Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии - Елена Соломински

В одной из рецензий на мемуары Тейтеля неизвестный автор в берлинской газете «Русское эхо» задался вопросом: «Возможно ли любить два народа – свой и чужой? Возможна ли национальная полигамия в принципе?» Он нашел ответ на эти вопросы в том, что «Тейтель, конечно, еврей… По своей деятельности, по своим отношениям, в соответствии с пульсированием всего своего «Я» Он также и русский, потому что он любит Россию внутренне и глубоко, потому что русский народ составляет его природу, потому что к русскому крестьянину и русскому интеллектуалу он испытывает одинаково родственные чувства, они ему одинаково близки и дороги. Две тоски, две любви, две страсти, две боли, два восторга – в одной душе. В одном сознании. Он любит русских еврейской любовью и евреев – русской! И всем, кто скептически поводит плечами и не понимает, как это возможно, я рекомендую прочесть эту книгу. «Тевье-Молочника» Шолом-Алейхема и «Платона Каратаева» Льва Толстого – обоих Тейтель объединяет в себе. В течение своей долгой жизни его любили оба народа, и он был честным и неутомимым борцом для народа, для обоих народов»128В ХХ веке редко какой общественный деятель, не говоря уже о политике, удостаивался такой мощной характеристики.

Книга воспоминаний Тейтеля верой в Человека и правдой истории служила делу помощи ближнему: автор активно подписывал дарственные экземпляры на своих юбилеях, дарил ее соратникам и друзьям, всем, кому была интересна дореволюционная Россия, история права и положение еврейства. Ряд ее экземпляров содержали автограф автора под его фотопортретом, личные пожелания дарителя и дату дарения или памятного события. Некоторые экземпляры издания постигла не менее удивительная судьба, чем их автора. Они исполнили мечту Якова Львовича, которую он часто упоминал в беседах или в переписке, – вернуться к своему столетию на родину, в Россию. В московской Российской государственной библиотеке (РГБ) хранятся три экземпляра парижского издания мемуаров Якова Львовича Тейтеля, один экземпляр немецкоязычного перевода воспоминаний, вышедших в Берлине в 1929 году, и два экземпляра книги «Я. Л. Тейтель. Юбилейный сборник: 1851–1931». Они содержат информацию, которая заслуживает особого внимания.

На одном из титульных листов русскоязычных воспоминаний Тейтеля – в фондах РГБ имеется дарственная надпись Леонтию Брамсону, близкому другу и многолетнему соратнику автора по дореволюционной работе в московском отделении Общества распространения труда между евреями (ОРТ), а после 1920 года в Берлинском ОРТ и в Союзе русских евреев в Германии: «Дорогому Леонтию Моисеевичу Брамсону с самыми сердечными приветствиями». Надпись датирована 5 февраля 1929 года: в конце 1920-х Брамсон покинул Берлин и переехал во Францию.

Еще один экземпляр книги воспоминаний Я. Л. Тейтеля на русском языке отмечен печатью «Cédé pour la Russie»129 и экслибрисом известного книговеда и библиографа, популяризатора книги и писателя Николая Александровича Рубакина (1862–1946). На экслибрисе пространство мира представлено в виде храма знаний, центром которого является человек в лучах восходящего солнца, освещающего расположенные слева и справа полки книг. В верхней части экслибриса помещено имя Рубакина, в нижней – раскрытая книга, на страницах которой девиз Рубакина: «Да здравствует книга, могущественное орудие борьбы за истину и справедливость». Рубакин – уникальная личность российского просвещения. В 1915 году Рубакин написал: «Я решил посвятить свою жизнь борьбе за человека, против гнуснейшего вида неравенства – неравенства образования»130С Тейтелем его роднит вера в человека и в то, что просвещение может воздействовать на преобразование общества больше, чем революции. Так же, как и Тейтель, он оказался в гуще народнического движения, писал воззвания и листовки, но активно политикой не занимался. Делом его жизни была книга, местом встречи людей – основанная им в Санкт-Петербурге частная библиотека, доступная для широкой публики. У Тейтеля делом жизни была социальная помощь нуждающимся и просвещение, а местом встреч – общественные организации в городах России. Вероятнее всего, Тейтель познакомился с Рубакиным в редакции петербургского журнала «Новое слово», где возникли и его контакты с В. А. Поссе. В 1948 году коллекция книг Рубакина, в составе которой оказалась и книга воспоминаний Я. Л. Тейтеля, по завещанию Рубакина, умершего в Швейцарии, была передана его наследниками в СССР, в Библиотеку им. В. И. Ленина (ныне РГБ).

