Ричард Длинные Руки - ландлорд - Гай Юлий Орловский

Я поинтересовался:

— Так почему даже не попробовать двинуть туда войско? Небольшое, хотя бы пугнуть?

Он посмотрел на меня хмуро.

— Это как?

Я спохватился.

— Извините, Ваше Величество. Я забыл, ваше положение все еще нестабильно.

Он отмахнулся.

— Не это главное. По той тропке войско не проведешь. Особенно если она тянется, не расширяясь, на сотню миль... К тому же никто здесь не знает, где она пролегает. Знаем, что есть, существует... Если отыщешь, сумеешь попасть туда намного быстрее.

Я покачал головой.

— Завтра я возвращаюсь в порт. И так я пропустил такой корабль, такой корабль!..

Утром, я еще едва-едва продирал глаза, явился Уильям Маршалл. Не смущаясь, что я еще в постели, передал мне настоятельную просьбу Его Величества съездить в монастырь Святого Бенедикта, это почти рядом с городом, и... договориться о помощи.

Самому Барбароссе, как мы оба понимаем, гордость не позволяет идти на поклон к тем, кого обидел, а вот я, к которому архиепископ Кентерберийский отнесся некогда с такой симпатией и кого ставил в пример, могу восстановить прерванные взаимоотношения. А потом сам король проводит меня до ворот города, если уж сэр Ричард решился ехать на неведомый Юг.

Я посмотрел в упор:

— А то вы не знаете, что архиепископ лишил меня паладинства?

Маршалл помялся, проговорил с неловкостью:

— Его Величество... справедливый король. Но крут и вспыльчив, увы. Поссорившись с церковью, он потерял могущественного союзника. Более того, поставил под удар церкви своих сторонников. Однако он лучший из окрестных королей... И даже лучше тех, кто мог бы претендовать на трон.

Я скривился.

— Знаю. Видел их. Вообще говно.

Он криво улыбнулся.

— Вы тоже чересчур категоричны.

— Я имею в виду, — пояснил я, — в королевском кресле. А так достойные люди, каждый на своем месте. Но королем из них никто быть не может... а если станет, Господи, спаси эту страну! Чтобы стать королем, нужно быть одним человеком, чтобы быть им — другим. Барбароссе это как-то удается, хоть стать удалось ему легче, чем быть.

— Так вы можете отправиться послом к архиепископу?

Я покачал головой.

— Увы, нет. Он успел ударить, теперь я не паладин, а простой рыцарь, как и тысячи других. А если так, то оскорбительно будет посылать не самого знатного к такому лицу.

Он помрачнел.

— Да, вы правы. Пойду доложу Его Величеству. Надо искать другой вариант.

Я объяснил Стефану, что знатность знатностью, но доступ в королевский замок должен быть резко ограничен. А те, кому оказана такая милость, должны быть под наблюдением. Мол, не у себя дома, здесь такие порядки. По всем комнатам скитаться нельзя, есть приемный зал, а также есть малый приемный. Для особо секретных переговоров Его Величество может пригласить кого-то в свой кабинет, но за дверью в это время должны бдить стражи с мечами наголо.

Рыцарь бледнел и краснел, с ужасом представляя себе, что на нем теперь и такая неприличная функция.

Я сказал непреклонно:

— Сэр Стефан, такова дворцовая служба. Королей везде стараются либо мечом по голове, либо кинжалом в спину или под ребро. Их травят, душат... да что с ними только не делают! Потому для сохранения их жизни никакие меры не чересчур.

— Ох, сэр Ричард...

— Что?

— Сделаю, хоть и противно.

— Надо, Стефан, надо.

— Это работа не для рыцаря!

— Политика чистой не бывает, — сказал я нравоучительно. — Не знаю почему, но так говорят. Наверное, уже пачкались. И еще... расскажите мне о всех, у кого есть допуск. В смысле, кто имеет честь находиться при дворе.

Он послушно рассказывал, я направлял его наводящими вопросами, в конце концов картина получилась удручающая. По крайней мере трое могут претендовать на трон, а значит — претендуют, с ними всегда их свита, эти постоянно ведут работу, склоняя на свою сторону близких к королю людей. Даже Стефану, несмотря на его явную личную преданность Барбароссе, намекали, что при новом короле он получил бы гораздо больше.

— А вот здесь поподробнее, — попросил я. — Кто, как, когда? Возможно, это и есть нынешние заговорщики. Возможно, завтрашние. Но что заговорщики — сомнений нет.

К полудню я собрал верных королю людей и начал своеобразную зачистку дворца. Присвоив себе чрезвычайные полномочия, попросил немедленно удалиться всех, кроме охраны, туманно намекнув, что некое заклятие прокатится по всем этажам и даже подвалам, может убить и покалечить и тех, кто ни в чем не замешан. А потом, дескать, Его Величество снова откроет ворота дворца для верных ему людей.

Народ, то ли храбрый до дурости, то ли дурной до храбрости, противился, заявлял, что ничего не страшится, у нас-де амулеты и даже талисманы, защищающие от всего на свете, но я взял с собой пятерых самых рослых стражей и поторапливал, угрожая остриями копий и обнаженными мечами. Мол, кто противится указу короля, тот враг, а с врагом церемониться нечего.

К счастью, операцию провели быстро, застигнув всех врасплох, не дав опомниться. Точно так, как проделал со мной архиепископ. Уже потом, на площади, собралась галдящая толпа вельмож и придворных, обсуждали, что же произошло на самом деле. Надо отдать должное, догадки в большинстве случаев оказывались верными.

К вечеру в столицу прибыли еще конные рыцари. Перед дворцом образовалась уже не просто галдящая толпа, а вельможи начали формулировать требования к королю.

Я быстро сказал Стефану:

— Собери всех верных людей. Расставь арбалетчиков. Командование принимаю я, а то ты слишком мягкий.

— Я мягкий?

— Ты, — сказал я. — Знаешь ли, этих декабристов нужно сразу... Потом крови прольется намного больше.

— Сэр Ричард, — вскрикнул он шокированно. — Как можно?

— Можно, можно, — уверил я. — Человек — такая скотина, что может все.

В дворцовой страже, как я настоял еще сразу после Каталаунского турнира, только простолюдины, ими управлять легче, меньше гонора и рассказов о своих привилегиях, потому я собрал их и сказал без обиняков:

— Противники короля вывели народ на площадь. Нужно ударить со всей жестокостью. Не щадить, в плен не брать. Ясно?

— Ясно... — прогудели в ответ нерешительные голоса.

Я пояснил:

— Потом с этими пленными нахлебаемся. Это поняли?

Наконец у всех заблестели глаза, все взыграли, а я видел, что обращаюсь по адресу. Это рыцари стараются щадить друг друга даже в кровопролитных вроде бы войнах, они члены одного рыцарского клуба: сегодня служат одному королю, завтра — другому, так прилично ли убивать друг друга? А вот брать в плен, чтобы затем получить выкуп, — другое дело.