Четвертое правило дворянина - Александр Герда

Вскоре она вернулась с двумя бокалами и штопором. Я успел заметить, что за то время, пока ее не было, она успела немного привести в порядок волосы и теперь выглядела намного лучше.

Я откупорил бутылку вина, разлил его по бокалам и один протянул ей.

— Давай выпьем за встречу? — предложил я.

— Ну давай, — ответила она и вновь улыбнулась. — Что же делать, раз уж ты пришел.

Мы выпили по глотку и на некоторое время увлеклись изучением друг друга. Я отметил, что за последнее время она сильно изменилась. Куда, спрашивается, делась та легкая на подъем вредная стервочка, с которой мы провели так много времени?

Сейчас ее лицо выглядело уставшим и безжизненным. Такое ощущение, что какой-то неведомый аппарат высосал из нее немного той радости и любви к жизни, которая переполняла ее раньше.

В этот момент меня вновь охватил приступ гнева и сердце забилось сильнее — не нужно иметь много ума, чтобы понять благодаря кому с ней произошли эти нелицеприятные метаморфозы. Всему виной был этот мудак из тайной канцелярии и теперь я точно знал, что он дорого заплатит за это.

— Что смотришь, неужели я так сильно изменилась? — усмехнулась она и всего на мгновение в ее глазах вспыхнул огонек счастья.

Всего на долю секунды, но даже этого мне хватило, чтобы на какое-то время испытать радость от той прежней Таганцевой, которая сводила меня с ума.

— Нет, абсолютно никаких изменений — точно такая же, как и была, — соврал я.

— Соколов, а вот ты все такой же — врешь на каждом шагу и не краснеешь, — махнула она в мою сторону рукой и сделала еще один глоток вина. — Как будто я сама не знаю, как выгляжу.

— Ты прекрасна, как и раньше! Вон как целители постарались, даже никаких следов после того случая не осталось, — сказал я, глядя на белую паутинку шрама, который все же остался на ее лице в память о той истории с наемниками.

Она покачала головой, но в то же время было видно, что ей очень приятно слышать мои слова.

— Какими судьбами, Владимир? Только не говори, что случайно здесь оказался, иначе я тебя выставлю за дверь.

— Действительно не случайно. Специально приехал, — ответил я.

— Зачем?

— Хотел узнать — как живешь, Софья? И хочу предупредить, если начнешь врать, то меня и за дверь выставлять не придется — сам уйду.

Она немного помолчала, вероятно обдумывая, как себя вести, затем вздохнула и грустно улыбнулась:

— Ну, если пришел, значит кое-что знаешь, правильно? В целом, живу неплохо, но есть нюансы.

— Знаю про эти нюансы, — кивнул я. — Но хочу тебя послушать. Чужие рассказы меня не сильно-то интересуют. Насколько я понял, у тебя сейчас проблемы? Тайная канцелярия покоя не дает?

— Есть такое дело. Тебе кто, кстати, рассказал?

— Неважно, — нахмурился я. — Какое это имеет значение? Давай лучше ближе к делу.

— Да рассказывать особо не о чем, — она пожала плечами. — Работает там один человек, который всерьез хочет осложнить мне жизнь. Вот, собственно, и все.

— Новиков? — спросил я, но она не стала отвечать и опустила голову. — Ты, что же, не нашла с ним общего языка?

— Он мне противен, — скривилась она. — Еще когда со мной знакомиться начал, я уже тогда поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет... Сука мерзкая... Я в людях редко ошибаюсь, вот в очередной раз это сама для себя подтвердила. Самое главное, что если бы не он, то ничего и не было бы вовсе.

— Знаю, — вновь кивнул я и с уважением посмотрел на Таганцеву.

— Ну вот, а его как вижу, то мне сразу тошнить начинает. В последний раз я его вообще на хер послала...

Все-таки сильная она девочка — такая может послать невзирая на чины и титулы. В ее ситуации не каждая поступила бы также, а эта вот не боится, что история ее плохо закончится. Хотя понимает на что идет.

— Что в итоге сейчас происходит? — я допил вино, а затем налил себе и Софье еще.

— Ничего не происходит, — пожала она плечами и усмехнулась. — Сказал, что дает мне последнюю неделю на размышление, а я ответила, что за это время ничего не изменится. Вот и все.

— Понятно. Примерно так я и думал. Никогда не сомневался в том, что силой от тебя ничего добиться невозможно, — хмыкнул я. — Теперь вот в очередной раз в этом убедился.

— Выходит, ты в какой-то момент сомневался? — она удивленно приподняла бровь.

— Нет, не сомневался, просто... В общем, ты спрашивала зачем я заехал, так вот — просто чтобы сказать тебе, что Новиков тебя больше не побеспокоит. Во всяком случае, я на это надеюсь.

— Володь, только пойми меня правильно, — она нахмурилась и посмотрела на меня серьезным взглядом. — Ты не обязан ничего делать для меня. Ведь ты мне ничего не должен и если чувствуешь какую-то вину передо мной...

— Таганцева, не городи ерунды — при чем здесь какие-то долги? Ты попала в беду и я от чистого сердца хочу тебе помочь, что здесь странного? Ты же мне не чужой человек, в конце концов! И если ты думаешь, что обязана что-то сделать для меня за это, то — нет. Понятно тебе?

Вот почему чуть что, так девочки сразу в слезы? Я поставил бокал с вином на стол, сел рядом с Софьей и крепко ее обнял, а она вместо того, чтобы успокоиться заплакала еще сильнее. Ну вот, только этого не хватало! Да, что же это такое, в самом-то деле?

До обеда мы с Таганцевой провалялись в постели. С учетом того, что встречу с Новиковым я запланировал на глубокий вечер, времени у меня было хоть отбавляй.

Вчера это произошло как-то само собой. Минут двадцать я успокаивал Софью, а потом мы все-таки решили поужинать — надо же было ее как-то отвлечь, вот я и придумал острый приступ голода.

За едой мы предались воспоминаниям о прошлом и начали еще с момента моего поступления в Академию. Я ей рассказал про драку с Владыкиным и про то, что когда она нас отчитывала, мы с ним заглядывали ей под юбку, а потом угадывали цвет ее трусиков.

Потом она рассказала в какой момент почувствовала ко мне интерес, вот так, слово за слово, мы и сами не заметили, как наши губы соприкоснулись в нежном поцелуе. Ну а затем случилось и все остальное. Самое главное, что каждый из нас понимал — это ничего не значит. Прошлого не вернуть, да и возвращать его никто не собирался. Нам просто было хорошо в данный момент и это было главное.

В суровый мир меня вернул звонок Верховцева, который набрал меня около четырех часов вечера и сообщил крайне неприятные новости.

— Владимир Михайлович, несколько часов назад произошло нападение на Давыдова и Ермолова, — сказал он вместо приветствия.

Я встал с кровати, вышел в другую комнату и лишь после этого спросил:

— Живы?

— Ермолов вообще отделался легким испугом, а Давыдов сейчас в больнице. Но вроде бы как ничего серьезного — легкое ранение в плечо, — ответил Леонид Александрович. — Так что врачи сказали жить будет.