Солнце внутри - Маргарита Зверева

Барон снова вздохнул.

– Потому что они движимы инстинктами, – сказал он, рассматривая затылок Виртуэллы. – Естественно, какой-нибудь хомяк может сдохнуть от остановки сердца, если рядом с его клеткой посадить кошку. Кошка в этом случае, – потенциальный носитель смерти, ее исполнитель. Видимый и ощутимый в это самое мгновение. Но кошка – не сама абстрактная смерть. Хомяк не умрет от сердечного приступа, если представит себе кошку. Она должна быть видима и ощутима. Хомяк не в состоянии рефлексировать о тайнах и бренности хомячьего бытия. Хомяк не думает о смысле жизни, грубо говоря.

– Но почему вы так уверены? – обиделся я за хомяков.

Барон прищурился и усмехнулся.

– Ладно, не будем спорить о хомячьих душах, – хлопнул он себя по коленям и встал. – Не в этом суть дела. Боюсь, на данный момент тебе придется просто поверить мне и довериться. Пойдем со мной, – махнул он мне и широкими шагами пошел к распахнутым двустворчатым дверям, ведущим в следующую комнату.

Я бросил последний скорбный взгляд на поднос с недоеденными сладостями и поспешил за ним и рванувшей за хозяином Виртуэллой. По ту сторону двери зеленели многочисленные растения и деревья в громадных керамических горшках, и я удивился, как эта насыщенность не привлекла моего внимания ранее. Но, видимо, каждая комната в квартире Барона была уникальной и неординарной, так что, попадая в любую из них, гость замыкался в отдельном мире и не видел ничего, что находилось вне его.

Зеленая комната пахла ароматной свежестью цветочного магазина. Из мебели в ней имелись лишь кофейный столик с двумя стульями и небольшой стеллаж с ветхими энциклопедиями и рукописями. С наиболее толстых веток фикусов свисали золотые клетки с мелкими птичками, а на полу среди этого маленького городского леса стояли загончики с какими-то смешными животными. Животные были похожи на больших круглых мышей, но в отличие от них могли похвастаться шикарным пушистым хвостом.

– Это шиншиллы, – заметил Барон мой любопытный взгляд. – Дурные, как все грызуны, но миловидные.

– Почему вы так говорите о своих животных? – расстроился я. – Совсем они не дурные.

– Тебе бы знать, – цокнул Барон языком и опустился на ажурный чугунный стульчик.

Как будто в нем была встроена специальная кнопка, буквально через пару секунд примчалась запыхавшаяся Магда с чашкой кофе и чепчиком набекрень.

Девушка изо всех сил пыталась быть осторожной, но все же стукнула блюдцем по столу так, что кофе немного расплескался. Сидящая на плече Виртуэлла взмахнула крыльями и недовольно каркнула, Магда вздрогнула и хотела было вытереть стол своим фартуком, но Барон нервно отмахнулся от нее и послал восвояси.

– Присядь, – предложил он мне. – Стулья стоят именно так, чтобы с них было удобно наблюдать за всякой живностью.

Я робко подошел и залез на холодный стул.

– Я провел в этом месте, наверное, больше часов, чем ты вообще живешь на свете, – сказал Барон и поднес маленькую дымящуюся чашку к губам. Свежесть комнаты пронзил острый и терпкий запах кофе. – Я смотрел на них. Смотрел и смотрел. Все ждал проявления хоть какого-то стресса. Не возбужденности – перед или во время кормежки, например, а именно затяжного стресса. Такого, который мы себе создаем каждый день и в котором предпочитаем пребывать, одновременно жалуясь на него же. Я называю это структурированным стрессом. Тебе этого не понять, я вижу… Стресс как образ жизни. Вот мы бежим, бежим и мечтаем об отпуске. Чтоб так, как шиншилла, без забот и обязательств где-нибудь поваляться. А когда это время наступает, мы мечтаем снова о нашем родном стрессе. Вечный побег от вопросов и от страха. Перед чем? Перед тем самым временем! Чем больше мы бежим от него, тем быстрее оно нас настигает. А потом – бац! – сердечный приступ и гроб, и все проблемы решены. Так и живем.

Я всмотрелся в шебуршащую в сене мышь. Она выглядела вполне деловито и сосредоточенно. Она делала ответственное дело. Именно то, что требовалось в данное мгновение. И скорее всего не думала попутно о том сене, в котором будет рыться через неделю. Она была занята, но без отчаяния.

Наконец я начинал понимать мысли Барона.

– То есть секрет – это жить так, как шиншилла? – умозаключил я.

– Вполне, – удивленно кивнул Барон и поднял чашку, словно чокаясь со мной. – Осознанно, но без планов. С привязанностью, но без притязания на владение. Претендуя на жизнь, но не претендуя на вечность.

Я похлопал глазами. Барон тяжело вздохнул в сотый раз за нашу встречу.

– В общем, да, пусть будет так. Жить как шиншилла. Если ты сейчас осознаешь это на каком-то доступном тебе чувственном уровне, уже хорошо.

Барон смерил меня строгим взглядом, и я машинально выпрямился, как за партой.

– Ты хочешь собаку? – спросил он сухо.

– А у вас есть? – воодушевился я.

– Разумеется, нет! – как-то чрезмерно вспыхнул Барон и даже покраснел. – Хочешь, значит?

– Ну… Хочу, – признался я с опаской.

– Для чего?

– Как – для чего? Чтобы гулять с ней, играть… Дружить…

– Любить? – процедил Барон.

– Ну да, любить, конечно, – повел я плечом.

– Это первый шаг в бездну, – отрезал Барон. – Собаки дохнут только так, а эмоций ты на них затрачиваешь дай бог. Шиншиллы дохнут еще регулярнее, но к ним отношение более спокойное. Не заводи собаку. Слишком много энергетических затрат при слишком кратковременной отдаче. Понял?

С этим я не был готов просто так согласиться.

– То есть любить можно только тех, кого любить можно долго? – переспросил я.

– Ну, если совсем просто, то да. Примерно так, – неохотно согласился Барон. – По крайней мере, что касается животных. Хочешь обязательно мохнатого друга… Нет, мохнатого не получится. Они все слишком непостоянные. Пернатого, скажем. Вот, попугая выбери, – указал он на гордо задравшую клюв Виртуэллу. – Из тех, что покрупнее. Или черепаху… Но с ней толком не пообщаешься. Да и вообще… Пока лучше обойтись без лишних обязательств. Они и так рано или поздно свалятся на твою хрупкую голову с такой мощью, что мало не покажется. Череп проломят и заселятся там неистребимыми паразитами. А пока наслаждайся жизнью и плюй на время, обязательства и негативные эмоции.

– Как шиншилла? – подытожил я для верности.

– Как шиншилла, – кивнул Барон.

Я осознавал грандиозность этой мысли, но не совсем мог ее прочувствовать.

– Тебе кажется, что ты и так живешь как шиншилла и что особого откровения в этом нет, – угадал Барон мои мысли.

– Ну, не совсем, конечно…

– Ты прав, – нетерпеливо перебил меня Барон. – Я все время об этом и говорю. Дети куда ближе к животным, чем ко взрослым со всеми их извращениями и искаженностями. Вы ближе к природе. Поэтому вы куда более гармоничные и верные самим себе и своим потребностям. В общем, да. Твоя задача в том, чтобы с годами не потерять то ощущение времени, которое у тебя есть сейчас. А именно – твое прекрасное наплевательское отношение к нему. Понял?