Она - новенькая - Эля Пылаева

Становится еще прохладней.

— Который час?

— Забудь. Я отменил время.

Качели останавливаются.

Мы гуляем, держась за руки, едим хот-доги.

Я пищу от огромной порции горчицы, тряся от нестерпимых ощущений пальцами

— Черт… Жесть!

Он смеется надо мной.

Чувствую, как на глазах выделяются слезы от острого. А мне нельзя плакать! Веки склеены специальным антисептическим гелем. Мочить нежелательно.

Плевать! Завтра все равно на перевязку. Не хочется думать о своих слабостях, когда у меня «приключение».

— Все, я больше не могу, — отдаю ему хот-дог.

— Слабачка! — доедает остатки моего, аппетитно причмокивая.

— Я чистая?

— Неа.

Неожиданно прикасается к моей нижней губе. И только через мгновение я понимаю, что — губами! Замираю. Облизывает. От горячего ощущения я пьянею, не успевая никак среагировать. Тут же отстраняется. Потом вытирает пальцем.

— Вот теперь нормально, — как ни в чем не бывало.

А я, застывшая и растерянная, стою снова статуей от его наглостей. И только открываю рот, чтобы высказать свое возмущение, как он перебивает.

— Ой, блин! — с досадой. — У Маши днюха сегодня! Из головы вылетело.

— Маши? — настороженно переспрашиваю, неприятное чувство неуверенности скребет под ребрами.

Это напоминает мне что вокруг, вообще-то, полно полноценных девочек. А он возится со мной.

— Сестернка моя младшая. Поехали!

— Куда?

— Поздравим, подарим что-нибудь.

— Домой к тебе?

— Ага.

— Ой, нет, я пас.

С ним — расслабилась, да. Но в компанию других людей не готова.

— Прекрати, трусиха. Там мои родители и гости. Ничего я с тобой не сделаю.

Он немного неправильно интерпретирует мой страх. Если честно, об этом я даже не подумала, что он может как-то обидеть меня, воспользовавшись беспомощностью.

— Макс, ты завези меня, ладно? В школу. Или такси можно вызвать.

— Ну, ага. Еще я тебя слепую на такси с непонятными водилами не отправлял.

«Слепую» от него звучит не обидно. Звучит, как забота. И меня даже не дергает.

— Макс, я не хочу ехать.

— Ян, ну я же не отморозок, ты чего? — возмущенно.

— Не поэтому. Я не хочу знакомиться с родителями и гостями, — вздыхаю я.

— Если честно, я и не планирую тебя с ними знакомить.

— Мм, — понимающе мычу я, нифига не понимая.

— Я же тачку угнал, начнется лекция. Понимаешь?

— Аа.

— Батя ключи отберет, а у нас сегодня еще развлекательная программа! Давай, на минуту заскочим. Быстренько поздравлю сестру и свалим?

— Окей.

МАКС

Мы едем мимо горящих городских витрин, это красиво и драйвово, мне очень жаль, что она не видит этого.

— Мышка, а кто тебе этот «Тепленький»?

— Вопрос снимается, — морщит нос.

— Ян, — тяжелею я, теряя настроение, рефлекторно жму на газ, выплескивая агрессию. — Парень твой?

Отрицательно качает головой. Ладно… живи пока, Мышка!

— А парень есть?

— А ты как думаешь? — с вызовом в голосе, поправляет очки.

— Если это отсылка к тому, что ты не видишь, то не прокатывает. Глаза, конечно, зеркало души, но далеко не базовая вещь в отношениях. Ну… ты понимаешь, о чем я.

— Так… так… так! И какая же базовая, господин Шагалов? — с сарказмом.

Я смеюсь, качая головой.

— Скажи раз уж заикнулся!

— Ой, все, Албанцева! — закатываю я глаза. — Большая и чистая душа!

Теперь она ухмыляется, качая головой.

— Я уже говорила, что ты идиот?

— Но веселый хотя бы?

— Это бесспорно!

— Без чего, прости? — шучу я.

Выхватываю по бедру.

— Ау! Аккуратнее. Попадешь с дуру в мою «большую и чистую», я в болевом шоке все тачки на дороге соберу!

— Пошляк…

— Но ты меня прощаешь, м?

Аккуратно сжимаю ее бедро. Тут же выхватываю по обнаглевшим лапам.

— Смотри на дорогу, некрасивый мальчик!

— Начинается! — фыркаю я.

Но как не пытается быть строгой, губы все равно чуть заметно улыбаются.

— Я все вижу Албанцева, покажи зубки.

Агрессивно щелкает на меня зубами. Смеясь, сворачиваю на нашу улицу.

— Приехали.

Но из машины выходить не тороплюсь. Мне адски хочется увидеть ее глаза. До сосущего ощущения в солнечном сплетении. Мне кажется, они пронзительные и зеленые.

— Ты зеленоглазая?

— Да. А ты?

— Сероглазый.

Наши телефоны периодически звонят, мы поставили их на беззвучку.

Я заглядываю в телефон Яны.

— Мышка, написано «папа».

— Ладно, дай мне.

Вкладываю в руки. Пальчики слепо скользят по экрану.

— Слушаю.

Вижу, как ее губы сжимаются в линию. Слов не разобрать, но тирада звучит внушительная.

— Пап. Извини, что ответила не сразу. Я в школе. Я гуляю с друзьями, окей? Не надо вот это все. Не дергай персонал и меня!

Опять выслушивает в трубке.

— Значит, у тебя глючит твоя программа. Вот, я ответила, я в порядке. Я в безопасности. Мне не тринадцать лет. Немного свободного пространства, окей? Перед сном позвоню.

Скидывает вызов.

— Потерял?

— Аха.

Экран на ее телефоне снова мерцает.