Твоя на месяц - Энн Макалистер

— На меня? Сэм? Это просто смешно, мы разговаривали всего пять минут, причем, заметь, только о тебе.

— Сэму не требуется много времени, чтобы определиться, чего он хочет, — зло пробормотал Джордж. — И ты определенно не захочешь романа с Сэмом, он совершенно ненадежный.

— Я даже не знаю Сэма.

— И я постараюсь не предоставлять тебе шансов исправить положение.

— Ты? Ты постараешься?

Ее голос звенел от ярости.

Джордж хотел повернуть голову, чтобы увидеть ее лицо, но, когда он попытался пошевелиться, комната закружилась у него перед глазами.

— Не кричи. Заметь, я делаю тебе одолжение.

Он услышал, как Софи резко встала:

— Я не нуждаюсь в подобных одолжениях ни от тебя, ни от кого бы то ни было другого!

— Но Сэм безнадежный бабник.

— Ари был бабником. Поверь, благодаря этому опыту теперь о бабниках я знаю все!

Джордж почувствовал, как его внутренности сковал холод. Ари. Опять все уперлось в него. Он с безмолвным стоном откинулся на подушки и закрыл глаза.

— Это то, чего ты хочешь? Уходи, Софи, из-за тебя у меня болит голова.

Он отказался есть приготовленный ею куриный бульон.

Она сказала, что позвонит Сэму. Он ответил ей презрительным взглядом, но, когда она набрала первые цифры номера Сэма, взялся за ложку. В конце концов Джордж съел целых две тарелки, потому что с первой он справился на изумление быстро, и Софи, не слушая его возражений, тут же налила ему вторую.

Она не стала есть вместе с ним, скрывшись на кухне. Но когда через несколько минут она не вернулась, Джордж позвал ее:

— Прячешься от меня на кухне?

— Нет, кормлю твою собаку, — раздраженно откликнулась она.

Когда Гуннар закончил обедать и радостно прибежал проведать хозяина, у Софи больше не осталось причин оставаться на кухне, и ей пришлось переместиться со своей тарелкой в гостиную.

Джордж выглядел немного лучше после сна и еды, его головная боль утихла, а комната больше не кружилась при каждой попытке пошевелиться.

— Спасибо за бульон, ты всегда прекрасно готовила. Ты, кстати, можешь сесть, — добавил он, заметив, что Софи замерла посреди комнаты, глядя на него. — У меня заболит шея, если я все время буду выворачивать ее, чтобы посмотреть на тебя.

Она опустилась на соседний диван.

— Лучше?

— О, намного, — серьезно ответил Джордж, но в его глазах плясали бесенята.

Софи не смогла сдержать улыбку, глядя на него. Удивительно, но этот сдержанный, ужасающе правильный, серьезный мужчина всегда мог заставить ее смеяться, забыть о раздражении, снова влюбиться в него…

Ой, нет! Не мог! Не мог!

Софи резко вскочила, чуть не разлив остававшийся в ее тарелке бульон.

— Я иду гулять с Гуннаром!

И, не дожидаясь ответа Джорджа, она подхватила поводок и скрылась за дверью.

Был уже вечер, поэтому они пошли гулять вниз по Амстердам-авеню. Софи рассказывала Гуннару, что завтра обязательно отведет его в Центральный парк, где собакам можно бегать без поводков.

— Но это будет завтра, а эта прогулка не для тебя, а для меня, — пояснила она.

Ей необходимо было прийти в себя, ей нужно было пространство, чтобы отдышаться, пространство без Джорджа Саваса и всех тех чувств, которые он пробуждал в ней одним своим присутствием.

Она должна была вспомнить о том, что все это просто работа, а не второй шанс для их отношений. Она выполнит обещание и уйдет, зная, что больше ничего не должна человеку, который женился на ней.

Софи твердила себе это вплоть до 72-й улицы и наконец почувствовала, что постепенно успокаивается. На обратном пути она рассказывала Гуннару о Лили и о том, как она любит собак. Когда она фокусировалась на Лили, ей было легче не думать о Джордже, и, открывая входную дверь его дома, она вновь была спокойна и держала свои эмоции под строгим контролем.

Вслед за Гуннаром она вошла в гостиную.

— Ну, как твоя головная боль?

Ей никто не ответил. Джорджа в гостиной не было.

Софи еще раз оглядела пустую гостиную.

— Джордж? — позвала она, словно надеялась, что он вдруг материализуется посреди комнаты прямо из воздуха.

Но этого не произошло.

— Джордж!

Софи заглянула на кухню, надеясь увидеть его там, тайно наливающим себе чашку запрещенного на ближайший месяц кофе.

Когда она обнаружила, что и кухня пуста, она проверила ванную, но и там ее ждало разочарование.

— Джордж! Черт тебя побери, где ты?!

Теперь она кричала.

Его костыли лежали рядом с диваном, но в прошлый раз он не использовал их, чтобы подняться по лестнице. Может, он решил, пока ее нет, добраться до спальни?

— Идиот, — прошептала она, на одном дыхании взлетая по лестнице, не позволяя себе думать о том, что он сейчас лежит где-то в доме без сознания и поэтому не отвечает на ее призывы.

Она влетела в комнату и включила свет.

— Джордж, черт бы тебя побрал! Ты не должен был так поступать со мной. Ты должен быть… — начала Софи, надеясь, что от ее крика у него хотя бы разболится голова.

Это будет достойной местью за тот страх, который она только что пережила.

Она хотела сказать «более осторожен». Но ей не кому было это говорить. Джорджа не было и здесь.

Вот теперь Софи по-настоящему перепугалась. Что произошло? Не мог же у него за прошедшие полчаса случиться приступ, после которого он позвонил 911, чтобы его вернули обратно в больницу?

— Джордж!

Она вновь спустилась на первый этаж, вспоминая, где еще не искала.

— Ради бога, прекрати орать.

Его раздраженный голос доносился из сада.

Этот ужасный человек сидел за столом под деревом, уткнувшись в ноутбук, и проверял электронную почту. У его ног лежал Гуннар, давно обнаруживший хозяина.

И он даже не посмотрел в ее сторону!

Несколько секунд Софи смотрела не него в безмолвной ярости, затем подошла и заглянула в экран через его плечо.

— Это единственное окно, которое сейчас открыто? — деловито уточнила она, глядя на список входящих писем.

— Да, а почему ты спрашиваешь?

— Вот поэтому. — Софи подошла к стене и вырвала шнур из розетки.

Джордж со смесью удивления и злости уставился на погасший экран:

— Какого черта? Зачем ты это сделала?

— Как и всегда, спасаю тебя от самого себя.