Три ночи с повесой - Тесса Дэр

— Уже вечер, — с кислым видом заметил Джулиан. — Новости есть?

— Ничего интересного.

— И все же расскажи, что удалось выяснить. А я уж сам решу, что заслуживает интереса, а что нет.

Ничего нового Джулиан не услышал. Харрис тоже накануне побывал на пресловутом боксерском матче в Саутворке. Кстати, в поединке участвовал один из тех боксеров, на кого и отправился посмотреть Лео в ночь своей гибели. Идея была в том, чтобы попытаться найти среди зрителей тех, кто подходил под описание убийц Лео.

— Простите, сэр, — пробормотал Харрис, виновато разводя руками. — После этой заварушки с быком большинство зрителей разбежались кто куда. Мы с моими людьми прочесали все улицы вблизи того места, где был матч. К сожалению, ничего подозрительного заметить не удалось — все, как обычно, ну, вы понимаете. Тех двоих, что подходят под описание, вчера никто не видел.

Джулиан понимающе кивнул. Описание, которым они располагали, было весьма приблизительным. Проститутка, ставшая невольной свидетельницей убийства, смогла сообщить только, что грабители были рослые мужчины в грубой, поношенной одежде. Один, по ее словам, был лысый, а второй говорил с заметным шотландским акцентом.

Тяжело вздохнув, Джулиан опустился в стоявшее возле письменного стола любимое удобное кресло. От усталости слипались глаза, но он был слишком зол и расстроен, чтобы уснуть. Со дня гибели Лео прошло уже пять месяцев, но и сейчас он был по-прежнему далек от цели. Убийцы гуляют на свободе, а тот, кто их нанял, остается в тени. Даже сейчас Джулиан не мог сказать, кому из его многочисленных врагов удалось в конце концов узнать его настоящее имя и подослать убийц.

— Что ж, ладно, — со вздохом бросил он Харрису. — Тогда это все.

— Выходит, тогда до завтра?

— Нет. — Джулиан покачал головой. — Мы закончили. Вы свободны.

— То есть как это закончили?! — взвился Харрис. — Вы хотите бросить расследование? Оставить убийство безнаказанным?!

Судя по всему, идея пришлась сыщику не по вкусу, и Джулиан вдруг поймал себя на том, что преисполнился невольного уважения к своему помощнику. Но что толку в поисках, если уже ясно, что впереди тупик? И вообще Харрис не должен подозревать, что расследование будет продолжаться. Только с этого дня Джулиану предстоит действовать в одиночку.

— Я хочу сказать, — откашлявшись, пробормотал Джулиан, — что ваши услуги мне больше не понадобятся. Пришлите мне счет, включите туда все расходы и издержки, и я прослежу, чтобы его незамедлительно оплатили.

Харрис пару раз открыл и закрыл рот, словно вытащенная на берег рыба. Весь его вид ясно говорил о том, что он решительно против.

— Ладно, как скажете, мистер Беллами. — Видимо, сообразив, что спорить бесполезно, он неловко откланялся и хлопнул дверью.

Наконец оставшись один, Джулиан принялся разбирать письма, грудой сваленные на письменном столе. Основную массу составляли разного рода приглашения — на вечера, званые обеды, балы и прочее. И не только. Начинались приглашения тоже по-разному, от «Уважаемый сэр, имеем честь пригласить вас…» до «Дорогой, мужа не будет дома…». И не важно, что Джулиан без малого полгода нигде не бывал — приглашения продолжали прибывать с удручающей регулярностью, и поток их не иссяк до сих пор.

Джулиан со вздохом сгреб письма в охапку, донес до корзины и свалил всю груду туда. Все равно он никогда на них не отвечал — зажмурившись, просто выбирал из кучи писем одно и приезжал, никогда заранее не зная, куда отправится, и не сообщая хозяевам, когда его ждать. По странной иронии судьбы, своей популярностью Джулиан был обязан именно наплевательскому отношению к этикету. Зато из каждого визита он устраивал нечто вроде небольшого представления, причем Джулиан не изменил бы этой привычке, даже если бы речь шла всего об одном-единственном зрителе.

Посещения Джулиана Беллами, шутил он, можно отнести к числу таких радостей, как жареные каштаны на Рождество или многочисленные оргазмы — случаются не настолько редко, чтобы превратиться в нечто мифическое, но и не настолько часто, чтобы приесться. То есть удовольствие гарантировано… а иногда и не только.

К самому Джулиану это не относилось. Он неизменно оставался равнодушен ко всему… или делал вид, что остается.

Его привычки передались и прислуге. Заметив вошедшего в спальню хозяина, камердинер приветствовал его небрежным кивком, не поднимая глаз от спортивной газеты.

— Доброе утро, сэр, — коротко буркнул он.

— Доброе утро, Диллард, — сухо бросил Джулиан. — О нет, прошу тебя, не вставай!

Диллард что-то негромко проворчал.

— Ванна для меня готова?

В ответ — негромкий шелест переворачиваемых газетных листков.

— Думаю, да.

Дилларда можно было с полным основанием назвать самым негодным, самым бесполезным камердинером из всех, сколько их было в Лондоне. Вообще говоря, Джулиан был строг с прислугой, безжалостно выставляя за дверь лентяев и неумех, но это почему-то не касалось тех, кто прислуживал лично ему. К Дилларду он с самого начала проявлял какую-то непонятную снисходительность, вероятно, считая, что полное отсутствие любопытства, граничившее с равнодушием, извиняет даже превосходящую всякое понимание лень. К слову сказать, он и держал-то Дилларда исключительно приличия ради, поскольку обходиться без камердинера было как-то не принято. А если уж совсем откровенно, то наоборот, поскольку держать на службе такого камердинера, как Диллард, уже само по себе было нарушением всех правил приличия. Была и еще одна причина. Обычно в обязанности камердинера входило прислуживать своему хозяину — готовить ему ванну, брить, причесывать, помогать одеваться и прочее. Но когда речь шла о его туалете, Джулиан предпочитал заниматься всем сам. Это дело было слишком ответственным, чтобы он мог поручить его кому-то еще. В итоге Джулиан обслуживал себя сам, скрупулезно вникая во все детали — разве что не стирал и не гладил свои носки и не чистил башмаки.

Присев на стул, Джулиан стащил сапоги.

— Я иду спать, — сообщил он Дилларду, аккуратно поставив обувь в угол. — Проследи, чтобы меня не беспокоили ни при каких обстоятельствах. Ах да, и позаботься, чтобы сапоги к вечеру были вычищены.

В ответ — снова невнятное ворчание.

Оставив Дилларда читать газету, Джулиан отправился в гардеробную. Просторная комната в прежние времена играла роль спальни, но, переехав сюда, Джулиан велел расставить вдоль стен гардеробы и повесить зеркала. Швырнув измазанное грязью пальто на каминную решетку, он разделся, наскоро принял ванну и тщательно побрился. Потом завернулся в шелковый халат в восточном стиле, делавший его похожим на китайского вельможу, и направился к шкафам.

С мрачной решимостью Джулиан долго выбирал, что надеть нынешним вечером. Обнаружив только что доставленный от портного жилет цвета голубиной крови, он тут же отложил его в сторону. За жилетом последовал ярко-синий сюртук с медными пуговицами и угольно-черные панталоны. Подняв глаза к полке, на которой выстроились в ряд шестнадцать шляп, Джулиан выбрал одну, из ярко-синего фетра с красной полосой в тон жилетке. Конечно, подобное сочетание цветов кто-то счел бы вызывающим. Но Джулиана это не остановило — все было рассчитано на то, чтобы привлечь к себе внимание.