📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгТриллерыЛес мертвецов - Жан-Кристоф Гранже

Лес мертвецов - Жан-Кристоф Гранже

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 127
Перейти на страницу:

По правде говоря, с тех пор как развернулись следственные действия, Жанну Крулевска гораздо больше интересовали совсем другие записи. Те, что с вечера понедельника велись в кабинете Антуана Феро, психоаналитика Тома. Каждый вечер под дверь квартиры ей подсовывали крафтовый конверт, содержащий два диска — запечатанный и копию для прослушивания. Запись консультаций психоаналитика за один рабочий день.

И здесь улов оказался богатым.

Пожалуй, даже слишком.

Жанна знала, в какое время Тома ходит на консультации. В два часа по понедельникам. В полчетвертого по средам. В первый же вечер она прогоняла запись в компьютере, пока не услышала голос Тома. Так она узнала то, что хотела знать. У Тома была не одна, а две любовницы.

Он говорил о женитьбе, детях, колебался между двумя женщинами.

Говорил, что в его возрасте пора остепениться. Создать семью.

Но Жанна в кастинге не участвовала. Тома не упомянул о ней ни разу. Она не входила в его текущие планы, тем более — в планы на будущее. Была всего лишь одной из тех, с чьей помощью легко удовлетворить свои желания и утолить жажду побед, — одной из тех, с кем, как изящно выражаются мужчины, можно «перепихнуться», чтобы затем, словно пресытившийся вояка, зажить тихой семейной жизнью. Обеим потенциальным невестам было не больше двадцати пяти. Чтоб тебе…

Рыдая, бесясь, чертыхаясь, Жанна десять раз прослушала это место. Чего ради она угрохала на этого мерзавца столько времени, столько надежд? В ту же ночь она порвала его письма, выбросила фотографии, уничтожила мейлы и стерла из памяти мобильного номер его телефона. Трудно сказать, полегчало ли ей, но она хотя бы расчистила место.

И все-таки она ждала вечера среды в каком-то оцепенении и, признаться, со смутной надеждой. С той подлой надеждой, которая сгубила не одну женщину. А вдруг на следующем сеансе он вспомнит и о ней? Куда там. Новый диск лишь подтвердил диагноз. Две любовницы. Обе молоденькие. Намерение жениться на одной из них. И ни слова о ней. Старой кошелке.

И тут Жанна почувствовала признаки исцеления. Кажется, это началось еще в понедельник… В каком-то смысле удар, нанесенный первой записью, пошел ей на пользу. Вызвал катарсис. Болезненный, но необходимый. Пора идти своей дорогой.

Заодно наметилось кое-что новое. Тогда же, в понедельник, когда Жанна, даже не присев, ела у себя в гостиной рис, нездоровое любопытство толкнуло ее прослушать и другие сеансы. Голоса. Тайны пациентов.

Одно место ее особенно поразило. Говорил священник лет пятидесяти.

— Моя вера слабеет, доктор. Никому, кроме вас, я не могу в этом признаться. Убежденность оставляет меня… Она словно сгорает. Тает как свеча. Но всегда останавливается в одной точке…

— Какой точке?

— Скажем, я верю во все, что было до казни Христа. А вот дальше ничего не получается. Не верится в последующие чудеса. В воскресение Христа. В его возвращение к апостолам. Ничего не выходит.

— То есть ваша вера останавливается на распятии?

— Вот-вот, на распятии.

Молчание.

— Вы ведь родились в многодетной семье?

— Семь братьев и сестер. В Эльзасе. Мы это уже обсуждали: у меня было счастливое детство.

— Но ваш отец всегда отдавал предпочтение младшим?

— Доктор, это меня нисколько не задевало. Я был старшим. Понимал отцовские чувства. К тому же я рано уверовал. Вера заполнила мою жизнь. Из-за нее я очень рано уехал из дома.

Антуан Феро никак не прокомментировал сказанное. Священник причмокнул губами. У него наверняка пересохло в горле. Жанне хорошо знакомо это ощущение. Когда говоришь лежа на кушетке, во рту не остается слюны, а к голове приливает кровь.

