Прогулка романтика - Илья Мыслин

Затем аэропорт, и снова твоя безликая в свете моей любви жизнь. Твои встречи, обстоятельства твоей жизни, твое время, твои интересы. Ты теряла свою любовь, а значит, и жизнь, пытаясь забыть то, что нельзя забыть. Все это ты знала и продолжала жить, словно наркоман, который, решившись выбросить все шприцы, утешается последней иглой.

Представь, нет, сначала прочти еще раз все то, что я тебе написал. Эти строки исходят из моего сердца, не испорченного, не испачканного. В них нет забав и соблазнов. В них – я, Джунгар и степь, по которой я могу носиться и кричать, что люблю тебя, и в это время ты бы была со мной. Но этого не стало. Мы жили без всяких штампов и брачных договоров. Нашим детям я думаю, было бы стыдно за всякие супружеские договоренности родителей. Нам нужно было завести полноценную семью, у нас появились бы мальчик и девочка, которые стали бы лучшим утешением от всех горестей нашей жизни. Но главное, дети были бы самым лучшим подарком судьбы, которую мы сами и построили. Главное, поверить, представить себе это. Главное, любить и ценить.

Что будет завтра? Наступит ли оно? К чему все эти слова? Милая, ты просишь меня ответить, рассказать тебе обо всем, но ведь я не в силах сделать это, когда ты не веришь мне, когда ты так далеко. Завтра будет гроза, послезавтра нас уже не будет. Сегодня наш последний день! Давай проживем каждый день так, словно каждый новый день – последний день в нашей счастливой жизни. Видишь, как бьется твое сердце, тебе хочется сюда, поближе ко мне, тебе хочется сорваться с места и унестись. Ветер.

Давным-давно ветер жил такой же жизнью, что и мы. Но пришел новый день, и ветер, будучи стихией, знаком природы, не оставил для себя выбора. Он помчался далеко за горизонт, а теперь, когда у него столько силы, он может отправиться туда, куда пожелает. Я пишу только для того, чтобы написать тебе еще раз, не с тем, чтобы помучить тебя. Просто хочется, чтобы у тебя все-таки остались силы для дальнейшего полета. Не затем, чтобы придержать тебя, а затем, чтобы приблизить тебя к совершенству полета. Чтобы полет твой был легким и непринужденным. Ночь, звезды! Зачем срывать мне звезды с неба, когда я могу любоваться ими. Зачем мне любоваться железом, когда оно стремится стать ближе к звездам и, того и гляди, станет похожим на них.

Милая моя, чувствуешь, как боль вступает на порог, еще чувства не успели окрепнуть. Чувствуешь, так гляди, – это же лучше для тебя самой. Ты станешь той, которую строишь внутри себя. Ты будешь всем! А будешь ли счастливой, я не знаю! Это судьба, но судьбу ты не спросила и решила все сама. Это как РАК, это как СПИД! Любовь – это то, отчего так спешно бежит человек. Зачем бежит? Да потому, что боится ее, боится подчиниться ей. Но, отрекаясь от любви, человек накликивает на себя стаю опасностей с пастями, вооруженными острыми зубами, которая моментально бросается на него. Так не умирает жадность, так не исчезает ложь, так не пропадает гордыня, так не удаляется зависть, так не рассеивается злость, снова появляются лень и похоть, затем чревоугодие. Человек уходит из этого мира, оставляя за собой лишь страх. Иногда возвращается в мир, пытаясь превратить старое в новое, вернуть утраченное по глупости.

Но все это слова. Все это воздух, и воздухом мы дышим. Куда мы без него.

Полет. Свобода. Сила. Оглядись, как легко ты справляешься с обязанностями, заставляя свою белую и чистую половину мириться со всеми оговорками и оправданиями.

Любовь это…, хотя зачем… ведь ты и так все знаешь… Если тебе было приятно прочитать и прочувствовать все это снова, так начни жизнь заново. Только не обижайся и не сердись, когда, вернувшись к старой жизни, убедишься, что она намного опережает тот прогресс, о котором так много говорят и пишут.

– Ты отметишь этот день в календаре? Тебе не нужен пинарик[1], этот день уже прописан в календаре, собственно, как и в твоей жизни. Тебе следует просто прожить его в хорошем настроении и поделиться позитивом с ближним.

…я разделяю с тобой это мнение. Но у каждой медали две стороны. Ты выбираешь «орел» или «решка»?

До тридцати лет лучше конечно уже жениться, но при этом стоять устойчиво на своих ногах. До тридцати лет надо разобраться или научиться разбираться в «собственном я», попытаться составить свое представление о мире. Именно этим и занимается молодежь. Это пропагандирует и общество. Это верно, но при чем здесь возраст?..

С возрастом мы становимся опытнее, но не всегда мудрее. Мы стареем, но при этом всегда можем оставаться внутренне молодыми. Религия не научит человека жить правильно. Религия направит человека. Религия откроет человеку самого себя.

Это история одного человека, рассказанная другим человеком, которому ее, в свою очередь, рассказал кто-то еще, а я обязательно ее расскажу тебе. Жизнь в степи, возможно, приоткрыла глаза человеку на наш удивительный мир. Все рассказы потеряли свои корни, но очевидно, что каждый сможет отыскать в них свои собственные. В каждом из нас уживаются художник, музыкант или писатель. Человек не случайно столь многообразен в своих интересах и склонностях. Только война не приносит человеку радости и делает нас несчастными. Унося жизни, она убивает и мир, живущий в каждом человеке.

Разнообразен наш Мир, но Мир неизменчив в одном – в сопротивлении. Разные страны, народы и разные нравы. Возраст здесь не при чем. Абсолютно не при чем. Только вот выражаемся мы по-разному, также разно, как выразителен Мир со всем своим разнообразием. Мир удивителен первоначально тем, что он непредсказуем. Человек делает мир удивительным. Мир как материя, которую использует в своем творчестве человек, размышляя, фантазируя. Мир нужно беречь. Год, два, и мы все вернемся к пониманию этого, именно вернемся, хотя новая идея захватит весь мир. Весь мир объединится, реализуя ее. Не спеши, человек! Будь спокоен и терпелив, но не откладывай добрые дела на завтра. Завтра очень скоро превратится во вчера. Завтра может быть поздно, ресурсов не хватит для завершения процесса. А ведь результат должен быть достойным, правда, человек?..

– Лучше забыться, – думает один король.

– Лучше измениться, – предполагает другой король.

– Лучше не думать, – сказал монах.

– Это твои мысли, или все-таки так оно есть? – запомнилось ей.

– Думаешь только ты сможешь понять эти строки? – не произнес он.

– Это же всего тысяча километров, не более.

– Восемьсот, а может девятьсот, но это действительно не имеет никакой разницы, любовь не выразишь расстоянием, она измеряется только в глубину.

– И мне придется с этим согласиться, – именно так ответила бы она, так она говорила раньше.

– Для тебя, мой друг, не должно существовать никаких перпендикуляров, а только параллели. Параллели твоих чистых, белоснежных поступков! Пусть даже это всего лишь пример одного из четырех. Бесконечное в году. Бесконечность в вечности. Именно сейчас. Именно с тобой.