Сага о Рунном Посохе - Майкл Муркок

Он улыбнулся нахлынувшим воспоминаниям. Эта странная неуместная улыбка показалась барону удивительной, однако он принял ее за простую сентиментальность и жестко отозвался:

— Чем вы станете заниматься по возвращении, плести веночки или строить цитадели, для нас безразлично. Но вы вернетесь туда, только если станете служить нам верой и правдой.

Хоукмун покосился на Мелиадуса:

— Судя по всему, вам кажется, будто я сошел с ума, милорд?

— Сие мне неведомо. Однако у нас имеются средства, чтобы в этом убедиться. Наши ученые проведут необходимое обследование…

— Не стоит, барон Мелиадус. Я в здравом уме. Возможно, даже в более здравом, чем прежде. И вам нечего меня опасаться.

Барон возвел глаза к небу:

— Клянусь Рунным Посохом, безгрешных людей не существует, — он распахнул дверь. — У нас еще будет возможность поговорить, герцог Кельнский. За вами сегодня придут.

Даже после того, как барон удалился, Хоукмун не встал с постели. Весь этот разговор вскорости вылетел у него из головы, и поэтому, когда часа через три в комнату вошли охранники и велели Хоукмуну следовать за ними, он уже едва мог припомнить, о чем они говорили с Мелиадусом.

Стражи вели Хоукмуна по нескончаемым лестницам и коридорам, пока наконец не остановились возле огромной железной двери. Один из них трижды ударил в нее тупым концом копья, и дверь распахнулась, пропуская дневной свет и свежий воздух. За дверью ожидали стражники в пурпурных плащах и масках Ордена Быка. Им охранники препоручили Хоукмуна, и, осмотревшись, тот обнаружил, что стоит на зеленой лужайке во дворе огромного замка. Со всех сторон двор окружали высокие стены, по которым чинно расхаживали охранники из Ордена Вепря. Вдалеке за стенами высились темные башни города.

По усыпанной гравием дорожке Хоукмуна провели к узким железным воротам в дальнем углу двора и через них вывели на улицу. Там герцога ожидал украшенный позолотой экипаж из эбенового дерева в виде двуглавого коня. Он сел в него в сопровождении двух безмолвных стражей, карета тронулась, и через щель в оконных занавесках Хоукмун смог рассмотреть Лондру. Закатное солнце заливало город мрачным багрянцем.

Экипаж наконец остановился, Хоукмун позволил стражникам вытащить себя из кареты и обнаружил, что стоит перед дворцом самого короля-императора.

Многоярусный дворец отличался исполинскими масштабами. Его венчали четыре величественные башни, сияющие золотистым светом. Стены дворца были украшены мозаиками и барельефами, изображавшими загадочные обряды, батальные сцены, эпизоды из богатой событиями истории Гранбретании, там же красовались горгульи, статуи, бессмысленной формы фигуры — в общем, дворец представлял собой фантастическое и довольно нелепое сооружение, которое возводилось не одно столетие. Казалось, при его строительстве использовали все возможные краски и материалы, так что цитадель переливалась всеми цветами радуги. Один цвет смешивался с другим, и эта красочная вакханалия утомляла глаз и раздражала мозг. Воистину, это был дворец безумца, подлиное воплощение этого безумного города.

Стражники, что встретили Хоукмуна у ворот дворца, были одеты в форму Ордена Богомола, того самого, к которому принадлежал сам король Хеон. Их искусно сделанные маски насекомых, с усиками из тонкой платиновой проволоки были усыпаны самоцветами. У всех воинов были худые длинные ноги и тонкие руки. Их стройные тела были затянуты в доспехи, раскрашенные в цвета этого насекомого — черный, золотой и зеленый. Тайный орденский язык, на котором они переговаривались между собой, напоминал щелканье и шуршание богомолов.

И лишь теперь, когда стражники провели его на нижний ярус дворца, где все стены были выложены отполированными до зеркального блеска алыми стальными пластинами, Хоукмун впервые ощутил нечто похожее на беспокойство.

Наконец они вступили в большой зал с высокими сводами и мраморными стенами, испещренными белыми, зелеными и розоватыми прожилками. Прожилки эти постоянно перемещались и мерцали, создавая иллюзию, будто сами стены все время движутся.

Зал длиной в добрую четверть мили и почти такой же ширины с равными промежутками был заставлен какими-то поразительными сооружениями, которые Хоукмун вначале принял за машины, хотя и не мог понять их предназначения. Как и все, что ему доводилось видеть в Лондре, сии конструкции имели весьма причудливую форму и были созданы в основном из драгоценных металлов и самоцветов. В них были встроены незнакомые Хоукмуну приборы, которые что-то подсчитывали, записывали, измеряли. Их обслуживали люди в змеиных масках и пятнистых плащах с накинутыми капюшонами. В Ордене Змеи числились одни лишь только маги и ученые, и подчинялись они самому королю-императору.

Навстречу Хоукмуну по центральному проходу вышел человек, который сделал стражникам знак удалиться. Судя по изысканности маски, Хоукмуну показалось, что человек этот занимает высокое положение в ордене, а если исходить из его манеры держаться, он вполне мог оказаться и самим магистром.

— Приветствую вас, герцог.

В ответ Хоукмун поклонился: прошлые привычки по-прежнему напоминали о себе.

— Я барон Калан Витальский, главный ученый императора. Насколько мне дали понять, ближайшие пару дней вы будете моим гостем. Добро пожаловать! Если угодно, я покажу вам свои лаборатории.

— Благодарю, но что вам от меня нужно? — безучастно поинтересовался Хоукмун.

— Прежде всего, надеюсь, мы поужинаем вместе.

Барон Калан любезно пропустил герцога вперед, и, пройдя по всему залу мимо многочисленных механизмов, они вскоре очутились у дверей, за которыми, очевидно, находились личные покои ученого. Там уже был накрыт стол. Еда оказалась менее изысканной, нежели та, которой Хоукмуна потчевали последние две недели, но хорошо приготовленной и очень вкусной. Разделавшись с ужином, барон, который к тому времени снял маску, открывшую бледное усталое лицо с небольшой седой бородкой, разлил вино. Во время ужина они не обменялись ни единым словом. Хоукмун отведал вина и нашел его превосходным.

— Мое собственное изобретение, — самодовольно улыбнулся Калан.

— Да, вкус необычный, — признал Хоукмун. — Из каких сортов винограда…

— Это не виноград, а зерно. Совершенно иной способ приготовления.

— Оно крепкое.

— Да, крепче вина, — кивнул барон. — Но пора переходить к делу. Должно быть, вам уже известно, герцог, что я должен проверить состояние вашей психики, определить темперамент и дать заключение — подходите ли вы для службы его величеству королю Хеону.

— Да, сдается, что-то в этом роде говорил мне барон Мелиадус, — на губах Хоукмуна появилось слабое подобие усмешки. — Мне и самому любопытно будет узнать о результатах ваших исследований.

— Хм, — барон Калан бросил на герцога пристальный взгляд. — Теперь я понимаю, почему меня попросили уделить вам внимание. Должен признать, на первый взгляд вы кажетесь вполне нормальным человеком.