— Вера, которая останавливается на распятии Христа, — повторил Феро.

— Ну и что?

— Вы ведь помните последние слова Иисуса?

Снова молчание. Затем голос священника покорно произнес: «Отче Мой! для чего Ты Меня оставил?»

Продолжая клевать белый рис из пиалы, Жанна улыбнулась. «Хорошая работа, Феро…» Она представила себе его кабинет. Блестящий паркет. Марокканский килим. Золотисто-коричневые тона. Книги на полках. Кресло рядом с кушеткой, спинкой к окну. Чуть подальше наискосок стоит стол.

Не все сеансы оказались интересными. Но они всегда были разными. Торопыги, вечно убегавшие раньше времени. Болтуны, из тех, что говорят не закрывая рта. Молчуны, из которых слово клещами не вытянешь. Рационалисты, все подвергающие анализу, старательно выстраивающие свои воспоминания и фантазии. Поэты, которых убаюкивают собственные слова и чувства. А еще те, что склонны к ностальгии и с упоением и грустью вспоминают прошлое. Упрямцы, приходившие скрепя сердце, каждый раз уверяя, что этот сеанс — последний.

Она слушала. Снова и снова.

— Я онанирую каждый раз, когда вспоминаю о ней, — звучал низкий голос. — А ведь в прошлом году я выставил ее как последнюю дрянь. И уже три года к ней не прикасался! Откуда это внезапное желание? Откуда это наваждение, ведь я больше знать ее не хотел?

— Ваше наслаждение связано не с самим актом онанизма, а с чувством вины, — отвечал Феро. — Онанируя, вы ласкаете не тело той женщины, а собственные угрызения совести. На самом деле вы любите свое злодеяние. Вы виновны, и вам это нравится. Это чувство и порождает наслаждение.

Жанна веселилась от души. Все эти разговоры психоаналитиков она знала наизусть. Два года кряду ее пичкали подобными ответами, всегда противоречивыми и туманными, но иногда попадавшими точно в цель. Во всяком случае, они побуждали к размышлениям, заставляли погружаться в собственные потемки, чтобы искать там новую истину.

Но больше всего ее завораживал голос Антуана Феро. Потусторонний, но мужественный. С легкой хрипотцой. Интонация тоже была необычной.

Неторопливой и торжественной, придававшей каждому слову особую значительность. В этом голосе звучало что-то сладостное и чарующее, словно льющийся на душу бальзам.

Три диска — за понедельник, вторник и среду — позволили Жанне насладиться благотворной силой его голоса. Она разработала целый ритуал. Каждый вечер выключала свет, устраивалась на диване и надевала наушники. Укрывшись во тьме, она отдавалась во власть его обольстительной мягкости. Голос проникал внутрь и подобно рычагу раздвигал ребра, давая сердцу, будто расширявшемуся от этого звука, биться в полную мощь…

И вот накануне вечером Жанна почувствовала, как что-то в ней надломилось. Непреодолимый порыв побудил ее сунуть руку в трусики и ласкать себя, пока не кончилась запись. Уже сожалея, что все испоганила. Замарала голос, внушивший ей чистое чувство…

Утром 5 июня, в четверг, она застряла под душем, ругая себя последними словами. Мастурбировать под голос психоаналитика, одна, у себя дома, в темноте. Нечего сказать, докатилась…

Она вытерлась. Причесалась. Запотевшее зеркало еще не просохло. Она и не торопилась увидеть свою физиономию. Бледная как смерть. Заострившийся нос. А все-таки она красивая. Тонкие черты. Матово-белая кожа в россыпи веснушек. Высокие скулы. И эти зеленые глаза, в хорошие дни сверкавшие, как агаты. Однажды Тома сравнил ее с абсентом, который теперь запрещен, а в XIX веке был необычайно популярен. Тогда-то его и прозвали «зеленой феей». Над рюмкой бледно-зеленого напитка полагалось растапливать сахар.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 127
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?