принц будет в целости и сохранности! Только идемте! Брат справится! Не переживайте! Нам ОЧЕНЬ нужна помощь!

— Что случилось? — встревоженно спросила я бородатого, который упорно вел меня по коридорам.

— Сейчас сами все поймете! — послышался голос. Я с тревогой обернулась. Может, не стоило оставлять Титикаку.

— Да не переживайте! — успокоил меня «коврик». — С принцем все будет нормально! До вас же как-то справлялись? Справлялись! С того момента, как няня вывалилась в окно…

— Что?!! — округлила я глаза. — Вы мне об этом не говорили!!! Няня вывалилась в окно?!!

— Забудьте, о чем я вам рассказал! Не было никакой няни! — отмазался бородатый. — Я просто пошутил!

— Нет, уж вы продолжайте! — настаивала я, замедляя шаг.

— Потом, все потом! — торопили меня. — Зато у вас появится возможность сказать «спасибо».

Спасибо… Я была бы не против поблагодарить его за спасение жизни.

С каждым шагом я слышала шум, словно что-то случилось. Он приближался и приближался, превращаясь из едва различимого гула во вполне связную речь.

Мы вышли в огромный коридор, где сидели раненые. Ученики магов суетились вокруг стражника, выставившего на лечение окровавленную руку. Второй стражник терпеливо ждал, когда ему забинтуют голову. Служанка рядом всхлипывала, пока старый лекарь что-то шептал над ее раной.

И таких были десятки.

Словно только что здесь была кровопролитная битва.

— Нам сюда! Не обращайте внимания! — послышался голос бородатого, пока один стражник тащил второго по полу. Он был жив, но изрядно потрепан.