Рискованное путешествие - Памела Кент

— Вам недостает самонадеянности, дитя мое, — сказал он и снова закинул к небу красиво посаженную голову. — Вы знакомы с астрономией? Это, оказывается, захватывающая наука, когда займешься ею всерьез, так говорят. Я же знаю только, что очень люблю смотреть на звезды, но при этом не очень умею выделять среди них созвездия вроде Большой Медведицы и так далее. Когда мы углубимся в Индийский океан, если повезет, вы сможете увидеть Южный Крест. Это созвездие я знаю и покажу вам.

— О, как мне хотелось бы! — с восторгом воскликнула девушка. — Правда, покажете?

Несмотря на гладкую, словно стеклянную поверхность моря, по которой они прокладывали свой путь, корабль вдруг слегка накренился набок, и Карин покачнулась и упала на плечо Кента Уиллоугби. Он мгновенно подхватил ее, крепко поддержав.

— Удивительно, как трудно привыкнуть к морской качке, — заметил он.

Кент не убрал руку, и Карин стояла рядом под прикрытием бархатисто-черного покрова ночи, и ее волосы мягко касались его лица, и он улавливал тонкий запах ее духов. Через минуту она ощутила, как он напрягся, но не отодвигалась.

Решив посмотреть ему в лицо, Карин вдруг обнаружила, что оно мрачно. Луна уже поднималась, рассеивая непроницаемый мрак, и девушка не могла ошибиться.

— Вы не любите женщин, да? — тихо спросила она.

Он опустил на нее взгляд, крепко сжимая ее обнаженную руку, а его глаза были отчужденными, как далекие звезды.

— Что вы имеете в виду?

— Вы действительно не любите женщин! Или, вероятно, одна из них так разочаровала вас, что вы не можете через это переступить, верно?

— Даже если это было так, это не имеет к вам отношения, — резко сказал он.

— Но то, что я ношу кольцо, подаренное мне другом, тоже вас не касается! Однако вы задали мне тысячу вопросов о нем!

— Справедливое замечание! — нехотя воскликнул Кент и, отделившись от девушки, подошел к поручню.

Он стоял, глядя в темноту, которая быстро сдавалась под волшебным светом луны, льющимся в море, и говорил с какой-то сердитой пылкостью:

— Да, вы справедливо упрекнули меня. Однако я не собираюсь посвящать вас в тайны своего мрачного прошлого, поэтому вынужден просить вас умерить свое любопытство. Вы прелестная и трогательная девушка, и мне хочется верить, что вы такая, какой кажетесь. Но если мне понадобится выплакаться кому-нибудь, вряд ли это будете вы, дитя мое!

Рассердившись, что по своей вине попала в ловушку, Карин резко выпрямилась.

— Не беспокойтесь, — возразила она с чисто женской язвительностью, которой до сих пор и не подозревала в себе. — Вряд ли я окажусь рядом в тот момент, когда вам захочется облегчить признаниями свою душу весьма взрослого человека! И когда я сказала, что вы не любите женщин, я не просила вас обнажать всю глубину этой вашей нелюбви! Я просто дала вам понять, что знаю об этом!

Его злость словно испарилась, он обернулся и ласково засмеялся.

— Какой же вы, в сущности, еще ребенок! — сказал он.

— В таком случае вам ничего не угрожает, не правда ли? — тут же ответила она, что еще больше развеселило его и заставило задуматься.

— Нет! — наконец сказал он. — Ни в малейшей степени!

На нижней палубе начались танцы, и звуки музыки долетали сюда, приглушенные и мелодичные. Карин любила танцевать, ей нравилась восхитительная музыка, которая удивительно соответствовала красоте этой мерцающей призрачным светом ночи. Но ее только что назвал ребенком единственный мужчина на судне, которому удалось привлечь ее к себе на несколько мгновений, единственный мужчина, потанцевать с которым мечтала каждая женщина на борту, о чем Карин была уже информирована. Единственный тут мужчина, который тут же объявил ей, что считает ее совершенно безопасной — привлекательной и трогательной, но совершенно безобидной с точки зрения богатого человека! И Карин испытала внезапное и невероятное по силе негодование. Танцевальная музыка, приглушенное шарканье ног в такт ей на нижней палубе, ритмический перестук барабанов вдруг показались девушке оскорблением. Роскошная прелесть южной ночи тоже, казалось, таила в себе скрытую насмешку, и всего оскорбительнее было думать, что она сама подставила себя унизительному отказу.

— Я хочу вернуться в каюту, — сухо заявила она. — По-моему, здесь становится все холоднее.

— В самом деле? — Кент стоял у перил и курил. — Ну, не сомневаюсь, что вы найдете Тома, который всюду разыскивает вас. Кажется, вы произвели на этого юношу сильное впечатление. Но я бы не советовал вам серьезно увлекаться им. Никогда не увлекайтесь мужчиной, которого встретили во время долгого путешествия!

Взглянув на него, Карин поняла, что он самым нелестным образом смеется над ней, и, оскорбленная, опрометью бросилась к лестнице. Зацепившись каблуком туфли за край ступеньки, снабженной металлическим прутом, она потеряла равновесие и пролетела бы вниз футов семь, заработав, по меньшей мере, перелом ноги, если бы в этот момент Уиллоугби каким-то чудом не оказался прямо за ней и не схватил бы девушку сильной рукой, которая казалась почти черной по контрасту с белоснежным манжетом его рубашки.

Когда они вместе достигли конца трапа. Кент отпустил руку девушки и предостерегающе покачал головой.

— Видите, — сказал он, — это все ваш характер! Ничего не поделаешь, конечно, но у вас слишком вспыльчивый нрав, который может довести вас до беды! В следующий раз будьте осторожны, не рискуйте жизнью!

Затем с небрежной веселой улыбкой Кент ушел, предоставив ей добираться до своей каюты самостоятельно. По дороге она действительно наткнулась на Тома, на бегу чуть не сбив его с ног. Обрадованный Том собирался поведать девушке, как долго искал ее по всему кораблю, но она закусила губы и прошипела:

— Ах, пожалуйста, оставьте меня!

Молодому человеку хватило благоразумия оставить разгневанную чем-то Карин.

Пассажиры лайнера невольно испытывали на себе влияние тропической жары, и завязывающиеся дружеские отношения расцветали или увядали в зависимости от воздействия, которое оказывала утомительная духота на участников этих отношений. Карин не ощутила ни малейшего разочарования, когда несколько молодых людей из числа ее самых назойливых обожателей, обескураженные явно холодной реакцией девушки на их ухаживания, перенесли свое внимание на других обитательниц судна, где встретили более благосклонное отношение к себе. Но верного Тома Паджета среди них не было.

Индийский океан несколько оживил изнемогающих от постоянной жары людей. Погода стояла по-прежнему жаркая, и ночи были все так же невыносимы, но рано поутру и в часы заката поднимался настоящий восхитительный ветер, и на тех пассажиров, у которых еще хватало сил дотащиться до верней палубы, он обрушивался, как благодатный прохладный дождик.

На борту лайнера было несколько детей, в частности у пассажиров первого класса, и Карин всегда охотно помогала им скоротать эти длинные душные дни на море. Это освобождало утомленных родителей, а миссис Мейкпис не выражала неудовольствия, поскольку практически целые дни проводила, бессильно лежа в шезлонге, и оживала только к вечеру, чтобы насладиться роскошным обедом и неизменной игрой в бридж.