Няня особого назначения - Лесана Мун

не запорола! Хоть какая-то была бы польза от навязанного тобой ребенка!

Я молчу, шокированная новостью. Вот так, живешь с человеком пятнадцать лет и думаешь, что у вас все хорошо, а потом, как удар по голове, выясняешь подобные вещи.

— Слушай, Аленушка, — Георгий подходит, поглаживает меня ладонью по плечу, а я тут же напрягаюсь, понимая, что ничего хорошего сейчас не будет, — а может, ну его это все?

— Что все? — спрашиваю сухими губами.

— Ну… роддом, младенца этого. Оставим ее тут? А сами попробуем еще раз?

— Ты шутишь? Или совсем идиот? — Спрашиваю спокойно, но внутри такое ужасное смятение: сердце бьется об ребра, как птица об стекло, и дышать трудно, не хватает воздуха.

Георгий смотрит на меня не мигая, а потом усмехается.

— Прости, это я тупо пошутил. Извини. Нервы, понимаешь?

У него нервы⁈

Очнувшись, осознаю, что застыла посреди комнаты, держа Дашу на руках и глядя в одну точку на стене. С чего это я вдруг вспомнила тот старый эпизод почти годичной давности? Фу, до сих пор мерзко, что после всего того, что творил муж в роддоме, я все равно вернулась в нашу квартиру и жила с ним еще долгих десять месяцев. О чем я вообще думала⁈ На что надеялась?

— Ам! — уже громче кричит дочь, для особо глухих, ухватив меня за мочку уха и потянув к себе.

— Слышу, маленькая, сейчас будем завтракать.

Сегодня у нас на завтрак каша для Даши и выпечка для меня. Несмотря на непривычный островатый вкус, песочный тертый пирог с вишней необычайно вкусен. Надо будет как-нибудь поблагодарить повара и заодно намекнуть, что мне, как неместной жительнице, хорошо бы готовить более щадящее желудок меню.

С утра у нас прогулка на свежем воздухе: у Грэма урок верховой езды, а потом — фехтование. Так что нам с Дашей предстоит впервые выйти из стен замка, узнать, есть ли тут парк, гулять там целых два часа и главное, не попасться на глаза суровому регенту. Все-таки намеренно подставлять Грэма я не хочу. И, кстати, нужно спросить у Хитча, нет ли у них каких-нибудь специальных настоек, чтобы не-е-емножечко опухало горло и лицо. Есть одна мыслишка, как вернуть должок Грэму…

Оказалось, во дворце есть лифт. На нем мы и спустились. Причем сразу во внутренний парк на заднем дворе. Мой подопечный никак не прокомментировал новый образ своей няни, слегка усмехнулся и все. Я тоже сделала вид, что для меня норма рассекать двор с пятнами жирафа на коже и зелеными волосами.

В нескольких метрах от лифта обнаруживается красивая широкая лужайка, на ней и тренируется верховой езде малолетний король. Красивая, белая в коричневых пятнах лошадка, сияет ухоженными боками на солнце.

— Кося! — выдает Даша, показывая пальцем на королевича и его транспортное средство.

— Да, лошадка. Красивая, правда.

— Да-а-а, — зачарованно тянет гласную дочка, не сводя глаз с благородного животного.

И тут лошадка открывает рот, как нам кажется, чтобы заржать, и я выпучиваю глаза до небывалых размеров. Ни-че-го себе зубы! У, казалось бы, привычного мне животного оказываются огромные, острые клыки, даже немного торчащие наружу.

— О-а-а-а, — выдает Даша в явном восторге от внезапного зрелища.

— Вот! — говорю ей. — Будешь кушать морковку, а не выплевывать ее, будут и у тебя такие красивые зубки.

Ну а что? Грех не воспользоваться случаем.

Оставив Грэма на попечении учителя верховой езды — грубоватого, крупного мужчины, едем с дочерью рассматривать местную флору и фауну. Любопытно же. Вообще, климат тут жаркий. Не знаю, какая температура воздуха, но по ощущениям, вот сейчас, утром, градусов двадцать, может, чуть больше. На занятиях, кроме всего прочего, мне удалось узнать, что в королевстве нет смены сезонов. У них всегда лето. Просто несколько месяцев особо жаркое — зной, а в остальное время — умерено. Что такое особенно и умеренно — я не совсем поняла, если честно. Сейчас мне комфортно, но я в принципе, люблю жару. Насколько жарче будет в зной?

В общем, опять вопросы, на которые кто-то должен ответить. Со мной ребенок, а дети не очень хорошо переносят жару. Так, ладно, отвлеклась я на внутренний монолог. А между тем, природа в парке очень красивая. Хоть и видно, что все искусственно выращено и очень ухожено. Мне не хватает налета дикости, что ли. Что поделать, не любитель я ландшафтных дизайнов. Какие-то они… безликие.

Невысокие деревья с бархатными цветами, по веткам которых прыгают яркие птички, ровно стриженные кусты, клумбы, статуи, беседки и фонтанчики. Все создает яркую, сочную, играющую сотнями красок картину. И почему-то совершенно не естественную. Только еще не понимаю почему.

Мы с Дашей уже держась за руки, меряем ногами дорожки в парке, когда ко мне подходит дворецкий.

— Оу, Хитч, я так рада вас видеть! — восклицаю. — Надо же, а я только вот подумала, что неплохо бы с вами увидеться.

— Вы снова что-то задумали, да, Алена? — дворецкий косится на меня хитрыми глазами.

— От вас ничего не скроешь, — говорю. — Да, мне надо еще немного поучить уму-разуму одного известного нам мальчика.

— Это он виновник вашей экстравагантной прически? — спрашивает Хитч, с веселой улыбкой разглядывая мои волосы.

— Ну, не думаете же вы, что я по собственной воле предпочитаю столь ярко выраженную индивидуальность? — улыбаюсь в ответ.

— Сегодня ваша улыбка почти совершенна, — делает спорный комплимент мой собеседник.

— Да, к счастью, Его Величество еще не вспомнили о зубной пасте.

— Кстати да. Предыдущей няне он подложил особый порошок. Черные зубы госпожи впечатлили многих в наших рядах, должен сказать.

— Да ну? Наверняка я не ошибусь, если скажу, что вы там у себя знатно развлекаетесь за мой счет, а? Тотализатор уже устроили?

— Ну что вы, Алена, как можно? — ухмыляется ушлый дворецкий.

— И сколько слуг против меня поставили?

— Ставки десять к одному, — еще шире улыбаясь, отвечает Хитч.

— И этот один — это вы, не так ли?

— Конечно, — кивает.

— Вы уверены, что я не сбегу? Почему? — Спрашиваю, мне действительно интересно.

— Мне кажется, вам удалось то, чего не удавалось никому из прежних нянек, — отвечает Хитч.

— Правда? И что же это?

— Увидеть в Его Величестве не короля и избалованного вельможу, получающего удовольствие от чужих страданий, а мальчика-сироту, одинокую