Каталог катастрофы - Чарлз Стросс

Я указываю рукой на остатки мишени на другом конце тира. Две дымящиеся ноги.

– А что ты сделаешь, если тебе когда-нибудь придется направить эту штуку на другого человека? – тихо спрашивает Гарри.

Я поспешно кладу ее обратно на стойку.

– Очень надеюсь, что никогда не окажусь в такой ситуации.

– Не годится. Скажем, они взяли в заложники твою жену или детей…

– Служебное расследование еще не закончилось, – отвечаю я. – Так что я не знаю даже, есть у меня еще работа или уже нет. Но надеюсь, что никогда больше не окажусь в таком положении.

Я стараюсь скрыть дрожь в руках, пока закрываю футляр на замок и возобновляю защитное поле. Гарри задумчиво смотрит на меня и кивает.

– Продолжим заседание следственной комиссии.

Я перебираю бумаги перед собой, без причины, просто чтобы скрыть нервозность.

Маленький зал, стены обиты толстыми дубовыми панелями, на полу синий ковер. Меня только что вызвали: жарят тех, кто там был, и тех, кто несет за произошедшее ответственность, и я – номер два после Фольмана. (Он вел курс и проводил призыв, а я всего лишь его прекратил.) Двоих в костюмах я не узнаю, но от них пахнет начальством – такой неуловимый дух, который как бы говорит: «Я уже получил свой орден святого Михаила и Георгия, а ты свой когда получишь?» Третий – старший маг из ревизоров, и только его хватило бы, чтобы у меня кровь застыла в жилах, если бы я был виноват в чем-то более серьезном, чем кража казенных скрепок.

Меня просят встать в центре герба, изображенного на ковре: на нем золотой нитью вышит какой-то латинский девиз, очень красиво. Я чувствую, как статический заряд поднимает волоски у меня на запястьях, и понимаю, что ток на контур подан.

– Назовите свое имя и должность.

На столе стоит диктофон, и на нем горит красная лампочка.

– Боб Говард. Хакер с Темной стороны, кхм, офицер компьютерно-технической службы второго ранга.

– Где вы были восемнадцатого числа прошлого месяца?

– Я, м-м… Я проходил обучение: введение в прикладную оккультную информатику, код 104, руководитель – доктор Фольман.

Лысеющий мужчина в центре что-то отмечает в блокноте, а потом пронзает меня холодным взглядом.

– Ваше мнение о курсе?

– Мое… э? – Я на миг замираю в растерянности: это не по сценарию. – Мне было до смерти скучно… кхм, курс хороший, но малость элементарный. Я туда попал только потому, что Хэрриет на меня разозлилась за то, что я опоздал на собрание, после того как отработал двадцатичасовую смену. Доктор Фольман хорошо все подготовил, но материал – ну совсем азы, я ничего нового не узнал и не слишком внимательно его слушал…

Да что я несу?

Человек в центре снова смотрит на меня. Ощущение, будто я попал под микроскоп; по шее у меня начинает течь холодный пот.

– Когда вы слушали не слишком внимательно, чем вы занимались?

– Считал ворон по большей части.

Что происходит? Я почему-то отвечаю на все вопросы, какими бы неудобными они ни были.

– Я не умею спать в аудитории, а книжку не почитаешь, если на потоке всего восемь учащихся. Я держал ушки на макушке на случай, если он скажет что-то интересное, но в основном…

– Вы желали Фредерику Айронсайду зла?

И рот у меня открывается, прежде чем я успеваю прикусить язык:

– Да. Фред был кретином. Все время задавал мне идиотские вопросы, не умел учиться на собственных ошибках и часто нес несусветную чушь, а убирать за ним дерьмо вечно приходилось всем остальным. Ему вообще на этом курсе было не место, и я его с этим отправил к доктору Фольману, но он не послушал. Фред только зря переводил кислород и производил богонов больше всех в Прачечной.

– Богонов?

– Это такая гипотетическая частица тупоумия. Идиоты излучают богоны, из-за чего машины в их присутствии ломаются. Сисадмины поглощают богоны, так что компьютеры снова могут работать. Хакерский фольклор…

– Вы убили Фредерика Айронсайда?

– Непредумышленно… да… вы меня за язык взяли… нет! Черт, он сам это сделал! Этот идиот закоротил защитный контур во время эксперимента, поэтому я ударил его огнетушителем, но только когда он уже был одержим. Это самозащита. Что это за заклятье?

– Пожалуйста, Роберт, воздержитесь от оценочных суждений: нам нужны только и исключительно факты. Вы ударили Фредерика Айронсайда огнетушителем потому, что ненавидели его?

– Нет. Потому, что я до смерти боялся, что тварь у него в голове нас всех прикончит. Я его не ненавижу – он, конечно, унылый зануда, но это не особо тяжкое преступление. Как правило.

Женщина справа делает отметку в блокноте. Инквизитор кивает; я чувствую, как мой язык сковывают невидимые серебряные цепи, такие же, что приковали меня к судебному ковру, на котором я стою.

– Хорошо. Еще один вопрос: из всех людей, проходивших обучение на этом курсе, кто был там самым неподходящим?

– Я. – Заклятье заставляет меня закончить предложение, прежде чем я успеваю понять, что говорю: – Я бы мог там преподавать.

Морские волны без конца разбиваются о берег, серый, бурный континуум сталкивается с небом на полпути к бесконечности. Под ногами хрустит галька: я иду по местному подобию пляжа, мимо старого кладбища, которое сбегает по пологому склону почти к самой воде. (Каждый год море отвоевывает у суши еще фут; Данвич медленно уходит под воду, и рано или поздно только прилив будет бить в церковные колокола.)

Как безумные дервиши, вьются и кричат у меня над головой чайки.

Я пришел сюда пешком, чтобы убраться подальше от общежития, учебного корпуса и кабинетов для оперативных совещаний, в которые превратились две шеренги прежних развалюх и один частный дом. Ни одна дорога не ведет в Данвич или из него: министерство обороны завладело Данвичем еще в 1940-м и перепроложило все трассы, стерло городок с карт и из коллективной памяти жителей Норфолка, словно его никогда и не было. Бродяг отпугивают колючие кусты, которые окружают нас с двух сторон, а третий фланг прикрывает отвесный обрыв. Когда Прачечная унаследовала Данвич от MI5, появился и менее заметный охранный периметр – примерно на расстоянии мили от него человек начнет испытывать глубокое чувство беспокойства и тревоги. В общем, попасть сюда можно только по воде – и наши друзья позаботятся обо всех незваных гостях размером меньше атомной подлодки.

Мне нужно подумать в одиночестве. О многом подумать.

Следственная комиссия постановила, что я не несу ответственности за произошедшее. Более того, она одобрила решение перевести меня на действительную службу, если я получу сертификат о прохождении базового курса, и пронеслась по всему отделу, как пустынный самум, гонящий перед собой песчинки истины. Связывая языки заклятьями и применяя служебные полномочия, старая метла прошлась повсюду и оставила за собой чистоту и порядок – пусть и немного взвинченные – после того, как все грязное белье открылось холодному взгляду руководства. Не хотел бы я оказаться на допросе у их шакалоголовых прислужников, если бы был в чем-то виноват. Но, как точно заметил Энди, если бы здесь запрещено было умничать, Прачечной вовсе бы не было.