Играл на флейте гармонист - Влад Стифин

здания библиотеки, корил себя за то, что просто боится туда зайти. Уже потом, будучи постарше, он знал, что ему надо читать. Эти книги ему и покупали. А в эту библиотеку после записи он больше так и не зашел. Эта детская история заложила в нем трепетное отношение к любым библиотекам. И уже будучи взрослым, роясь в каталогах больших библиотек, он всегда вспоминал эту историю и упрекал себя за свою детскую стеснительность.

* * *

Неразобранных архивных связок было не очень много, и начав сверху, уже через несколько дней он понял, что маэстро не очень ладил с административными властями. Не очень-то ладил — это еще мягко сказано, он, разобрав несколько писем и обращений, понял, что в отдельные периоды эти отношения были почти враждебными. Дело доходило до прямых угроз и запугиваний со стороны Комитета безопасности.

Однажды за вечерним чаем он спросил хозяйку:

— Вы знали, что у вашего мужа были проблемы с администрацией?

Она внимательно посмотрели на него, отвела глаза в сторону и тихо спросила:

— Вы, Дари, что-то нашли в документах?

— Да, — ответил он.

— Я полагаю, я уверена, что нам надо объясниться, если вы не возражаете, то я бы хотела, чтобы вы называли меня «Сандра». Так называл меня маэстро. Вы согласны?

— Конечно, да, согласен, — ответил он.

— Итак, — продолжила Сандра, — вы уже знаете, что Комитет постоянно требовал от мужа работать по их программам, а маэстро не считал нужным быть не свободным, подстраиваться под кого-то, тем более, что его мораль принципиально отличалась от их пропаганды и идей. Он вообще не терпел никакого насилия. Его творчество было, как бы вам это сказать, ничем не ограничено. Все только для слушателей, и если слушатель не воспринимал его, он искал новые формы, звуки, чтобы все-таки найти в нем, в слушателе какой-либо отклик. А они, я имею в виду комитет, предлагали ему свой репертуар и пытались использовать его в своих официозах. Я старалась, как могла, ему помочь, поддержать его, — на глазах у нее выступили слезы, — да мои заботы ему не помогли, — она виновато улыбнулась и промокнула пальцами веки.

Несколько минут они сидели молча.

— А что было дальше, Сандра? — спросил он, когда она немного успокоилась.

— А дальше, дальше… он погиб. Как-нибудь я вам об этом расскажу, — она решительно встала. — Спокойной ночи, Дари, — и вышла из столовой.

Несколько дней они почти не общались, только утром и вечером обменивались общими фразами. Все бумаги он почти разобрал, подготовил опись-каталог и теперь в целом картина ему была ясна, кроме одного — что значило в словах Сандры «он погиб»? Из бумаг следовало, что маэстро скоропостижно скончался от сердечного приступа. В старых газетах были описаны его похороны, довольно пышные, с активным участием административных начальников. Почитание маэстро стало традиционным, вот и памятная доска на доме, установку которой он застал, была тому подтверждением.

Зима клонилась к окончанию. Солнце стало появляться чаще. Он иногда выходил на улицу, бесцельно бродил по знакомым местам, дышал морозным воздухом и все более грустил, как ему казалось, от безделья и отсутствия цели в своем существовании. Сандру он больше ни о чем не спрашивал, она ничего ему больше о маэстро не рассказывала. Их беседы касались в основном погоды, официальных новостей, критики действия властей и поведения отдельных жителей города, которые случайно им встречались. С соседями по дому он почти не виделся, стараясь этих случайных встреч избегать. А она похоже также не очень-то любила с ними общаться.

* * *

Зима пережила средину.

Устал на поле хоккеист,

Полярник сел давно на льдину,

Играл на флейте гармонист,

Медведь-затворник повернулся,

И солнце выше поднялось.

Народ тихонечко очнулся,

Гулять он вышел на мороз.

Все узнавать друг друга стали,

Почуя радость впереди.

За зиму чуточку устали

Оставив темень позади.

Сильный мороз

В его детские зимы существовало общественное правило — прекращать занятия в младших классах школы при морозе двадцать пять и ниже градусов. Объявления об отмене занятий делались по радио. Многие мальчишки с нетерпением ждали утром такие объявления, чтобы с радостью схватить санки или лыжи, бежать на заснеженные горки кататься. Через некоторое время, краснощекие, они бежали домой, иногда не замечая обморожений, за которые родители их журили и срочно лечили кто как умел. У него тоже были такие случаи со щеками и кончиком носа. Зимние детские забавы были разнообразны и веселы. Самая, пожалуй, редкая из них — стряхивание инея с деревьев, потому что большой иней был редким явлением. И не каждая зима давала его. Но были такие красочные дни, когда все вокруг было пушистым и белым от снега и инея. На больших деревьях инея особенно было много. Сильно с разбегу ударив ногой, подошвой ботинка, по стволу дерева, особенно березы, можно было вызвать снежную лавину и человек, находившийся под ней, оказывался весь в снегу.

А прыжки в снежный сугроб с крыш сараев доставляли мальчишкам особое удовольствие. Такие прыжки по своим ощущениям напоминали прыжки в воду с обрыва. Да! Еще немало развлечений имелось длинной зимой. Теперь зимы стали значительно короче и скучнее. Разве что, праздник новогодний рассеивает эту скуку.

* * *

— Дари, вы не носите браслет? — заметила она однажды. — Это опасно, как вы не боитесь быть таким смелым?

— Да это у меня получается как-то само собой, я уже давно без него. Уже почти привык, — ответил он, потирая то место на запястье, где должен находиться браслет.

— Если хотите, я дам вам браслет маэстро, правда он не работает. Его мне оставили как память о муже, — сказала она, — его можно использовать как имитатор, и у проверяющих меньше будет вопросов, — добавила она.

— Спасибо, — ответил он, — я так мало сейчас бываю в людных местах, что мне он сейчас не очень-то и нужен. Но все равно, спасибо вам, Сандра, за заботу обо мне. Вы очень добры.

Он знал, что браслет чужого человека, не сданный в соответствующие органы, является одним из тяжких преступлений. Закон в таких случаях предельно строг.

— А вы позволите мне на него посмотреть? — спросил он.

— Да, конечно, — она вышла в другую комнату и быстро вернулась со шкатулкой.

— Он здесь, — она подала ему шкатулку, предварительно открыв крышку.

По сути своей браслет был сломан, перекушен каким-то инструментом, но, судя по индикатору, еще мог работать некоторое время. Встретив его вопросительный взгляд, она сказала:

— Мне вручили его