Не Dolce Vita - Ангелина Маслякова

По мере нашего продвижения в глубь дворца начал усиливаться гул голосов.

— Мы уже почти пришли, мадам, — учтиво осведомил меня провожатый.

Я лишь молча кивнула в ответ и ничего не стала говорить, потому что меня вновь охватило беспокойство. Пока я любовалась сказочными красотами дворца, мне удалось абстрагироваться от своих мыслей и перестать нервничать. Но стоило подойти к залу, где собрались все приглашенные, как волнение с новой силой нахлынуло на меня. Мое состояние объяснялось очень просто: я не имела понятия, как себя вести среди абсолютно незнакомых людей — в чужой стране, где нормой считаются совершенно иные правила поведения, нежели те, которые привычны мне. Я не знала здесь абсолютно никого, не знала, как с кем здороваться и вести беседу. Антон так запугал меня местными строгими нравами и порядками, что я в нерешительности замерла у входа в зал, боясь туда даже войти.

Яркая многоликая толпа медленно передвигалась по залу, словно водный поток, обтекая то один кружок увлеченных беседой людей, то другой. Практически все присутствующие были мужчины. Арабы все до одного оставили своих жен дома, и одинокие женские фигуры принадлежали женам немногочисленных представителей европейского континента.

Наверное, я стояла в нерешительности слишком долго, потому что на меня в недоумении стали посматривать арабские шейхи. От растерянности я залилась краской и была уже готова развернуться и убежать отсюда, как неожиданно увидела, что ко мне сквозь толпу уверенной походкой направляется Антон. Он широко улыбался, глядя только на меня, явно давая понять всем, кто я.

Антон подошел ко мне, поцеловал руку и тихо прошептал на ухо:

— Чего ты испугалась, глупышка?

— С чего ты взял? — смутилась я, оттого что он меня в очередной раз раскусил.

— Это было написано на твоем лице, так что даже не отрицай. Не бойся, все хорошо, — уверенно произнес он, пожимая мою руку.

Мне стало тепло и уютно от его слов. Я была рада и горда тем, что рядом со мной стоит красивый сильный мужчина, который влюбленно смотрит на меня. Краем глаза я заметила обращенные в нашу сторону любопытные взгляды. А в глазах некоторых женщин прочла зависть.

— Боже! Они откровенно пялятся на нас! — прошептала я.

— Ничего удивительного. Мы прекрасная пара. А ты сегодня хороша до безумия. Вот только совершенно не надо было плакать, — закончил Антон.

Я удивленно посмотрела на него:

— Почему ты решил, что я плакала?

— Хотя легкая припухлость и добавляет твоим глазам сексуальности, я все же предпочитаю видеть тебя радостной и улыбающейся, — ответил Антон и, взяв меня за руку, повел к гостям.

Он представил меня практически всем присутствующим. Вначале я получала удовольствие от общения с новыми людьми, но уже на тридцатом человеке голова стала чугунной. В итоге я не запомнила ни одного имени.

Антон завел очередной деловой разговор с одним из местных шейхов, поэтому я, чтобы не стоять возле него истуканом, решила выйти во внутренний дворик, где был разбит чудесный сад.

Присев в мягкое кресло, я стала наслаждаться трелями птиц в клетках, развешанных по всему саду. Их пение успокаивало и настраивало на миролюбивый лад. Мне казалось, что я неожиданно попала в рай. Я окунулась в свои мысли.

— Извините, не помешаю? — неожиданно прозвучал женский голос.

Я открыла глаза и увидела перед собой экстравагантную женщину. Не знаю почему, она показалась мне немолодой, при том, что на лице не проглядывала ни одна морщинка, а фигура, хотя и немного полноватая, смотрелась гармонично, даже грациозно. Лицо было смуглым либо от бесконечного загара, либо от слишком темного тонального крема, а возможно, оттого, что принадлежало мулатке. По телу свободно струилось блестящее бирюзовое платье в пол, и довершала эту картину повязанная на голове чалма в тон платью. Но больше всего меня поразило то, что женщина обратилась ко мне на чистом русском языке.

— Нет-нет. Я просто решила немного отдохнуть, — продолжая рассматривать незнакомку, ответила я.

— Да, я понимаю. Все эти люди… Я сама устаю от большого скопления людей, хотя всегда не прочь выйти в свет. Да, кстати, меня зовут Фаина, — представилась она.

— Варвара. — Я встала и протянула руку.

— Я отчитаю Антона за то, что он никогда не брал тебя с собой. Такая красотка! — обратилась она ко мне, сразу переходя на «ты».

— Вы знаете Антона? — удивилась я.

— Конечно, его здесь знают и любят все. Поверь мне, здесь так мало красивых мужчин, что для женщин он отрада.

Последнее ее заявление мне не понравилось.

«Значит, Антон не отказывал себе в общении, а меня в это время держал дома? Опять обман», — разозлилась я.

Видимо, мое недовольство отразилось на лице, потому что Фаина хохотнула и, взяв меня за руку, сказала:

— Дорогая, не переживай. Он никого из нас даже не замечает. Мы долго думали, что с ним не так? Вроде как на парня иной ориентации не похож. Зато теперь все встало на свои места! Разве можно смотреть на кого-то, когда дома ждет такая красота, — с чувством говорила Фаина. — Но я все равно ему скажу, что нельзя скрывать от нас столь прелестную девушку.

Фаина вызвала во мне чувство симпатии. Она была эмоциональна и неординарна не только внешне, но и в манере поведения, и в том, как разговаривала. Я была с ней знакома несколько минут, а меня уже к ней тянуло. Хотелось слушать ее бесконечную болтовню ни о чем и наслаждаться экстравагантным внешним видом.

— Почему вы так хорошо говорите по-русски? — не удержалась и спросила я.

— Во-первых, не называй меня на «вы», — подмигнув мне, попросила Фаина. — Я, конечно, гожусь тебе даже не в матери, а в бабушки, но не люблю, когда ко мне так обращаются. Не хочу чувствовать себя старой!

— Я совсем не хотела подчеркивать возраст… — начала было я, но Фаина меня прервала.

— А, во-вторых, может, ты и не поверишь, но я русская, — обнажив ровные белоснежные зубы, мелодично произнесла она.

Я удивленно взглянула на Фаину, в лице которой явно присутствовали африканские черты.

— Не надо меня так рассматривать, — словно сканируя меня в очередной раз, заметила она. — Да, мой отец был черномазым.

После такого заявления я чуть не поперхнулась лимонадом, который взяла с подноса.

— Я его так называю не из-за цвета кожи, а потому что он, неизвестно какой судьбой занесенный в Советский Союз африканский коммунист, оставил мою мать с трехмесячным темнокожим ребенком на руках и бежал к себе на родину. Но… «дела давно минувших лет»! — отмахнулась она. — Он не стоит того, чтобы о нем вспоминать. Лучше давай поговорим о тебе. Давно ли ты здесь?

— Уже три месяца.

— И ты еще не сошла тут с ума? Я не выдерживаю больше двух недель, потом обязательно улетаю в Европу.