Танец с тьмой - Ольга Князева

несколько скрюченных под тяжестью плодов яблонь и груш. Фрукты явно еще не доспели, но ничего лучше мне похоже не найти. Вишни стоят уже без ягод, сливы почти все сгнили, а плоды персиков покрыты маленькими, темными пятнами.

Яблоки выглядели поспелее, хоть и были довольно маленькими и насыщенно-зелеными, так что я подошла к одной из яблонь, но рвать фрукты не спешила. Все же их странный цвет настораживает. Я и зеленые сорта яблок видела и недоспелые видела, но ни разу не встречала такого странного, слишком яркого оттенка. Они словно не настоящие, а нарисованные.

Неуверенно сорвав одно яблоко, я с подозрением его осмотрела, пытаясь понять, что с ним не так. Гладкое, твердое и очень ароматное… Но цвет. Он меня и настораживает.

Запах так и манит откусить, попробовать фрукт на вкус, но находясь в таком странном, мрачном месте, я все же боюсь пробовать то, что пробуждает во мне опасения. Все-таки не так уж я и голодна, могу и потерпеть. Может кое-кто не забудет, что я нуждаюсь в еде.

Я кинула яблоко на землю… Точнее я хотела кинуть его на землю, но почему-то не смогла этого сделать. Пальцы, сжимавшие фрукт, так и не разжались, а наоборот, сжали его сильнее. Пряный яблочный запах усилился, еще больше разжигая голод и опьяняя сладостью. Я даже ощутила вкус сочного, спелого яблока… На которое уж никак не было похоже то, которое я держу.

Что-то не так. Надо выкинуть его. Вот только как я ни стараюсь разжать пальцы, они все сильнее сжимают фрукт. Кажется, что еще чуть-чуть и я раздавлю его, сожму так сильное, что из него потечет сок, но яблоко настолько твердое, что даже мои ногти не оставляют на нем следов.

Но по-настоящему я испугалась, когда тело перестало меня слушаться и рука начала медленно подниматься выше, поднося фрукт к моим губам.

– Я бы не советовал этого делать, – раздался рядом со мной соблазнительный мужской голос, напугав так сильно, что я вздрогнула и уронила яблоко на землю.

Глава 6

Радость, что тело вновь повинуется мне, длилась недолго. Стоило мне обернуться и встретиться взглядами с бездушными, черными глазами, как все внутри меня сжалось от страха перед этим мужчиной.

Как и вчера, он был одет во все черное, но на этот раз куда проще: черные брюки и туника, поверх которой расшитый серебряным узором жилет, на ногах высокие, кожаные сапоги. На бледных, длинных пальцах сверкают массивные перстни, а в правом ухе блестит серебряная сережка в виде капли. Черные волосы прямыми волнами спускаются до груди и несмотря на то, что их касаются солнечные лучи, они остаются абсолютно черными, словно впитывают в себя весь свет. Они даже не развиваются на легком ветру, ни одна волосинка не шевелится. Странно, вчера все было с точностью наоборот. Они у него развивались в закрытом помещении.

На красивом лице снова не читается ни одной эмоции и если бы мужчина не моргал, то его запросто можно было бы спутать со статуей. Похоже здесь все их копирует.

– Из-звините, – тихо произнесла, даже не понимая за что именно извиняюсь. Просто стоя рядом с ним в полной тишине, хочется хоть что-то произнести, чтобы развеять быстро сгущающуюся, мрачную атмосферу.

– Вы видно голодны. Следуйте за мной, мы отобедаем вместе. – И не дожидаясь от меня ответа, он плавно развернулся и направился к выходу из сада, ступая словно призрак, совершенно бесшумно. Трава и сорняки уступчиво отклоняются в сторону при его приближении, словно боясь коснуться его сапог.

Не смея перечить ему, хоть мне и страшно быть рядом с этим пугающим мужчиной, я послушно направилась за ним, расценив его предложение как приказ.

К тому же пока предлагают еду отказываться нельзя, хоть у меня в голове и мелькают не слишком аппетитные картинки того, что может есть лорд Тьмы.

В отличие от Люмиуса, трава и сорняки не были столь же любезны ко мне, а даже наоборот. Чтобы выйти из заросшего сада, мне понадобилось больше времени чем войти в него. Колючки то и дело цеплялись за тонкую ткань платья, а трава путалась под ногами. Еще и веток, нависших над дорожкой, словно прибавилось. Мне приходилось то и дело нагибаться или отодвигать тяжелые и сухие ветви в сторону.

Ждать меня никто не собирался, так что я старалась не медлить и семенила за быстро отдаляющейся фигурой Люмиуса. О том, чтобы попросить его идти помедленнее или подождать, не могло быть и речи. Мне во-первых страшно, а во-вторых, я что-то сильно сомневаюсь, что он будет прямо настолько любезен ко мне.

Когда же я наконец-то выбралась из зарослей, у меня были изрядно исцарапаны ладони и лодыжки, а подол платья испачкан и изорван. Еще и волосы поди растрепались из-за неожиданно поднявшегося ветра и веток. Из-за всего этого я вышагнула из сада такой злой и уставшей, что от переполнявших меня чувств мои руки дрожали так сильно, что я сжала их в кулаки, чтобы это не так сильно бросалось в глаза. Вытащив из волос несколько веточек и засохших листиков, я осмотрелась в поисках Люмиуса, боясь, что потеряла его.

Но мужчина стоял в метрах двадцати от меня и подняв голову, смотрел на нежно голубое небо, чуть прикрыв глаза. И хоть он стоял в полоске солнечного света, он все равно выглядел мрачно, словно находился в тени. Солнечные лучи продолжали избегать его, а вот тени вокруг мужчины стремительно сгущались. Если присмотреться, то можно увидеть еле заметную темную дымку, окутывающую его высокую фигуру.

Я невольно залюбовалась красивым профилем, представив, как будет выглядеть его лицо если он улыбнется… Точнее постаралась представить. Почему-то образ веселого, радостного Люмиуса отказывался даже вскользь появиться в моем воображении. Этот мужчина выглядит так холодно и отстраненно, что невольно задашься вопросом, умеет ли он вообще улыбаться? Именно улыбаться, а не ухмыляться. Может в детстве, когда его еще не поглотила тьма, он и умел это делать.

Люмиус неожиданно повернулся ко мне, видно почувствовав на себе слишком престольное внимание. Но стоило нашим взглядам встретиться, как он развернулся и направился к дому, да еще и таким быстрым шагом, что мне пришлось побежать следом за ним, чтобы не отстать.

Задняя сторона дома выглядела не так радостно как его фасад, почти все стены были покрыты черным налетом копоти, а левое крыло почти полностью разрушено. Окна отсутствовали и на них остались следы