Авторитет из детдома - Кирилл Казанцев

– Если менты бывают порядочными, то это как раз тот случай. Честный мент, – пояснил Пепс.

– Его Павлом зовут?

– Да, – удивился Пепс. – Павел – это точно, и еще Игнатьевич, кажется. Ты пересекался с ним, что ли?

– Пришлось круто пересечься. Только давно это было, в детдоме еще. Потом как-нибудь расскажу, если придется. А теперь давай по-быстрому к дому Индуса. Он вроде как в частном секторе живет? Далеко отсюда?

– Рядом, если через парк идти. Можно и пешком прогуляться.

* * *

Пепс с Николаем, сами не подозревая об этом, прошли тем самым маршрутом, каким хранитель общака направлялся сегодня в свой последний путь. Пустынный парк, звездное небо над головами, редкие фонари.

– И у какой же это суки рука на старого вора поднялась? – недоумевал Пепс. – Может, случайно под замес попал? Или сам упал? Темно же тут, хоть глаз выколи, споткнуться не сложно.

– Ты уже как мент рассуждаешь, – скривился Копоть. – Мол, при падении с высоты роста ударился головой… С такими людьми, как Индус, случайностей не бывает.

– Тоже верно, – согласился Пепс.

– Единственное, что мы на сегодня знаем, и это сам Индус подтвердил, общак в доме спрятан.

Впереди уже виднелись ворота – выход из парка. Пепс поперся прямо в них, не останавливаясь. Копоть схватил его за шиворот и зашептал.

– Стой…

– Ты чего?

– Видишь, машина стоит, – Николай указал рукой на неприметные «Жигули», припаркованные под старым деревом.

– Да тут много тачек торчит, – не понял смысла предостережения Пепс.

– Это дом Индуса? – Копоть подозрительно щурился.

– Он самый. Единственный без стеклопакетов на всей улице. Старик правильный вор, старой закалки, ни в чем не шикует.

– А «Жигули» точно напротив дома стоят. Внутри двое, – добавил Копоть.

– Думаешь, наружная слежка? – стал догонять Пепс.

– Именно. Если бы внутри мужик с бабой сидели, я бы не удивился. Для любовников самое место и время в машине по быструхе перепихнуться. А чего тут посреди ночи двум мужикам делать? Даже не выпьешь, одному из них потом за рулем сидеть.

– Точно, «наружка», – согласился Пепс. – Хотя чему удивляться? Индус в реанимацию угодил. В ментуре о том, что он «в законе», уже не первый год знают. Вот и поставили топтунов посмотреть, кто заявится.

– А тебе не кажется странным, что «наружка» тут пастись начала еще до того, как личность Индуса установили? Опер Анкудов, когда в больнице появился, еще не знал, кто именно туда с проломленной головой угодил.

– А ведь так и есть, – Пепс хлопнул себя ладонью по лбу. – Выходит, это менты могли руку приложить?

– Выходит, так. Так что рисоваться нам перед ними сейчас не стоит. Ты уверен, что Анкудов честный мент?

– Насчет этого не сомневайся.

Начальник местного ОВД подполковник Гандыбин даже не предложил майору Анкудову присесть. Тот стоял в кабинете своего начальника. Павел уже выложил все свои аргументы, но ни один из них не возымел действия на подполковника, тот продолжал гнуть свою линию.

– …Ты это что, майор, развалить уголовное дело хочешь? Люди старались, работу свою делали, а у тебя свое мнение, получается?

– Люди могут и ошибаться, – заметил старший оперуполномоченный. – Иногда искренне, а иногда и с умыслом.

– И ты ошибаться можешь, – самодовольно заметил Гандыбин. – Только почему-то у тебя в обоих случаях по-другому выходит. Что, остальные все дураки? Но тогда и ты не очень умный… У нас все есть! И явка с повинной налицо, и свидетельские показания имеются. А ты хочешь сознавшихся преступников отпустить на все четыре стороны! Из-за тебя план по раскрытию «особо тяжких» летит!

Анкудов вздохнул, понимая, что до разума, а тем более до совести начальника ОВД не достучаться, однако предпринял еще одну попытку.

– Признательные показания из бомжей выбили, вещдоки им элементарно подбросили. А если на суде потом это все всплывет?

– Не всплывет. У нас контакт с судебной системой налажен, – напомнил подполковник.

– Если вы считаете, что можно посадить в тюрьму невиноватых людей, то подумайте хотя бы о том, что настоящие преступники останутся на свободе. Они, почувствовав безнаказанность, будут и дальше бесчинствовать. Что, нам и дальше невинных подставлять? Вы бы хоть о безопасности своей дочери подумали, товарищ подполковник. Она не в космосе, а в нашем городе живет.

Гандыбин выслушал Анкудова с каменным лицом и вскинул руку, останавливая.

– Так, а теперь слушай сюда. Вот ты мне тут распрягаешь, будто бы фитнес-центр «Парадиз» – это какой-то притон с наркотиками и борделем, в котором обитают какие-то мифические азиатские проститутки. А в городе их почему-то никто и никогда не видел. Этот фитнес-центр, кстати, моя дочь посещает. Отпустил бы я ее в подобное место? А еще ты мне распрягаешь, будто бы уважаемый хозяин заведения господин Лаврецкий прямо в своем кабинете пристрелил кавказца – торговца наркотиками. Допустим, я поверю в твой бред. Но доказательства где? Где следы крови? Где проститутки? Где твои свидетели?

– Свидетели были, но потом отказались от своих показаний под давлением. Торговец наркотиками был застрелен Лаврецким, труп он вывез за город и закопал.

– Чушь! – Гандыбин ударил кулаком по столу. – На хрена ему было убивать? Ты мне говоришь, что пропали записи камер наружного и внутреннего наблюдения в фитнес-центре и это, мол, говорит в пользу виновности Лаврецкого и о халатности следствия свидетельствует. А эксперты русским языком по белому пишут, что в компьютере завелся вирус и он эти самые записи уничтожил. Почему я должен верить твоим домыслам, а не заключению экспертов? У нас есть признание двух бомжей, которые сознались в убийстве кавказца. Они же на следственном эксперименте уверенно показали место, где закопали труп. Еще они сознались в том, что ударили по голове вора в законе Индуса с целью ограбления. А ты хочешь разрушить все, что добыло следствие? Ты убийц готов выпустить. Все, майор, кончилось мое терпение…

Подобные разносы Анкудов получал от своего начальника и раньше. Уж больно принципиальным был оперуполномоченный. Но на этот раз подполковник Гандыбин не ограничился только словами. Майор Анкудов получил «неполное служебное соответствие». Его отстранили от всех дел. Вдобавок подполковник вспомнил, что опер уже три года подряд не ходил в отпуск, и, заставив его написать раппорт, посчитал, что счастливо избавился на время от «честного мента», который докопался до правды. Подполковник имел все шансы за это время исправить «косяки», в которых был лично заинтересован, и надежно спрятать концы своих грязных дел.

* * *

Первым делом Гандыбин отправился в больницу. Следовало убедиться, что Индус для него опасности не представляет. Подполковник сильно жалел о том, что поленился в ночном парке пару раз приложить законного головой к камню. Чтоб наверняка отправить его на тот свет. А еще он проклинал в душе врача, сумевшего оживить хранителя воровского общака.