Научи меня летать - Кэт Кэнтрелл

– Да, но судья, рассматривающий дело об опеке, в первую очередь будет думать о благополучии ребенка. Человека, который занимается экстремальным спортом и создает опасные для жизни летательные аппараты, вряд ли можно считать хорошим кандидатом на роль опекуна. Кроме того, мистер и миссис Грин – родные дедушка и бабушка Майки.

– Мне все равно. Они не получат Майки.

Джулиана села на соседний стул:

– В таком случае давай создадим вокруг тебя такую обстановку, из которой судья не захочет выдергивать ребенка.

– Что ты предлагаешь, Джу? – спросил он, потирая покрытый щетиной подбородок. – Хочешь сказать, что мне нужно жениться?

– Вовсе нет. Отсутствие жены – это всего лишь один из пунктов против тебя. Мы подойдем к проблеме с другой стороны. Мы попытаемся тебя изменить.

– Как в телепередаче, где серых мышек превращают в королев красоты? – усмехнулся Шей.

– Нет. Мы не будем тебя стричь и переодевать, – серьезно произнесла она. – Мы изменим твой образ жизни. Если ты хочешь, чтобы Майки оставили с тобой, тебе придется отказаться от вещей, которые свидетельствуют о твоем легкомысленном отношении к жизни. Суд назначит человека, который будет приходить в дом, где живет Майки, и задавать множество вопросов. Тебе придется доказать этому человеку, что ты достоин быть опекуном. Тогда у судьи не будет оснований передавать ребенка Гринам.

– Я живу так, как хочется мне, – упрямо заявил Шей. – Тот, кому не нравится мой образ жизни, пусть живет так, как хочется ему.

– Именно это и пытаются делать родители Гранта. Но для того, чтобы жить так, как хотят они, им нужен Майки. Если ты хочешь получить шанс, воспользуйся моим советом. Помни, что за деньги опекунские права не купишь.

Прижав Майки к плечу, она встала, чтобы уйти, но Шей схватил ее за локоть:

– Подожди, Джу. Прости меня. Я тебя внимательно слушаю.

Она снова опустилась на стул. Шей не убрал руку. Под его пальцами ее кожа горела.

– Я скажу тебе жестокую правду, Шей. Тебе придется снизить темп жизни и отказаться от ненужного риска. Больше никакого вертолета в качестве основного средства передвижения. Никаких супербыстрых машин. Никакого экстремального спорта. Никаких…

– В общем, ничего из того, что я люблю. – Он отпустил ее руку и забарабанил пальцами по столу. – Ты предлагаешь мне стать другим человеком?

– Да. Отцом. Если ты забыл смысл этого слова, напомню тебе, что отец – это человек, который готов пожертвовать всем ради своего ребенка. Ты нанял меня для того, чтобы я научила тебя быть хорошим родителем. Чтобы я помогла тебе оправдать доверие Гранта и Донны. – Она встретилась с ним взглядом. – Адвокат Гринов может найти человека, который скажет в суде, сколько травм у тебя было за последние несколько лет. Ты интервьюируешь кандидатов на место их сына. Это означает, что ты намерен продолжать работу над опытным образцом космического корабля. Над образцом, из-за которого погибли родители Майки. Ты наконец понял, куда я клоню?

Он поджал губы:

– Ты считаешь, что мне следует закрыть отделение космического туризма. Отказаться от трехлетней работы только для того, чтобы доказать судье, что я не погибну в ходе испытания, как Грант и Донна.

Похоже, он настроен решительно. Космический туризм для него не блажь, и он не остановится ни перед чем ради достижения своей цели. Несомненно, с этим нужно что-то делать, но она еще восемь лет назад поняла, что он не изменится только потому, что она его об этом просит. Инициатива должна исходить от него самого.

– Ты должен это сделать, если хочешь доказать всем, что Майки твой главный приоритет, и судья оставит его с тобой. Другого выхода нет, разве только ты позволишь испытать аппарат кому-то другому.

Шей неистово замотал головой.

– Больше никто не взорвется в моем космическом аппарате, – заявил он. – Я не собираюсь пускать на ветер еще миллион долларов и рисковать жизнями других людей и своей собственной. Моя цель – создать безопасные аппараты и сделать полеты в космос доступными для рядовых граждан. Я, кажется, знаю, как переделать топливопровод. Мой адвокат может это задокументировать. – Прервавшись, он уставился на стену за спиной Джулианы. – Этим делу не поможешь, правда?

Сколько она знала Шея, он всегда мечтал добраться до звезд. Она понимала, что его мечты несбыточны, но ей было больно возвращать его с небес на землю.

– Прости, Шей. Я знаю, тебе неприятно слышать то, что я тебе говорю, но я всего лишь советую тебе поступить так, как будет лучше.

– Лучше для кого? Для Майки или для тебя?

– О наших с тобой отношениях здесь речь не идет. Я предлагаю этот план действий ради Майки. Я верю в тебя. Мы должны предоставить всем веские доказательства того, что из тебя получится отличный отец. Подумай над этим.

На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Подумаю. И поговорю со своим адвокатом.

Джулиане следовало почувствовать облегчение, но этого не произошло.

Потому что она солгала. Если он сделает то, что она предложила, лучше будет не только Майки, но и ей. Если он воспользуется ее советом, то превратится в серьезного, надежного мужчину.

Мужчину, которого она сможет представить рядом с собой.

Натерев руки мелом, Шей потянулся к первой расщелине в пятидесятифутовой отвесной скале за его домом.

«Не думай ни о чем. Лезь».

Это был его четвертый подъем на эту скалу. Стекающий со лба пот попадал в глаза, но он это игнорировал. Если он заберется на скалу еще десяток раз, то, возможно, наконец успокоится.

Но его силы иссякли после четвертого раза, и он, тяжело дыша, лег на траву и уставился в голубое небо.

Физическая нагрузка не помогла ему. Он по-прежнему был взвинчен, а саднящая боль под коленом указывала на то, что он содрал кожу на ноге.

Он сказал Джулиане неправду. Родители Гранта обратились в суд вовсе не потому, что хотели навредить ему. Они сделали это потому, что хотят, чтобы их внук жил с ними. Он понимал их чувства и не злился на них, но собирался исполнить последнюю волю Гранта и Донны.

Ему также не следовало злиться на Джулиану за то, что она изложила по пунктам недостатки его образа жизни, но он был в ярости. Потому что ее слова вскрыли старые раны. Потому что она была полностью сосредоточена на предстоящем судебном разбирательстве и не думала об их отношениях.

Еще он был зол на самого себя, потому что ничего не мог с этим поделать.

Осознав это, Шей быстро пробежал две сотни метров до дома, ворвался в ванную комнату, разделся и встал под душ. От горячей воды кожа на ноге стала саднить еще сильнее, и он поморщился.

Быстро помывшись, он обработал царапину. Она была пустяковой по сравнению с глубоким порезом, полученным на Агулья-до-Диабо. Местный знахарь сделал все, что мог, но на память о той травме у Шея остался уродливый шрам на плече. Несколькими шрамами поменьше он был обязан горе Эль-Капитан в Йосемитском национальном парке.