Третий экземпляр книги русскоязычных воспоминаний Тейтеля, хранящийся также в РГБ, отмечен печатью «Конфисковано Главлитом. Латвия ССР, 2/I – 48 г.». Удивительно опасны были в послевоенное время эмигрантские воспоминания человека, сделавшего для России и ее граждан столько добрых дел! На второй обложке книги расположен эффектный экслибрис с указанием на её принаделжность к коллекции Libre Е. Ettinger. Возможно, что книга попала в РГБ из библиотеки отца российского филолога М. Е. Эттингера.

Художественно-исторический интерес представляют и другие издания, посвященные жизни Я. Л. Тейтеля, хранящиеся в фондах РГБ. Яркое по своей текстовой наполненности и, прежде всего, информированности о топографии русской эмиграции в Европе русскоязычное издание «Я. Л. Тейтель. Юбилейный сборник: 1851–1931», вышедшее в Париже в 1931 году и посвященное восьмидесятилетию Тейтеля. В РГБ хранятся два экземпляра «Юбилейного сборника». На обложке одной книги различима печать «Фонд Русской зарубежной книги «Посев» им. А. П. Тимофеева». Свободное русское издательство «Посев» – орган Народно-Трудового Союза – общественно-политической организации, у истоков которой стояло второе поколение русской эмиграции в Европе. Возникнув в 1945 году, в лагере для перемещенных лиц (displaced persons), у селения Менхегоф близ Касселя (Западная Германия), «Посев» вплоть до начала 1990-х годов специализировался на культурологической, политической и философской литературе против советской идеологии, поддерживая политических заключенных в СССР. Эмигранты первой волны оказывали выходцам из лагерей для перемещенных лиц поддержку по организации изданий и библиотек: возможно, что книга Тейтеля именно так оказалась в анналах эмигрантского «Посева». В 1971 г. А. П. Тимофеев создал во Франкфурте-на-Майне при «Посеве» отдел антикварной литературы, который существовал вплоть до 1994 года. В РГБ книга попала уже в период перестройки.

Еще один экземпляр книги «Я. Л. Тейтель. Юбилейный сборник: 1851– 1931» из собрания фондов РГБ содержит на втором титуле экслибрис с латинскими инициалами А. D. – Anno Domini. На экслибрисе изображена горящая свеча, как символ просвещения, и внизу написано первое слово «Anno…». Автором экслибриса являлся киевский художник, режиссер и хореограф Н. М. Фореггер фон Грейфентурн, создавший в 1911 г. экслибрис для библиотеки И. Дейча, известного киевского врача-физиотерапевта, изменив в последствие лишь инициалы отца на сына, писателя и переводчика А. И. Дейча (1893-1972). Под экслибрисом на титуле воспоминаний Я. Л. Тейтеля расположена дарственная надпись Е. К. Дейч, вдовы писателя, Государственной библиотеке им. В. И. Ленина: «В отдел литературы русского зарубежья Российской Государственной библиотеки с добрыми пожеланиями и признательностью дарю эту книжку из библиотеки Александра Иосифовича Дейча (1893–1972). Дата: 11 ноября 1999 г.». Эта дата почти совпадает со 149-летием со дня рождения Я. Л. Тейтеля. Дейч, автор переводов и книг о творчестве Генриха Гейне, в 20-е годы неоднократно бывал в Германии. С Тейтелем он мог познакомиться еще в дореволюционные годы в Киеве в доме отца, где собиралась еврейская интеллектуальная элита. Возможно, что именно юный Дейч был среди тех студентов в холодной киевской квартире Тейтеля, кому он диктовал свои воспоминания. Увы, сквозь призму времени проследить судьбы книг, как и жизненные пути их владельцев, удается не всегда.