Маг на передержке - Сергей Анатольевич Панченко

чеканным голосом. — Ты слаб. Женщина делает тебя таким. Они подавляют нашу волю, делая так, чтобы мы считали их цели своими. Только потому, что она мне еще ничего не сделала, я оставлю ей жизнь, но твое предательство нельзя оставить безнаказанным. — Маг пошевелил кистями и что-то скинул с них в сторону Антона под шепот заклятья.

Антон зажмурился, представив, что сейчас произойдет что-то плохое, но ничего не произошло. Тело обдало воздушной волной и больше никаких ощущений. Он приоткрыл глаза. Маг изумленно смотрел на него, даже с некоторым страхом. Антон проверил свои руки, потом отражение в зеркале.

— Откуда... откуда у тебя этот перстень? — Спросил Арбадакс не своим голосом и указал на руку Антона трясущимся пальцем.

Участковый смекнул, что подгон крысы был не простым подарком за два пельменя.

— Купил в антикварной лавке. — Соврал он. — Удачная покупка, да?

— Я искал его всю жизнь, а он был у тебя?

— У меня и останется. — Участковый сжал руку с перстнем в кулак и грозно направил им в сторону мага.

Арбадакс прикрылся руками, будто действительно ждал удара. Антона резкая смена поведения мага обескуражила. Он не ожидал, что какое-то украшение, тем более такого невысокого качества, напугает колдуна. Глядя на спектакль, разыгранный чародеем, не мог взять в толк, тот играет искренне или задумал какую-нибудь хитрость.

— Ну, так что, женоненавистник, возвращаемся к переговорам? — Антон покрутил перстень на пальце.

Арбадакс бросил на него, потом на Киру недовольный взгляд, но без всякой злости. Либо умел скрывать чувства, либо научился быстро подстраиваться под меняющиеся обстоятельства.

— Это невозможно, чтобы кольцо оказалось у тебя. Оно не могло попасть в ваш мир, а тем более оказаться у первого встреченного мной человека. Я верю в чудеса, но не в такие. Кто ты на самом деле? — Маг уставился Антону прямо в глаза немигающим взглядом.

Участковый почувствовал, как в голове что-то зашевелилось против его воли. Решил, что маг умеет читать чужие мысли и чтобы не выдать крысу, мысленно обратился за защитой к перстню. Прием сработал, чужеродные шевеления мгновенно прекратились. Магический артефакт ограждал владельца от колдовства.

— Я, участковый, старший лейтенант Антон Седов, если тебе о чем-нибудь говорит мое имя и звание. Так как это ты у меня в гостях, будь любезен вести себя как гость. Не угрожай моей подруге и тем более не пробуй на ней свое черное мастерство. Но для того, чтобы убедить ее, что мы с тобой не изображаем театр двух актеров, покажи ей какое-нибудь чудо. Наколдуй, чтобы на этом столе стояло... — Антон повернулся к Кире, — что тебя убедило бы вероятнее всего?

Подруга растерялась.

— Не знаю... арбуз?

— Я не знаю, что такое арбуз. Обычно люди просят наколдовать денег, чтобы столько, сколько они до этого не видели.

— Пойдет. — Согласился Антон.

Маг попросил показать ему, как выглядят деньги в нашем мире. Кира молниеносно вынула пятитысячную купюру из кошелька и протянула ему. Тот осмотрел ее с двух сторон, потер в ладонях, пошептал и махнул руками в сторону стола. На нем возникла приличная гора рассыпных пятитысячных купюр.

Глава 4

Глава 4

Антон вынул из кучи две произвольные купюры и проверил номера. Был уверен, что маг наделал одинаковые копии, как волшебный принтер, но оказался неправ. Номера отличались.

— Это настоящие деньги, просто перемещенные из того места, где их было очень много. Я же не идиот, чтобы не понимать, что у них будет защита, которую глазом не распознать.

— Короче, ты украл их чудесным образом. — Антон усмехнулся.

— Могу вернуть назад. — Арбадакс закатил глаза под лоб.

— Не надо. — Выкрикнула Кира. — Мы за справедливое распределение богатств.

— Ты в своем уме? — Упрекнул ее Антон. — Ум от этой кучи бабла потеряла?

— Ты же хотел, чтобы я поверила в то, что у вас не совместная белая горячка, и я поверила. — Произнесла Кира, обращаясь к Арбадаксу. — Эти деньги, плата за мою веру.

— Если бы ты не умела разговаривать, цены бы тебе не было. — Триединый маг сел на диван и горделиво приосанился.

Кире было уже не до него. Она начала пересчитывать деньги и складывать в стопки. Судя по тому, как медленно убавлялась куча, и быстро прибавлялись стопки, сумма там была о семи нулях. Тут даже у Антона закружилась голова от мыслей, что можно себе позволить на эти деньги, доставшиеся даром.

— В свете открывшихся следствию новых фактов предлагаю перейти к более конструктивному разговору. — Обратился Антон к Арбадаксу, старавшемуся выглядеть скучающим. — Предлагаю создать с нами взаимовыгодный союз. Мы с Кирой поможем тебе вжиться в новый мир, а ты поможешь нам решить наши проблемы.

— Вы сами себе проблема. — Буркнул маг, не повернувшись к Антону. — Лично для меня, твое предложение звучит, как желание накинуть на меня вожжи и заставить скакать по твоему желанию. В Аэрне никому и в голову не пришло бы такое предлагать мне. Триединый маг не разменивается на желания всяких там...

— Каких? — Антон набычился.

— Простолюдинов. — Выпалил Арбадакс прямо в лицо участковому.

— В нашем мире это не оскорбление, как тебе могло показаться. Даю час на размышление. Не захочешь принять наше предложение, проваливай со своей бандой аниматоров куда глаза глядят.

В открытое окно дунул сильный порыв ветра, сдув половину денег со стола, в том числе уже уложенных в стопки. Кира раздосадовано запричитала.

— Что с погодой творится. — Антон закрыл окно. — Второй день чехарда, то дождь, то пыль, то землетрясение.

— А такого раньше не было? — Спросил Арбадакс.

— Землетрясений вообще никогда не было, остальное бывало, но не в такой короткий промежуток времени. А ты почему..., а, так это твоих рук дело. — Догадался Антон.

— Нет, не моих. — Триединый маг кинулся к Трефолю и вынул из сумки, с которой тот не расставался, большую старую книгу.

Он начала листать толстые пожелтевшие страницы, исписанные каллиграфическим почерком на неизвестном языке, нашел то, что нужно и зашлепал губами, водя по тексту пальцем.

— Изменения погоды вызваны моим присутствием в вашем мире. Для того, кто захочет меня найти, это будет указателем моего местонахождения. Я этого не знал. Валтазар никогда не рассказывал всех подробностей.

— И