Люби и властвуй, или С мужчинами не расслабляйтесь! - Юлия Шилова

Открыв свою сумку, я тут же достала небольшойблокнот, ручку и на всякий случай переписала все координаты Ильи – фамилию,отчество, номер паспорта и адрес. Признаться честно, я и сама не знала, зачеммне они нужны, но тем не менее нужны… Наверное, внутренний голос подсказал мне,чтобы я это сделала. Положив паспорт на стол, я тут же проверила другие карманыи извлекла из брюк бумажник и несколько разноцветных визиток. На визиткахкрасовались инициалы Ильи, его рабочие телефоны, электронный адрес и должность.Надо же – президент компании «Трэк». Я почти не сомневалась в том, что где-тослышала название этой компании, а само слово «президент» произвело на меняочень даже сильное впечатление. Только мне стало еще более непонятно, как рядомс нашим совершенно обыкновенным дачным поселком мог появиться президент,который в буквальном смысле слова кидается под проезжающие машины. Сунув однувизитку к себе в сумочку, я посмотрела на бумажник и не смогла избавиться отжелания в него заглянуть.

После ознакомления с бумажником моемуудивлению не было предела: в нем лежало ни много ни мало, а целых четыре тысячидолларов. Не могу не сказать – для меня это очень даже большие деньги, и яплохо себе представляю, с какой целью человек может носить с собой подобнуюсумму. Это что, на карманные расходы? Или деньги на завтраки? Не слишком лимного?

В тот момент, пока я пересчитывала эту сумму,я ощутила, как сильно у меня вспотели ладони. Взять бы да и опустошитьбумажник… В конце концов, от президента не убавится. Если он носит такую суммукак карманные деньги, ее потеря не будет для него особенно болезненной. Онможет внушить себе, что растратил деньги на чай с булочками. Можно сказать,что, когда я нашла его на дороге, у него уже не было бумажника. Его простоограбили. Вполне правдоподобно. Но если Илья проверил содержимое своегобумажника, когда я ходила за врачом… Что сказать тогда? Просто извиниться иотдать деньги законному хозяину? В общем, обычная порядочность заставила менявернуть деньги туда, где и было их место, – в бумажник.

Сложив содержимое карманов Ильи нахолодильник, я пошла на колонку, которая находилась рядом с домом, набралаведро воды, а потом выстирала испачканные в грязи вещи. Затем повесила их набельевую веревку во дворе, накрыла себе на стол, включила старенький приемник ипринялась ужинать в гордом одиночестве. И это был какой-то уж очень грустный ужин!Мне было ужасно жалко себя.

Я попала в совершенно нелепую ситуацию. Малотого что я сбила человека, да еще не какого-нибудь, а президента компании,непонятно каким образом очутившегося в наших краях… Он ведь, поправившись,может подать иск по поводу того, что я нанесла ущерб его здоровью. Я оченьсильно из-за этого переживала!

Сев на диван, я обхватила голову руками изаревела. Всхлипывала и бормотала:

– Господи, ну за что ж мне такоенаказание? Как мне все это пережить и вынести? Как?

Ночь оказалась для меня по-настоящемубеспокойной. Я постоянно ворочалась, выгоняла из головы различные мысли,которые туда постоянно лезли, и уснула только под утро. Но зато уснула крепко.И это был незабываемый, сладкий и во всех отношениях приятный сон, в котором присутствовалоголубое небо, море ярких красок, летних оттенков, детский смех и дажеудивительно яркая радуга. И вот этот живительный сон был грубо нарушен. Япроснулась от звука чьих-то настойчивых и громких шагов. Открыв глаза, я ленивозевнула, но тут же заставила себя встать с кровати и выйти из комнаты.

Пройдя на кухню, я почему-то вздрогнула иувидела сидящего на стуле Илью.

– Ты чего? – немного испуганноспросила я.

– Ничего.

– У тебя постельный режим. Тебе ходитьнельзя. Ты должен лежать в постели.

– Надо же… Какая ты заботливая! А втуалет я тоже в постели ходить должен?

– В постели лучше не надо, а то я бельене отстираю. Здоровый мужик. Вони много будет.

– А ты на меня памперс надень. –Илья был в своем репертуаре и снова откровенно надо мной издевался.

– И надену. Вот сегодня в аптеку поеду,куплю памперсы для тяжелых лежачих больных и запросто надену, чтобы ты не сиделна стульях. Хотя… Если честно, то это ты должен заботиться о своем здоровье, ане я.

– О моем здоровье должна заботитьсяименно ты! – Голос Ильи стал очень холодным, а его лицо помрачнело.

– С какой это стати?

– С такой, что ты меня сбила.

– Тебе это приснилось.

– Я выходил во двор.

– И что? – Я почувствовала сильноенапряжение.

Но Илья не ответил. Он встал со стула инаправился к выходу. Мне ничего не оставалось делать, как пойти следом за ним.Как только мы подошли к машине, Илья наклонился к капоту, провел по нему рукой,затем заглянул под бампер и злобно сказал:

– Вот тут вмятина, а если заглянуть ниже,то тут есть кровь. Ее даже дождь смыть не смог, она вниз стекла и засохла. Авот этим местом ты меня и шибанула.

– Какая, к черту, кровь? Шел сильныйдождь.

– Приглядись, вот тут есть немного. Онавниз стекла.

Я тут же схватила тряпку и стала вытиратьзасохшую кровь. Когда на машине не осталось ничего, кроме вмятины, я подняласвое раскрасневшееся лицо и посмотрела на мужчину взглядом, в котором читалсявызов:

– Где кровь?

– Ты ее вытерла.

– Это была грязь.

– Это была кровь. И теперь она на твоейтряпке.

Бросив тряпку на землю под навес, где стоялмангал, которым я иногда пользовалась, я быстро облила тряпку жидкостью длярозжига дров и чиркнула спичкой. Тряпка загорелась мгновенно и превратилась водно небольшое пламя. Улыбнувшись довольной улыбкой, я тут же подошла квнимательно следившему за мной Илье и спросила:

– Где тряпка?

– Ты ее сожгла. – По его виду былонетрудно догадаться, что он просто опешил от моей наглости.

– Нет тряпки. Не доказательств. И вообще,тебе все приснилось.

Илья усмехнулся, поправил резинку своихсемейных трусов и пристально посмотрел мне в глаза:

– Света, а у тебя с головой проблемыдавно?

– У меня с головой вообще проблем нет иникогда не было.

– А мне показалось, что у тебя проблемызакоренелые. Любая экспертиза докажет, что ты меня сбила.

– Каким образом?

– Поверь мне, я могу это сделать.

– Я не сомневаюсь в том, что ты можешьдать денег кому следует и оговорить ни в чем не повинного человека. Ты же у наспрезидент.