Безумная кепка Мономаха - Дарья Донцова

Очень скоро слава о замечательной аптекеразнеслась по городу, и к Алисе стали ездить со всей Москвы. Как правило,коллектив любого учреждения формируется под начальника, вот и здесь вместе смолодой заведующей работали такие же, как она, энтузиастки.

Кроме того, Алиса сделала из своей аптекиэтакий центр здоровья. Тут можно было бесплатно измерить давление, узнать вес,получить консультацию некоторых специалистов.

Своей семьи у женщины не имелось, дома вовсюкутила мама, не растерявшая с возрастом желания отрываться по каждому поводу,поэтому неудивительно, что аптека стала для молодой заведующей самым любимымместом на земле, и несколько лет Алиса жила счастливо. Мама веселилась, дочь еене волновала, пришла ночевать — хорошо, задержалась на своей круглосуточнойслужбе до утра — еще лучше.

Но вот однажды у Алисы внезапно заболел живот,и, будучи медиком, она сама поставила себе диагноз: аппендицит. Сама и вызвала«Скорую».

Ее удачно прооперировали и положили в палату,где кроме нее находились еще четыре женщины.

Через три дня Алиса впала в депрессию: ко всемее товаркам по несчастью приходили друзья, родные, любимые, приносили подчасидиотские подарки, типа пены для ванны (ну, самая необходимая вещь вмуниципальной больнице, где имелся лишь общий душ!) Но дело было не вкретинских подношениях, а в любви, которую выказывали этим женщинам приходившиек ним посетители. Причем необязательно мужчины, мужья (не у всех они, кстати,имелись). Одна лишь Алиса осталась вообще без внимания. Ее навестили всего раз.Прибежала запыхавшаяся Ника, заместительница заведующей, бросила на тумбочкудежурные апельсины и, пробормотав: «Лежи, поправляйся скорей, а то мы без тебязагибаемся», — унеслась на службу.

Днем Алиса делала вид, что поглощена книгами,а вечером стойко изображала сон. Если честно, то после ужина бедной провизоршестановилось совсем плохо — соседки по палате начинали сплетничать о своихамурных делах, вспоминали любовников, хихикая, рассказывали о всякихприключениях. Алиса молчала. У нее никогда не было кавалеров! Да и где их быловзять? В институте девушка слыла синим чулком, да еще и поступила она учитьсяпосле того, как поработала медсестрой, следовательно, была старше основноймассы сокурсников. Ненамного, всего на четыре года, но восемнадцать лет идвадцать два года — это, согласитесь, большая разница, только после тридцатиона как бы сглаживается, становится незаметной.

В общем, в институте пары Алисе не нашлось, ав аптеке работали лишь женщины. Правда, среди покупателей часто случались лицапротивоположного пола, но, как правило, они быстро получали нужные средства иуходили.

В общем, из больницы Алиса вышла, потеряв нетолько аппендикс, но и душевное равновесие.

Впереди маячила карьера старой девы, отдавшейвсю себя фармакологии. Конечно, Алиса очень любила свою работу, но теперь ейстрастно захотелось простого женского счастья. Стало понятно, что надо искатьмужа. А где? Начать ходить по всяким тусовкам, ездить на море, напрашиваться ккому-то в гости?.. Но Алиса не имела огромного круга друзей, к себе ее моглапозвать одна приятельница — Лада Добрынина, замужняя дама с четырьмя детьми.Холостых друзей муж Лады не имел, и все их семейные праздники проходилистандартно: супруги Добрынины, Алиса и соседка Лады, тоже одинокая баба.

Но не зря говорят, что судьба, если захочет,то даже на печке тебя найдет.

И вот однажды… Алиса, как всегда, пришла наработу ровно в восемь и узнала неприятную новость: одна из сотрудниц сломаланогу. Поахав, заведующая встала за прилавок рецептурного отдела, и потексуетливый рабочий день. Люди шли косяком…

— Дайте лекарство от давления, —попросил один толстый дядька.

— Они разные, покажите рецепт, —заученно ответила Алиса.

— У меня его нет, — рявкнул толстяк.

Алиса вздохнула:

— Очень жаль.

— Дайте что-нибудь посильнее! —налился краснотой посетитель. — У меня сто сорок, голова раскалывается,так и умереть недолго!

— Вам следует обратиться к врачу, —попыталась вразумить мужчину Алиса.

— Некогда, продайте таблетки.

— Но сначала хорошо бы выяснить причинунедуга, провести обследование!

— Чушь! Я знаю, это у меня от повышенногодавления. Сосед пьет, этот.., как его… Я тоже слопаю пару таблеточек, идавление нормализуется.

Алиса всплеснула руками.

— Да вы что! Нельзя принимать лекарство,прописанное другому человеку. Соседу помогает, а вам и навредить может. И упасивас бог проглотить сразу пару пилюль, такое лечение плохо закончится! Давайте явам давление измерю, тогда уж и…

— Дура! — затопал ногамидядька. — Склифосовского из себя тут корчит! Да ты кто? Клизма в халате!Прошу у тебе лекарство от давления, так и продавай!

Алиса покачала головой. Она на своем векунемало видела неадекватных людей, поэтому не оскорбилась, а спокойно ответила:

— Ну вот, вы даже название препарата незнаете…

— Зануда, блин! — стукнул кулаком поприлавку толстяк. — Сразу видно — старая дева. Ни один мужик на такуютягомотину и не взглянет…

Внезапно глаза Алисы наполнились слезами —хамоватый посетитель попал в самое ее больное место. Боясь расплакаться наглазах у очереди, провизор дрожащим голосом ответила:

— Мое семейное положение никого волноватьне должно. Вот вам лекарство, оплачивайте и уходите.

Толстяк, мигом понявший, что сумел «ущипнуть»несговорчивую аптекаршу, ухмыльнулся и заявил:

— Точно говорят, что все беды у нас отнедотраханных баб. Имейся у тебя хоть какой мужик, то с утра бы спокойнаястояла и людям улыбалась, а так лаешь, словно собака: гав, гав. А почему? Ясноедело, одна под одеялом ворочалась.

Это было уже слишком, и по щекам Алисыпобежали слезы. Обозлившись на себя за проявленную слабость, она отвернулась,схватила упаковку бумажных платков и хотела уже уйти в свой кабинет, но ееостановил новый вопль толстяка:

— Эй, ты че? Ну, ваше! Офигел, что ли?

Алиса обернулась. Крепкий, довольно молодой,на взгляд заведующей, мужчина, ухватив толстяка за шиворот, легко волок его кдвери, а очередь, затаив дыхание, наблюдала за происходящим.

Незнакомец ногой распахнул створку и вышвырнулхама на тротуар, сопроводив действие фразой:

— Только приди еще раз в эту аптеку ипосмей обозвать мою жену!

Алиса стала краснее огнетушителя, а бабки, изкоторых в основном состояла очередь, одобрительно закивали: